За фасадом строительства советского ВМФ - Почтарев Андрей Николаевич

По заключению Комиссии, пр. 69 отвечал основным, поставленным перед ним задачам, но для успешного преследования быстроходных крейсеров вероятного противника его заявленная скорость представлялась малой. Новый главный калибр — 305-мм по количеству орудий, их мощности и скорострельности этим задачам соответствовал (девять 304,8-мм пушек в трёх трёхорудийных башнях), но противоминная же артиллерия — восемь 130-мм орудий — по количеству стволов являлась недостаточной для отражения атак эсминцев, а по мощности — для борьбы с крейсерами. Ограниченные возможности имело и зенитное вооружение дальнего боя — восемь 100-мм орудий, зато количество 37-мм автоматов признавалось вполне достаточным. Члены Комиссии предложили заменить отечественные 130-мм артустановки Б-28 на принятые для линкора пр. 23 152-мм — МК-4, а за счёт уменьшения дальности плавания усилить бронирование и ПКЗ крейсера, при этом оставив без изменения скорость его хода.

Любопытно, что в качестве возможных противников будущего тяжёлого крейсера пр. 69 на различных морских театрах военных действий (Балтийском, Северном и Тихоокеанском) советские эксперты рассматривали корабли аналогичного подкласса ведущих иностранных флотов: «Шарнхорст» (Германия), «Дюнкерк» (Франция) и «Конго» (Япония), имевших скорость 26-30 узлов.

Итоги проведённых в ВМА тактических игр в различных условиях оперативной обстановки показали, что крейсер пр. 69 с основными элементами, заявленными в эскизном проекте, должен был несколько превосходить немецкий «Шарнхорст», иметь преимущество перед «Конго» на дистанциях боя 50—90 кабельтовых, но уступать «Дюнкерку». Вместе с тем советский аналог значительно должен был превосходить по артиллерии и бронированию американские тяжёлые крейсера «вашингтонского» типа и лёгкие крейсера западных флотов, но уступать некоторым из них по скорости хода.

Результаты работы Комиссии были рассмотрены и утверждены на совещании у наркома ВМФ командарма 1-го ранга М.П. Фриновского, после чего предложения направили в ЦКБ-17 в качестве задания на корректировку проекта, которая и была завершена в конце 1938 г. А уже в следующем году в СССР были заложены 2 тяжёлых крейсера пр. 69 (5 ноября в г. Николаеве — «Севастополь», 30 ноября в г. Ленинграде — «Кронштадт»)454.

Чтобы разобраться с возникшими проблемами за океаном, ещё 11 февраля 1939 г. Комитет обороны при Совнаркоме СССР принял решение о направлении в Америку очередной военно-морской комиссии во главе с теперь уже заместителем наркома ВМФ СССР И.С. Исаковым. При этом, согласно указаниям наркома ВМФ М.П. Фриновского, на неё возлагались и задачи «заказа и покупку кораблей», включая «хотя бы старые крейсера» и «вспомогательные суда (плавмacтeрские и буксиры)»455.

Некоторое представление об итогах этой поездки даёт заметка, опубликованная 14 июня 1939 г. в немецкой газете «Nachrichten fur AuPenhandel»: «Приехавшая в начале года в США комиссия Наркомфлота пока практически ничего не дала. Заказы не выданы. Слухи о якобы выданных заказах на быстроходные суда и на подводные лодки — фальшивы. Американское управление флотом было вынуждено отказать комиссии Наркомфлота в посещении таких решающих военных верфей, как, например, Морская торпедная станция, новый порт и др. Главный интерес комиссии сосредоточен на больших линейных кораблях, однако прошедшие переговоры с Вифлеемской и другими восточными верфями не дали результатов, в частности, американское управление флотом не захотело отдавать комиссии важнейшие оборонные патенты»456.

Вместе с тем комиссия смогла увидеть на кораблях, верфях и в связанных с заказами ВМС США компаниях много интересного и полезного для советского флота. Но, справедливости ради, нужно отметить, что немцы оказались правы — главную задачу, связанную с получением проектов линкоров и эсминцев, она не решила.

У. Гиббс представил И.С. Исакову и его коллегам проект миноносца, тактико-технические характеристики которого существенно расходились с техническим заданием советской стороны («корабль оказался больше и медленнее»). Более того, 22 мая 1939 г. Морское министерство США вообще запретило фирме «Джиббс энд Кокс» проектировать и строить для СССР современный эсминец, предложив взять за основу проект устаревшего эсминца типа «Мохэн» (образца 1910 г.) с оборудованием и вооружением, выпущенным до 1933 г.

Так, уже после отъезда И.С. Исакова домой, 6 июня 1939 г. член комиссии, председатель НТК ВМФ военинженер 1-го ранга Л.А. Фролов докладывал тому: «На сегодняшний день и сам неизменённый миноносец “Мохэн” уже является для США вчерашним днём, а разрешение проектировать для нас “Мохэн” является насмешкой. Гиббс, по-видимому, хорошо это представляет и потому пытается через Карпа развивать опять старую теорию, что это только есть официальный ответ, а что на самом деле он может на базе “Мохэна “ сделать современный миноносец.

Полагаю, что идти на какое-либо соглашение с Гиббсом или с кем-либо другим проектировать миноносец официально на базе "Мохэна", а фактически какой-либо другой, было бы неверно. По мнению Карпа и Гиббса, указанный ответ является следствием того, что нет самого министра и что замещает его фигура, не расположенная к СССР. Поэтому Карп хочет добиваться того, чтобы мы обратились через нашу дипломатию к президенту, который, как говорит Карп, обещал помочь СССР. Сам Карп чувствует себя расстроенным и заявил, что он не ожидал никогда такого ответа. Он также заявил, что наше руководство может подумать, что он обманул нас, тогда как, говорит, я имел полную уверенность, что нам разрешат строить современный миноносец.

Поэтому для выяснения возможности изменения ответа Карп 24 мая выехал в Вашингтон. По возвращении из Вашингтона Карп 27 мая сообщил, что "его человек” был у президента и что последний обещал помощь СССР, причём Карп сообщил, что президент не разрешил только приборы управления огнём. Карпом была названа фамилия Калаган, которому будто бы президент поручил заняться вопросом разрешения проектирования и постройки для СССР кораблей. Кроме этой фамилии. Карп сообщил фамилию Фоллонг, будто бы помощника военного министра по вооружению, который якобы обещал Карпу дать нам и современные пушки. На мой вопрос ему: "А будет ли официально изменён ответ?" — Карп сообщил, что ему ничего не известно, но он знает, что все указания будут даны Гиббсу. В общем, Карп был в очень приподнятом настроении и сказал, что нам теперь разрешат делать то, что мы хотим».

Но на самом деле и после этого никаких кардинальных изменений к лучшему не произошло. Одну из многочисленных причин тому заместитель наркома ВМФ СССР флагман флота 1-го ранга И.С. Исаков назвал в своём в итоговом отчёте о командировке в Соединённые! Штаты главе страны И.В. Сталину: «Карп переоценил свои возможности, сначала наивно считал капитана Джойса "своим" человек ком, а под конец совершенно растерялся и предостерегал от связи с Джойсом. Политическую обстановку не понимает. У крупных дельцов никаким авторитетом не пользуется. Под конец, желая во что бы то ни стало обеспечить заключение сделки, настойчиво рекомендовал нам пойти на американские условия, т.к. не понимал разницы между вооружением устаревшим и современным. Будучи бесспорно честным человеком и желая помочь, он не заметил того, как под конец объективно превратился в помощника американцев»457.

Доказательством тому стали выводы и Главного управления госбезопасности НКВД СССР, основанные в т.ч. на докладах председателя Амторга Розова от 20.04.1937 г., о том, что С. Карп находился «под колпаком» разведки ВМС США, поскольку, в первую очередь, имел дело с военно-морскими разведчиками капитаном Плюрестеном из Морского министерства и корабельным архитектором капитаном Родсом458, в прошлом морским офицером, а потому «морская разведка была не только прекрасно в курсе всех переговоров о линкоре (в этом, пожалуй, ничего удивительного нет, т.к. Морское министерство держит в курсе свою разведку), но и прекрасно в курсе всех других поручений, которые попадали в аппарат Карпа».