Жизнь экспромтом - Александра Поттер

Сегодня был вечер, посвященный танцам в шеренгу, играл живой оркестр под названием «Серебряные шпоры» с ведущей исполнительницей — женщиной, одетой в джинсовую юбку и замшевый жакет с бахромой и серебряными пуговицами. На голове у нее была копна завитых косматых волос. Она была похожа на матушку Шаньи Твейн. Оркестр наяривал кантри и вестерн-мелодии, певица танцевала джигу на сцене, в то время как посетители танцевали точно такую же джигу на танцплощадке. Танцующие тоже представляли собой занятное зрелище. Некоторые из них понятия не имели о том, как танцевать в шеренгу, и беспомощно топтались на месте, пытаясь научиться этому по ходу дела, другие скакали просто ради смеха и периодически впадали едва ли не в настоящую истерику, и только некоторые в Стетсонах и со шнурками вместо галстука приобрели достаточный опыт за годы тренировок и относились к этому занятию весьма серьезно, вышагивая по полу с максимальной концентрацией внимания.

Наша компания прошла через ресторанный зал — в Ковбойском дворце вегетарианство явно было не в чести, и длинные столы, окруженные многочисленными посетителями, просто ломились от огромных порций жареных на открытом огне ребрышек и шестнадцатиунцевых стейков. Синди и компания, виляя задницами, прошли между столами в бар, который размещался вдоль одной из стен рядом с танцплощадкой. Как и ожидалось, вид целой грозди статуэткоподобных блондинок вызвал в зале настоящий переполох, так что девицы были немедленно окружены целыми ордами горящих от возбуждения мужчин, которые наперебой покупали им напитки, забрасывали комплиментами вперемежку с долларовыми купюрами. Дориан оказался не у дел. Значительно потесненный в сознании еще в момент приезда во дворец, он и теперь стоял у стены, и никто не интересовался ни им, ни его шампанским.

— О господи, посмотри, да здесь бык! — заверещала Рита, в возбуждении сжимая Фрэнки за плечо.

Действительно, в углу зала находился огороженный проволокой и посыпанный сеном большой ринг, в середине которого стоял механический бык, а вокруг толпились посетители, готовые по очереди влезть на него и покрасоваться в стиле родео. Все кричали, размахивали руками, швырялись баксами. Мужчины напропалую жаждали продемонстрировать свою удаль перед девушками, которые тоже толпились здесь же в своих тесных топах и мини-юбках и выкрикивали: «Покатайся на быке! Покатайся на быке!»

— Просто грандиозно! — зачарованно прошептала Рита. — Я тоже хочу на него влезть. — Всего пять минут назад она едва ли не валилась с ног без признаков жизни, как мешок, а тут вдруг чудесным образом воскресла из мертвых и обрела второе дыхание.

— В твоей-то мини-юбке? — попыталась образумить ее Фрэнки. — Ты что, с ума сошла?

— Да! — захихикала Рита. Она была пьяна и весьма решительна. — Пошли?

Фрэнки только покачала головой.

— Ну, ты зануда! — смеясь, сказала Рита и, пошатываясь, направилась по усыпанному опилками полу к толпе у загона с быком, где встала в очередь.

Фрэнки не стала ее удерживать и вместо этого поискала глазами Рилли. Он стоял рядом с Дорианом, пил пиво и со скучающим видом наблюдал за танцующими. Она поняла, что наступил ее шанс. Весь вечер она не могла перемолвиться с ним даже словечком, и вот теперь ей представилась отличная возможность. Она слегка дрогнула, раздумывая, что бы ей такое сказать, даже попыталась составить первую фразу, с которой начнет разговор. И тут же себя одернула. Да какая разница, с чего начать? Главное, быть непосредственной, убеждала она саму себя, надо собрать в кулак все свое мужество и просто быть дружелюбной. Но не тут-то было.

— Привет, вы не хотите потанцевать? — Очень симпатичный молодой человек перегородил ей дорогу и поймал, можно сказать, врасплох. Коренастый, чисто выбритый, он был одет в очень тесную белую майку, которая показывала, что в гимнастическом зале он проводит не меньше чем три часа в день. Он ей лучезарно улыбался.

— Хм… — Она колебалась. В течение доли секунды она обдумывала его предложение — в конце концов, не каждый же день к ней подходят столь милые молодые люди и приглашают потанцевать, — но потом решила отказаться. — Нет, спасибо, — сказала она. — На танцплощадке мне совершенно нечего делать. — Для человека, у которого мать была чемпионкой по бальным танцам и который учился танцевать с шестилетнего возраста по кинематографическим лентам с участием Фреда Астера и Джинджера Роджерса, ее слова не совсем соответствовали действительности. Но они его ничуть не обескуражили.

— Эй, вот и прекрасно. Из меня получится прекрасный учитель. — Он улыбнулся ей еще шире и не выказал ни малейшего намерения уйти. Наоборот, он протянул ей руку, блеснув при этом запястьем с усыпанными бриллиантами часами «роллекс». — Меня зовут Джонатан.

Обескураженная этим внезапным знакомством, она тоже сказала «Привет!» и пожала ему руку. Теперь, когда дело дошло до имен, она понимала, что бегство просто так невозможно. Она оказалась права, особенно когда он выяснил, что она из Лондона, что, по понятиям мужского населения Лос-Анджелеса, обладало едва ли не тачкой же значимостью, как силиконовые груди.

— Вот это да! — Он выглядел очень довольным и откинул прядь густых светлых волос, которая послушно распалась на идеально ровный пробор. — У меня там основная база для одного из моих бизнесов.

Она криво усмехнулась. Было совершенно очевидно, что теперь он ждет, чтобы она спросила его, каким именно бизнесом он занимается, но ей ничего не хотелось у него спрашивать. Она и раньше встречала в барах мужчин типа Джонатана. Этот тип, который вечно появляется ниоткуда, когда ее друзья на минутку отлучаются в туалет и она остается одна, тип мужчин, которые считают, что лучший способ с ней познакомиться — это беспрерывно говорить о себе, причем без конца и с придыханием. Тип мужчин, с которыми она всегда вынуждена была в конце концов проводить ночь, потому что у нее никогда не хватало мужества сказать им, чтобы они убирались вон. К счастью или, наоборот, к несчастью, смотря, с чьей стороны подходить — ее или Джонатана, — в данном случае ей даже не пришлось ни о чем спрашивать. Застенчивость не относилась к числу главных черт его характера, и, без всякого поощрения с ее стороны, он преспокойно ударился в монолог о своем обширном и успешном интернет-бизнесе, связанном с перевозкой грузов.

Как оказалось, Джонатан был интернет-миллионером — молодым, самоуверенным и хвастливым, — и Фрэнки понадобилось не так много времени, чтобы узнать все о наличии у него дома в Беверли-Хиллз, об еще одном недавно купленном трехэтажном доме в Майами, о том, что теперь он собирается поменять свой «Мерседес Спортс» на новый «Ягуар», и о том, какое удовольствие он получает, катаясь на своем скоростном катере, который стоит на причале в Маринадель-Рей. Но сколь бы ни была прекрасной нарисованная им картина безбрежного благополучия, она не поддалась соблазну и не загорелась желанием услышать от него слова: «И все это может стать твоим», потому что хотела поговорить только с Рилли. Она ждала, пока Джонатан сделает паузу и она сможет вставить слово и выразить ему свои сожаления, но паузы с его стороны словно бы и не предвиделось. Вместо этого он продолжал свой монолог безостановочно и бесконечно. Фрэнки почти физически ощущала, как проходит минута за минутой. Если бы у нее был компьютер, она могла бы передать ему сообщение: заткнись-наконец-чертов-интернет-миллионер.