Febris эротика - Ольга Агурбаш

Но Галя предпочитала не задавать вопросов. Она просто констатировала про себя, ничего не выясняя и не расспрашивая.

Расстроилась, естественно, понимая, что неспроста… Но радость от встречи перевесила все сомнения.

Потом была масса проблем: получение жилья, оформление документов, изучение итальянского, организация учебы для сына. Потом были слезы Сашки, когда во время работы на стройке он повредил пальцы. Сначала указательный на правой, а потом сразу два – на левой. Играть больше не мог. Боже! Это была настоящая трагедия. Нет, он играл, конечно, но кое-как. С напряжением, без удовольствия. Скорее, мучился, чем играл.

– Дима! Я прошу тебя! – со слезами умолял он сына. – Бери гитару, садись учиться!

– Пап, да я же хорошо играю! – отнекивался тот.

– Не спорь! Играть-то ты, может, и умеешь… – и с досадой добавлял, – на уровне трех аккордов.

– Ну пап! – обиженно начинал канючить Димка. Учиться ему совсем не хотелось. Итак сплошные усилия: итальянский учи, новые отношения с новыми одноклассниками заводи, к непривычной жизни заграничной приноравливайся… Разве этого мало? Кому охота еще дополнительную учебу на себя взваливать?

– Все! Начинай заниматься серьезно! Каждый день!

– Но когда? Пап, когда? Тебя дома не бывает, учебников по музыкальной грамоте ты не брал. С кем я буду заниматься?

– Вечерами буду тебя учить! – безапелляционно заявил Сашка и добавил просительно: – Пожалуйста!

А потом случилась у Сашки детская болезнь: свинка. Ни с того ни с сего. Лежал опухший, раздувшийся и выглядел очень смешно. Гале и жалко, и уморительно было смотреть на такого мужа.

«Ну вот и все, – думала она про себя. – И так с беременностью проблемы, а тут еще и свинка. Говорят, после нее у мужчин проблемы с бесплодием появляются. Неужели с мечтой о девочке придется проститься?»

Но видимо, там, наверху, в небесной всемогущей канцелярии расценили по-другому. И через пару лет родила Галя дочку. Беленькую, хорошенькую, ласковую!

И работать она стала экскурсоводом. С упоением изучала историю Древнего Рима, без устали бродила по городу, любовалась вечными зданиями, прекрасно сохранившимися памятниками, вникала во все подробности истории, и все свои знания с удовольствием передавала слушателям.

Лет восемь-девять прошло с тех пор, как Галя оказалась в Италии. Столько же лет потребовалось для исполнения всех ее желаний! Значит, и вправду оказалось, что купила она когда-то билет в счастливую жизнь!

По дешевке, по случаю купила, а билет оказался истинно счастливым!

Спустя два года

Галя сдала сложнейший экзамен на гида-сопровождающего. Теперь час ее работы стоит сто пятьдесят – двести евро. Она знает Рим и пригороды как свои пять пальцев. Да что там Рим? Историю Древнего Рима, историю современной Италии, историю искусств эпохи Возрождения. Она может читать лекции в любом зале любого музея и художественной галереи, в любом соборе и около каждого памятника.

Сын Дмитрий учится в университете, постигает основы менеджмента и серьезно задумывается о перспективном рабочем месте. Девушки-итальянки, которые вьются вокруг, почему-то его не прельщают. Они симпатичные, без всякого сомнения! Они интересны ему, как сокурсницы, как собеседницы… Но сердца его пока ни одна не тронула…

Прошлым летом они с мамой летали на родину. Бабушку хоронить. Бабушка Гали последнее время жила совсем одна. Старенькая, как она управлялась с огородом, с домом? Галя, общаясь с ней по телефону, всегда убеждала ее:

– Бабуль, да не возись ты с этим огородом! Ну зачем тебе такие плантации?

– Как зачем, доча?! А на зиму? Я ж весь год горя не знаю: картошку, овощи, соленья… Все есть. А что остается… так я на рынке продаю… Невелики деньги, а все какая копеечка капает. На молочко, на хлеб, на крупу.

– Бабуль! Я ж тебе посылаю деньги! Вот и живи на них. И отдыхай побольше!

– Галочка! За то, что ты присылаешь, спасибо! Это я на смерть откладываю.

– Господи! Бабушка! Я на жизнь тебе посылаю! Чтобы ты не мучилась в огороде, чтобы по рынкам не таскалась. А ты опять за свое!

– Так ведь, доча, непривыкшая я отдыхать! Всю жизнь в движении. Что ж я теперь сяду сложа руки?

Галя не унималась, продолжая убеждать и настаивать на своем. Здоровье бабушку стало подводить, давление поднималось то и дело, сердце колотилось так, что, того и гляди, выскочит из груди. И как ни скрывала пожилая женщина от внучки свое состояние, Галя тем не менее была в курсе. Она договорилась с соседкой – тетей Полей, чтобы та периодически заглядывала к бабушке, следила, помогала, чем могла. Тетя Поля была помладше лет на пятнадцать, поэнергичнее, и Галю всегда очень любила. Она-то и рассказывала ей о бабушкином самочувствии. Именно она и позвонила Гале, когда у бабушки случился гипертонический криз. Именно тетя Поля вызвала врачей и сопровождала соседку в больницу… Но не спасли… Давление резко выросло до отметки «триста»… И сделать ничего уже было нельзя.

Галя с сыном засобирались за родину. Невзирая на летний сезон, билеты они достали… И прибыли в день похорон. Та же тетя Поля все и организовала. Подключила своих родственников, и снаряжали они соседку в последний путь…

Галя плакала всю дорогу. От жалости к своей любимой бабушке, от накатившей вдруг тоски по родине, от внезапного ощущения своего сиротства. Маму она потеряла давным-давно, с папой связь была утрачена, и все слезы по нему выплаканы в далеком детстве. А бабушка заменяла Гале и мать, и тепло всей семьи.

И ощутила она неожиданно такую грусть и такой стыд… Ну как это она столько лет не была на родине? Почему она ни разу не собралась навестить состарившуюся женщину, заменившую ей мать? Откупалась звонками и денежными подачками. Да, иначе как подачкой и не назовешь такое отношение. К тому же это только последние несколько лет у Гали стабилизировалось материальное положение и появилась возможность помогать близким. Сашка по сто евро высылал своей матери, она – бабушке. Наверное, для их украинской деревенской жизни это вполне приличные деньги. Наверное, они реально помогали жить пожилым женщинам… Наверное, так… Но Галя только сейчас, оказавшись на своей бедной родине, в убого состарившемся бабушкином доме, осознала вдруг, как, должно быть, одиноко и тоскливо жилось бабушке, как она горевала о своей не слишком-то удавшейся жизни… Каково это вообще – остаться в старости одной, когда ни словом, ни взглядом не с кем перекинуться, когда ни на тепло, ни на сочувствие далекой внучки рассчитывать не приходится.

Получает она от нее какие-то бумажки, складывает их… Вон уж стопка целая в буфете скопилась… А Галка сама только и кричит издалека: