Сто тысяч лет большой надежды - Ирина Анатольевна Кошман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маленький Дзэн. Это огромная разница.
Профессор Оук. Такое устройство отношений не называется полигамией. И никакая природная полигамия людей не ведёт налево. Хватит уже забивать этой чушью человеческие головы.
Маленький Дзэн. Кстати, так это правда? Изменяют все?
Профессор Оук. Нет, изменяют далеко не все, а по статистике даже меньшинство. Но обычно версии о всеобщей склонности к изменам придерживаются обманутые несчастные женщины, чтобы хоть как-то оправдаться перед обществом за то, что они простили, или просто утешить себя. Но дело не в этом. Мы выяснили, что полигамия здесь никаким боком. Объяснять измену зовом полигамии – это всё равно, что искать причины Второй Мировой войны во всплеске тестостерона у Гитлера.
Маленький Дзэн. Понятно, природа природой, а ведь есть ещё общественные устои, традиции, которые незримой указкой дают Оламоэми, или людям, по голове.
Профессор Оук. Знаешь, если люди это осознают, то не такая уж эта указка и незримая. Брак, в какой бы форме он ни существовал, естественно, в человеческом обществе также является неким видом архетипа.
Маленький Дзэн. Значит, люди постоянно кричат о некой природе, которая так сильно влечёт их к полигамии. Так сильно, что люди всё-таки повинуются общественным устоям и заводят моногамные отношения и вступают в браки?
Профессор Оук. Ну, мой друг ЭмДзэ, это логика людей, но где здесь логика? Всё очень просто: есть традиция создавать семью, заводить потомство. Но есть природа полигамии, от которой не уйдёшь. Это не мои слова, это логика человеческой жизни. Обзавестись потомством можно и вне моногамных отношений, не так ли? По крайней мере, полигамные животные от этого не страдают. Правда, в человеческом мире всё несколько сложнее. Котёнок растёт год (хотя мать пускается «во все тяжкие» уже по истечению четырёх месяцев после родов). Человеческий ребёнок растёт 20 с лишним лет. Но дело не в потомстве. Дело снова в здравом смысле. Вся проблема в том, что общество немного не понимает, что в принципе есть измена. Для большинства это просто отношения вне отношений. Одноразовые или долгоиграющие. Нет. Измена называется «изменой», потому что эти «отношения» происходят за спиною партнёра. Партнёра, который не предполагает и не должен предполагать о происходящем. То есть, по сути, он верит в то, чего нет. Это всё равно, что вера в Санта Клауса во главе с Рудольфом в санях. Ну, что тут греха таить, это попросту по первому пункту обман и предательство по второму. И это ну никак уж не может быть нормой. Если скажешь кому-нибудь из своих знакомых, что, например, бросить своего пятилетнего ребёнка и укатить с любовником на Багамы – это нормально, то что-то подсказывает мне, что хорошими отзывами это не закончится. Однако предательство супруга супругом люди уже готовы окрестить нормой.
Маленький Дзэн. Где логика?
Профессор Оук. Видимо, лишь в том, что моногамию мы воспринимаем условностью общества, чаще всего, вступая в отношения, люди даже не обговаривают вопрос верности, так как это считается самим собою разумеющимся. Для людей верность – это всего лишь условность, красивая традиция, а значит, никакое это не предательство. Мол «изменять нехорошо, но это же природа»… К чему я всё это клоню? Да к тому, милый мой летун, что люди немного спутали понятия измены и свободных отношений (или открытого брака), где люди позволяют себе отношения на стороне и знают о них.
Маленький Дзэн. Такое тоже возможно?
Профессор Оук. Я, безусловно, против такого типа отношений только потому, что по многим пунктам полигамия в человеческом обществе ведёт к вырождению, а также опасности близкородственных связей. Однако такой вариант по крайней мере является честным, открытым, лишённым лицемерия. Это не предательство и не обман. Теперь понимаешь, почему измена ну никак не может быть нормой? Ни со стороны природы, ни со стороны социума, ни со стороны логики и здравого смысла. Измена лишена абсолютно всякой логики ещё по одному пункту. Итак, новые «тенденции» в человеческих умозаключениях говорят следующее: верность – это глупый стереотип, просто традиция, адюльтер – это нормально, во все времена существовала измена, значит, просто нужно принимать всё так, как есть. Нужно ломать этот стереотип. Отлично, все такие независимые умные люди, желающие изменить этот мир, освободить его от рамок. Но давай снова вспомним, что такое измена.
Маленький Дзэн. Измена означает отношения за спиной партнёра, предполагает утаивание ваших «похождений».
Профессор Оук. Да, это, собственно, и есть измена. А теперь давай вспомним главную причину, по которой люди лгут, скрывают, утаивают действительность.
Маленький Дзэн. Страх быть непонятым, непринятым. Желание приукрасить, видоизменить правду. Чтобы избежать порицания, критики со стороны общества.
Профессор Оук. Верно. Это страх перед обществом, в первую очередь в лице своего партнёра, который верит в твою верность. То есть люди так или иначе обращают внимание на общественное мнение, на рамки, которые оно якобы воздвигло, на условности и традиции. Стало быть, люди такие, желающие избавить мир от стереотипов, сами загоняют себя в самый сильный в мире стереотип, стереотип общественного мнения. А как можно поломать какой-то стереотип, не сломив стену общественных устоев? Разве это логично? И так рассуждают вполне взрослые и зрелые люди. И это они учат своих детей «хорошему»? И это они кричат с экранов телевизоров о том, что не есть «плохо»? Как можно вообще о чём-то утверждать, если человеческий мозг так и остался мозгом примата?
Маленький Дзэн. А кто воздвигает рамки?
Профессор Оук. Нет никаких рамок, их никто для людей не воздвигает. Они сами себя загоняют в них.
Маленький Дзэн. Зачем?
Профессор Оук. Потому что они не развиваются. Они не думают сами, за них думают звёзды на экране и звёзды Интернета. Они лишены всякой способности мыслить. Не только логически, но мыслить вообще.
Маленький Дзэн. Но адюльтер существовал всегда? Поэтому люди также полагают, что это норма?
Профессор Оук. Ну, конечно. У королев всегда были фавориты, а у королей фаворитки. У императоров была одна жена и тысячи наложниц, а у султанов сотни жён. И почему бы простому рабочему в эпоху Возрождения, которого женили на толстой даме с бородавками против его воли, которая «утешает» его в лучшем случае раз в две недели, не воспользоваться услугами дешёвой проститутки, превосходно знающей своё дело? И почему бы молодому художнику в конце XIX века не спать со всеми своими натурщицами, имея жену под
