Последнее приключение странника - Аньес Мартен-Люган

– Вот подожди и сама убедишься! – бросил он ей, а потом обратился ко мне: – Он никогда не вспоминал о нас? Даже когда просил зайти к маме? Вы же не были в курсе нашего существования?

Откровенность Эрин потрясла меня. Она и впрямь ничего не скрыла от детей, даже худшее. Она защищала их от дополнительных разочарований. Не оставляла места миражам. Как же она должна была страдать, раскрывая им ужасную реальность. Быть родителями – серьезная миссия, как я и подозревал. Но сейчас я это опробовал на себе, пусть и опосредованно.

– Мне очень жаль. – Я нашел самый мягкий ответ.

Лу не удалось удержать слезы, и брат, нахмурившись, обнял ее за плечи. Я бы с большой охотой облегчил их ношу, успокоил их, но это, к несчастью, выходило за рамки моих возможностей, да и не являлось моей обязанностью – ведь я им никто. Наблюдая за горем брошенных детей, я чувствовал себя бесполезным идиотом. Кто бы подсказал мне, как я должен себя вести? Мне хотелось прижать их к себе и защитить или хотя бы найти для них нужные слова.

Вдруг Лу вырвалась из объятий брата, залезла в карман джинсов и вытащила телефон. Ее рот испуганно приоткрылся.

– Это мама! Она звонила четыре раза!

Улисс тоже достал телефон и скорчил притворно испуганную гримасу:

– Черт, она сегодня вечером в “Одиссее”, мы уже час назад должны были забрать Мило! Она убьет нас!

У меня вырвался смешок.

– Бегите!

– Спасибо, что ответили нам, – поблагодарила Лу.

– Если я вам понадоблюсь, вы всегда меня найдете.

Ее брат кивнул мне, и они умчались. Я направился к дому, но поглядывал им вслед. Как вдруг Улисс быстро развернулся и подбежал ко мне.

– Гари, – начал он задыхающимся голосом, – если встретите нашего младшего брата, не говорите ему о нем… Мама ничего ему не сказала, потому что он запутается, он…

– Слишком мал, – закончил за него я. – Не беспокойся, Улисс, Мило ничего от меня не узнает, обещаю тебе.

Он улыбнулся мне, и его улыбка впервые за все время была искренней.

– Спасибо, что нас не отшили.

– Не за что, давай беги, сестра ждет.

Улисс закатил глаза, изображая ужас, и засмеялся. Судя по всему, его не пугала перспектива материнской выволочки, она возвращала ему подростковую радость жизни. Как будто выговоры матери доказывали, что она здесь, рядом, всегда будет с ним.

– До скорого! – крикнул он на бегу.

Десять вечера. Я стоял возле террасы “Одиссеи”. Дети Эрин предоставили мне удобный предлог, и было бы неправильно его проигнорировать. Ночь была темной, на набережной ни души. Море оставалось спокойным и тихим. Светлое сияние, струящееся из бара, приглашало войти и укрыться внутри. Едва слышная музыка позвала меня. Две недели я ждал шанса снова ее увидеть. Я поглубже вдохнул воздух и толкнул дверь. Атмосфера показалась мне еще более теплой, чем в мой первый вечер в баре. Эрин что-то обсуждала с клиентами, сидящими за столиком. Я с удовольствием постоял бы, наблюдая за ней, и этого мне хватило бы. Однако она помешала мне это сделать, заметив меня. Ее как будто сбило с толку мое появление, но она взяла себя в руки и вернулась за стойку. Наверное, я допустил ошибку, поддавшись порыву. Однако я уже не мог уйти и теперь ждал ее вердикта: пусть сама недвусмысленно выразит желание, чтобы я свалил. Я напряженно следил за ее реакцией. В моей ли власти сделать так, чтобы она убедилась: я не сделаю ей ничего плохого, я не такой, как он!

– Добрый вечер, Гари…

Я облегченно выдохнул, направился к ней и сел у стойки.

– Как в прошлый раз? – спросила она, не особо ожидая ответа.

Несколько секунд спустя она поставила передо мной пинту, а я лихорадочно пытался что-то придумать, чтобы завязать разговор: несмотря на ее приглашение, Эрин по-прежнему выглядела так, будто мое присутствие выбило ее из колеи.

– Дус сегодня нет?

– А ты хотел с ней пообщаться? – подавила она смешок.

– Она перестала проходить под моими окнами.

– Она бы не возражала.

– Значит, что-то ее удерживает? – я вопросительно приподнял бровь.

– Подозреваю, да, вот только она не догадывается, что именно…

Мы обменялись улыбками. Понимающими, позволил я себе поверить.

– Так где она?

– С детьми… Когда я работаю по вечерам, предпочитаю, чтобы она охраняла их.

Действительность вступала в свои права. Я поймал себя на том, что беспокоюсь о них.

– Как они?

– Справляются, во всяком случае, Улисс и Лу… Но для тебя ведь это уже не секрет?

Я тут же расслабился:

– Я рад, что они тебе признались… Хитро они меня подловили.

– Прости, мне не пришло в голову, что они пойдут к тебе.

– Нет, ничего страшного, правда. Я удивился. Скорее всего, им потребовалось немало храбрости. К счастью, я почти сразу сообразил, что они все знают, так что не рисковал допустить ошибку.

– Ты их убедил, не представляю, чем именно, но они тебя… они тебя… короче… И между прочим, все могло получиться гораздо хуже: вместо них к тебе собирались заявиться мои отец и брат.

Я едва не подавился пивом, но мне было так чудесно и легко, что у меня само собой вырвалось:

– Давненько я не сталкивался с отцом и братом, разъяренными из-за того, что я слишком приблизился к девушке!

Она расхохоталась:

– Такое с тобой часто бывало? Не надо… не отвечай! Пусть это останется твоей тайной.

Неужели мне это не снится? Не можем же мы общаться с такой соблазнительной легкостью. Вдвоем, она и я. Пора начинать жить наяву и не фантазировать про то, что я ей, страшно сказать, нравлюсь. Мой слалом становился опасным.

– А у тебя как дела? – спросил я и сразу испугался, что мой вопрос прозвучал слишком резко.

– Ммм… со мной все в порядке… Раз дети держат удар, у меня тоже все хорошо… И, кстати, я собиралась тебе сказать… просто не было удобного момента… Ладно, не было, потому что я его не создала, в общем, мой брат, он адвокат и недавно раскопал, что Иван на Реюньоне. Когда мы с тобой познакомились, он еще не успел мне сообщить… На самом деле брат проводил розыск ради моего развода… поскольку я наконец-то…

Из всех ее растерянных и путаных фраз я выловил одно слово.

– Ты собралась разводиться?

– Да… мне понадобилось семь лет, но да… Иван больше для меня не существует. Принесенные тобой новости ничего не меняют. Я намерена жить своей жизнью.

Она тряхнула головой, как будто удивилась тому, чем только