Тельняшка — моряцкая рубашка. Повести - Марк Ефетов

Катерок крепился недолго. Вот уже он зачерпнул бортом воду. Экипаж, надев спасательные пояса, прыгнул в бурные волны озера. Теперь надо было поскорее отплыть — и подальше: катерок ведь опрокинется, пойдёт ко дну и в этом месте образуется воронка. Тут никакой пловец не спасётся. Засосёт.

Да, на Ильмене в тот день казалось, не миновать большой беды.

Два археолога и моторист успели отплыть, когда катер стремительно пошёл вниз, будто нырнул. И озеро в этом месте забурлило и как бы осело. Будь люди близко, ушли бы на дно вслед за катером. Отплыв, они спаслись от страшной воронки. Но удержатся ли? Ведь берега не видно.

Все трое выбивались уже из сил, когда мимо проходила рыбачья шаланда. Она-то и подобрала археологов и моториста с «Перуна». Да, «Перуна», ибо так именно и назывался катер археологов. А спустя несколько дней после катастрофы водолазы нашли это судёнышко на дне озера. И вот теперь Борис работал на подъёме «Перуна», однажды уже возвращённого к жизни его руками.

Всё получилось не так, как думалось и говорилось, когда Борис Сергиенко разговаривал с профессором Бочиным, а Костя слушал этот разговор. После этого разговора оказалось, что водолазный катер занят все дни недели. Вот почему поднятие «Перуна» назначили вместо понедельника на воскресенье. И в то время, когда Костя стоял у пепелища дома, сожжённого врагами тысячу лет назад, на озере бурлила и пенилась вода за кормой двух катеров. Тихое озеро покрылось как бы большой кружевной скатертью, так растормошили спокойную воду два спасательных катера — пожарный и водолазный.

Ах, если бы Костя был в это время на берегу! Он услышал бы, как ветер доносил на берег разговоры спасателей на катерах. И в разговорах всё время склонялся «Перун». Слова эти были бы для Кости что острый нож…

Борис Сергиенко подчалил к водолазному катеру, привязал лодчонку к перилам и ловко — одним махом — прыгнул на палубу.

Неуклюже-большеголовый водолаз, который был похож не то на космонавта, не то на марсианина, каким его рисуют в книжках, подошёл в это время слоновой походкой к лесенке катера. Он стал спускаться, осторожно ступая в своих свинцовых ботинках.

— Э-эй! — закричал Борис. — Передай там привет «Перуну»!

Конечно же, водолаз сквозь металлически-стеклянный скафандр не мог услышать Сергиенко.

Борис знал это, кричал просто так, из озорства и от радости, что вот все переживания позади, нашёлся-таки его любимый катерок и сейчас его поднимут на поверхность.

После того как Борис исправил однажды «Перуна», он стал для него словно человек, только железный.

Катер шумел, гудел и только что не говорил. Зато сколько радости приносила каждая встреча Бориса с «Перуном», когда тот, чуть подрагивая, мчался по озеру, закручивая под носом белые усы пены! А Костя и не подозревал, что «Перун» — просто моторная лодка. Вернувшись вечером с раскопок домой, он сел за письмо Володе. Вот что это было за письмо.

ПИСЬМО КОСТИ

«Здравствуй, Володя! Не сердись на то, что я не посылал тебе рапорты. Зато мне ужас как повезло. Я пошёл на место археологических раскопок и сразу же услышал, что Перуна уже нашли. Его нашли на дне озера и завтра будут оттуда поднимать. Его будет поднимать такой молодой дядечка, с которым я там, на археологических раскопках, познакомился. Дядечку этого зовут Сергиенко. Он обещал меня взять, когда будут поднимать Перуна. А ты мне говорил, что, если случится срочное ЧП, сразу тебе писать и ты постараешься приехать. Вот я пишу тебе срочно-срочно. Приезжай, а то поднимут Перуна, и я ужас как боюсь, что его поднимут как-нибудь без меня и без тебя. А больше писать тебе нечего. Я написал о самом главном. Учительница у нас, Ираида Андреевна, повела нас сегодня на экскурсию в район раскопок. Ой, Володечка, если бы только ты увидел, что мы там видели! Как наш русский воин тысячу лет назад уложил семь врагов, но дом не сдал. Но Перуна в этих раскопках нет. Он же на дне озера. Приезжай. А то как я один справлюсь с этим Перуном?

С а л ю т. К о с т я».

Вот какое было письмо. Костя опускал его в то самое время, когда общими усилиями водолазов двух катеров и трактора вытащили на берег моторку археологической экспедиции. На носу этого судёнышка можно было прочитать красным по голубому:

ПЕРУН.

ТЕЛЕФОН ВЫДАЕТ ТАЙНУ

Кто знает, может быть, события не разыгрались бы так, если бы брат Володи, Женя Замараев, не подвернул ногу. Произошло это с ним, как чаще всего бывает, на ровном месте. Он работал в археологической экспедиции под Москвой, поднялся из котлована, шёл к палатке по скользкой от дождя тропинке и вдруг поскользнулся, вскрикнул, согнулся, но тут же выпрямился и пошёл дальше.

Однако, сделав два-три шага, почувствовал, что нога даёт себя знать всё сильнее и наступать на неё очень больно.

«Обидно! — подумал Женя. — Две недели трудился, был бригадиром, и вот теперь, когда осталось поработать два-три дня, чтобы дойти до самого интересного слоя, такая глупая штука с ногой!»

Вечером за длинным столом, вкопанным в землю, звенели алюминиевые ложки и миски. От большого котла шёл вкусный парок. Женя проковылял тропинкой в обход ужинавших товарищей, прошёл в избу, где он остановился, и лёг на койку. Боль сразу утихла, и он подумал, что к утру всё пройдёт и можно будет доработать с товарищами последние два дня. Но вышло по-другому: наутро нога вспухла, ступать на неё стало совсем невозможно. Жене дали костыль, посадили в кабину шофёра колхозной машины, которая шла в город. И вот он допрыгал уже до своей парадной двери и стоял перед ней, ища в кармане ключ.

Это случилось в дневные часы, когда дом бывал пуст, разве что Володя мог прийти из школы. Да, так и есть. Женя услышал голос брата. В это время Женя чуть не щёлкнул замком и не открыл дверь. Но громкий голос Володи, оравшего в телефон, заставил Женю застыть у двери и прислушаться.

— Алло! Алло! Новгород!! — кричал Володя. — Вы меня слышите? — Он помолчал мгновение для того, видимо, чтобы набрать в лёгкие воздух, и закричал теперь уже так громко, что, казалось, можно было его услышать из Москвы в Новгороде без всякого телефона: — Костя! Это я, Володя! Константин! Это я, Владимир! Что же ты молчишь? Я получил твоё письмо! Слышишь?

Наконец новгородский абонент включился в разговор, и Женя так поразился услышанному, что снял с плеча рюкзак и сел на него.

— Понятно! Понятно! — громко говорил Володя. — Нашли Перуна… Так… Хорошо. Молодец, Коська!

Женя почувствовал, что щекам стало жарко и на лбу выступил пот. Из телефонного разговора старший брат понял, что Володя, школьник, мальчишка, «сосунок», как называл его про себя Женя, тайно связан с кем-то в Новгороде. И пока он, Женя, сидит над учебниками и железным «чесноком», пока он роет в Подмосковье землю, где ничего не нашли, этот «сосунок» сделал огромное научное открытие — откопал изваяние бога Перуна из золота. Да, Женя слышал своими ушами, как Володя кричал в телефон:

— А он что, золотой?.. Золотой! Вот здорово! И большущий! Молодец, Коська! Только не забывай о тайне: Перуна нашли мы с тобой. И точка…

Вслед за этим телефон звякнул — Володя положил трубку.

Женя поднялся, опершись на костыль, хотел открыть дверь, но вдруг резко зазвонил телефон. И Женя снова застыл.

— Да, это я, — сказал за дверью Володя. — Шесть минут? Хорошо. Только я очень вас прошу, не присылайте счёт за разговор домой. Я сегодня же заплачу деньги, сегодня. И, пожалуйста, не ошибитесь потом — не пошлите счёта. Это, понимаете, тайна, большая тайна… Алло! Алло!

Видимо, предупреждение о тайне на телефонистку не произвело большого впечатления: она выключила аппарат — не с одним же Володей ей разговаривать.

— Тайна, — тихо произнёс Женя, как бы подумал вслух.

ОЧЕРТЯ ГОЛОВУ

Теперь Женя открыл дверь и, стуча костылём, вошёл в прихожую. При этом он думал так: «Ах ты, сосунок гадкий! Роешься в моих работах, а потом за моей спиной плетёшь тайные интриги! Ничего. Задам же я тебе перцу, негодный мальчишка!»

— Кто там? — испуганно крикнул Володя.

Вслед за этим он выбежал в переднюю.

— Женька?! Женечка! Что с тобой? Ранили? Женя!

Он бросился к брату, стал стаскивать с его плеч рюкзак. В глазах Володи блеснули слезинки, как два алмазика. Нет, Володя уже не думал ни о Новгороде, ни о Перуне, ни о полёте в космос. Это можно было понять с первого взгляда. И Женя вдруг почувствовал, как что-то тёплое охватывает его, как вдруг запершило в горле и жарко стало щекам. Уже не в первый раз он убеждался, что младший брат добрее его.

— Нет, нет, Володя, — сказал Женя, — меня не ранило. Это пустяки — вывих. Завтра пройдёт. Не суетись, малыш! Успокойся.

Малышом Женя называл брата в минуты прилива любви. Правда, он, как большинство настоящих мужчин, пытался скрыть это, стеснялся, но раз уж прорвалось, ничего не поделаешь.