Цвет крови – черный - Владимир Брайт

– Почему ты вернулся? – Вопрос вертелся на языке у каждого.

Спросить мог любой из присутствующих, но задал вопрос старый друг.

«Потому что ты труп, – мог бы ответить я. – Голос пообещал, что ты умрешь. И кем бы он ни был, кому бы ни принадлежал, проклятый ублюдок знает, что говорит».

– Почему я вернулся?

– Да!

Те, что еще минуту назад с замиранием сердца следили за чудом, теперь хотели услышать ответ на главный вопрос.

– Я не дойду один.

– Разве кто-то еще умеет ходить по воздуху?

Когда терять нечего, даже трус превращается в храбреца.

За последние полчаса Кламст так часто переходил от надежды к отчаянию, балансируя между жизнью и смертью, что устал бояться.

– Вряд ли.

– Тогда для чего ты вернулся? – теперь в разговор вступил подошедший Лам.

Телохранитель ненадолго оставил Динкса, решив выяснить, что скрывается за моим неожиданным поступком.

– Для чего вернулся?

– Да.

Взгляды присутствующих были обращены на меня.

Казалось, даже равнодушных утангов заинтересовало странное поведение командира.

– За Свеном. Я посажу его на спину и пойду на Мефисто.

– А смысл?

В этом поступке и правда не было смысла. Вообще никакого. Но рассказывать историю о голосе глупо. В нее никто не поверит.

– Смысл, – прежде чем ответить, я выдержал паузу, во время которой попытался придумать что-то, похожее на правду, – в том, что по дороге я истеку кровью. И по прибытии на остров не смогу привязать к дереву веревку.

– Допустим, – было очевидно, что Лам не верит ни единому слову, – но гоблин меньше и легче. В таком случае разумнее будет взять Кламста или одного из его разведчиков.

– Думаешь, у кого-то из них хватит мужества пройти над бездонной пропастью?

– Когда нужно, гоблины способны на многое. Ведь так? – Ламу явно не хватало уверенности.

Когда речь заходит о гоблинах, только одно известно наверняка – им нельзя доверять.

– Ведь так? – повторил с нажимом имур, видя, что Кламст не торопится отвечать.

Перспектива преодолеть триста метров по воздуху явно не вдохновила гоблинов. Чуть слышное «да» Кламста прозвучало жалко и неубедительно.

– Вот видишь. – Я усмехнулся. – Он боится, и он ненадежен. Если на той стороне нас поджидает засада, вряд ли гоблин сможет оказать сопротивление.

– Это не аргумент. – Лам не собирался сдаваться. – Будь там враги, ничего не сделает ни гоблин, ни человек. А тащить на себе лишний груз намного труднее, чем путешествовать налегке.

Имур прав, но у меня была своя правда. Чужая мне только мешала. В конце концов мне надоели бессмысленные пререкания, и я поставил точку в затянувшемся споре:

– Во-первых, я командир и волен поступать так, как сочту нужным. Во-вторых, с гоблином я никуда не пойду. Ну и в-третьих, если попросишь, могу изменить решение, взяв вместо Свена тебя. Ведь благородным имурам не привыкать прятаться за чужими спинами. Не так ли?

Я был уверен, телохранитель не оставит Динкса наедине с орками и гоблинами. Утанги не получали распоряжений насчет мага. А значит, вряд ли вмешаются, если какой-нибудь гоблин решит перерезать горло беспомощному имуру или безжалостный орк вздумает проломить череп мага.

У разведчиков Кламста имелись основания для мести – слишком много гоблинов погибло в результате невмешательства союзников. А орки могут убить и просто так, и в отместку за мучения Олитунга. Нет, Ламу ни в коем случае нельзя оставлять Динкса. И потому он должен остаться.

Несколько секунд имур, не мигая, смотрел на меня, как будто пытался загипнотизировать или прочесть мысли. Три месяца назад меня мог смутить такой взгляд, но с тех пор многое изменилось.

– Поступай как знаешь. – Ламу надоело играть в детскую игру «кто кого пересмотрит», и он отвернулся.

Со стороны могло показаться, что имур потерял всякий интерес к продолжению разговора. Хотя на самом деле это было не так. В отличие от остальных телохранитель понимал: без веских причин за старым товарищем не возвращаются. Объяснения насчет слабости и потери крови – отговорка. К тому же с грузом на плечах по острым обломкам идти тяжелее.

Нет. Человек явно что-то задумал. Не исключено, принял решение бросить оставшихся на произвол судьбы. Три орка, четыре гоблина, двое имуров, изувеченный дроу, четверо утангов и юноша по имени Карт, у которого явно не все в порядке с головой. Пестрое сборище, не представляющее ценности. Свен – единственный, ради кого командир мог вернуться. И раз забирает с собой, значит, решил сжечь мосты.

А предложение поменяться – не более чем насмешка. С самого начала принц знал: телохранитель не оставит беспомощного хозяина на растерзание стаи гиен…

– Поступай как знаешь. – Имур отклонил «заманчивое» предложение, разговор был окончен.

– Еще у кого-нибудь будут вопросы? Нет? Тогда возьми лассо и забирайся на спину. – Я обратился к Свену. – Руками держись за плечи, только не сдавливай шею, а ногами…

– Можешь не продолжать.

Он был прав. В детстве мы играли в разные игры. Для проигравших придумывались всевозможные наказания. Одним из самых популярных была «лошадка» – прогулка с товарищем на спине. С тех пор каждый из нас знал, как нужно правильно сесть, чтобы «лошадке» было удобнее везти седока.

– Готов?

– Да.

– Тогда не медли. Время на исходе.

– Знаю.

И все же, прежде чем запрыгнуть на спину, он тихо, так, чтобы слышал только я, спросил:

– А ты уверен, что это так уж необходимо?

Можно было ответить «да» или «нет», но ни то ни другое не было бы правдой. Поэтому я задал встречный вопрос:

– А ты сам как думаешь?

Свен не раздумывал ни секунды, словно заранее знал, о чем его спросят.

– У меня такое чувство, что ты совершаешь ошибку.

Да уж… Выбор и вправду порождает сомнение.

«Он умрет», – пообещал голос, и я вернулся за другом.

А он, вместо того чтобы поблагодарить меня, говорит о неверном решении.

– Ошибка или нет, узнаем на той стороне. Не будь я уверен, не вернулся бы за тобой. И довольно болтать. Деревья не будут ждать. Устраивайся поудобнее – и в путь.

За показной грубостью легче всего скрыть сомнение.

– Наверное, тебе виднее.

– Да. Мне и вправду виднее. Пошли.

Во второй раз нас провожали молча. Никаких радостных криков, ликования, бьющего через край, и улыбок на лицах. Выстроившиеся на краю пропасти воины просто смотрели вслед сгорбленной фигуре, бредущей по воздуху. Словно древняя старуха, согнувшаяся пополам под тяжестью вязанки дров, Хрустальный Принц медленно уходил прочь.

– Думаешь, он дойдет? – Терзаемый сомнениями Кламст решил обратиться к единственному оставшемуся на скале человеку.

Некоторое время Карт не мигая смотрел сквозь гоблина, вероятно, пытаясь заглянуть в будущее. А когда Кламст повернулся, чтобы отойти, наконец ответил:

– Не важно, дойдет он или нет. Рано или поздно все мы умрем.

Без сомнения, рано или поздно все уйдут в мир иной. Вопрос в том, когда именно это произойдет.

– Так когда же пробьет наш последний час? – Гоблин не удержался от последнего вопроса.

– Рано или поздно…

«Неудивительно, что командир выбрал Свена, – недовольно подумал Кламст, – оставив сумасшедшего “пророка” наедине с его демонами».

От этого малого нет никакого толка. Лишняя обуза в отряде. Не будь он безвреден, стоило бы подумать о том, как избавиться от ненормального.

Впрочем, строить планы на будущее, когда через час с небольшим умрешь, – не лучший способ провести оставшееся время. Гоблин выкинул из головы мысли о Карте, переключившись на Принца. Сейчас судьба отряда зависела от того, смогут ли два человека достичь Мефисто. Поэтому все внимание было приковано к ним.

Вначале казалось: проблем не возникнет. Хотя и медленное, но все же уверенное продвижение вперед внушало надежду. При такой скорости через пять-семь минут можно оказаться на той стороне. Еще от силы двадцать минут на переправу по веревке – и отряд будет спасен.

Первые двадцать шагов и правда дались на редкость легко. Я даже успел подумать, что это будет не так сложно, как показалось вначале. И поделился мыслями с другом.

Оказалось, радость была преждевременной. Вскоре начался сущий ад.

Острый обломок продырявил подошву и впился в ногу. Я непроизвольно дернулся, а встревоженный Свен спросил, что случилось.

– Ничего. Пока еще ничего.

Это было истинной правдой. До тех пор, пока подошвы держались, ничего страшного не произошло.

– С тобой все нормально? – В отличие от меня Свен чувствовал себя не в своей тарелке, путешествуя над пропастью.

Во избежание головокружения он старался смотреть не вниз, а вперед, но получалось это с трудом. Взгляд постоянно соскальзывал к дну пропасти, обладающему странной притягательной силой.

– Да. Со мной все нормально. Очередной болезненный укол – и я вновь дернулся.