Риск - Дик Фрэнсис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ро… — печально вымолвил он.
— Как бы там ни было, — обратился я к Финчу, — вы прислали бухгалтерские книги для ежегодной аудиторской проверки, и после всех этих лет ни вы, ни Тревор не испытывали ни малейшего беспокойства. Мы с Тревором вечно не успевали переделать всю работу вовремя, поэтому, как я предполагаю, он просто запер документы в шкафу, чтобы взяться за них, как только сможет. Он знал наверняка, что я даже не взгляну на ваши книги. Я ни разу ре делал этого за шесть лет. У меня было слишком много собственных клиентов. А потом, когда Тревор уехал отдыхать, случилось непредвиденное. В день розыгрыша Золотого кубка в ваш почтовый ящик, как и в мой, опустили повестки с требованием явиться в налоговую комиссию через две недели.
Финч сверлил меня разъяренным взглядом темных глаз. Он стоял, выпрямившись всем своим высоким, сильным и ладным телом, словно загнанный матерый олень перед дерзкой собачонкой. По краям штор дневной свет угасал, сгущались сумерки. В доме электрический свет ровно освещал цивилизованного человека. Я криво улыбнулся.
— Я отправил вам записку. Не волнуйтесь, — сказал я, — Тревор в отпуске, но я попрошу об отсрочке и лично примусь за ваши книги. Я сразу поехал на скачки в Челтенхем и начисто забыл об этом. Но вы, для вас эта записка означала гибель. Крах, суд, возможно, тюрьму.
По его телу пробежала дрожь. На скулах заиграли желваки.
— Думаю, — продолжал я, — сначала вы предположили, что самый простой выход — забрать книги назад. Но они лежали под замком в шкафу Тревора, и только у него и у меня были ключи. В любом случае я заподозрил бы неладное, если бы вы отказались показать мне книги, когда налоговые инспектора дышат в затылок. И тем более подозрительным мне показалось бы, если бы в контору вдруг вломились и украли бумаги. И тот, и другой путь вел к расследованию и к катастрофе. Ну, а поскольку вы не могли убрать книги подальше от меня, вы решили убрать меня подальше от книг. И у вас имелось такое средство. Новая яхта, почти готовая к отплытию. Вы просто устроили так, чтобы она отплыла раньше и увезла меня. Если бы вам удалось не подпустить меня к конторе до возвращения Тревора, все бы обошлось.
— Все это вздор, — холодно проговорил он. — Не глупите. Факты невозможно опровергнуть. Тревора ждали в конторе в понедельник, четвертого апреля, и у него оставалось в запасе еще три дня на подачу в инспекцию прошения об отсрочке. Вполне допустимый предел. Затем Тревор подчистил бы Эксвудские отчеты, как обычно. Меня бы освободили, и я никогда бы не узнал о причине моего похищения.
Тревор уткнулся в бокал с бренди, и я вдруг почувствовал жажду.
— Если у вас есть минеральная вода или тоник, Тревор, я выпил бы глоток, — сказал я.
— Ничего не давай ему, — потребовал Финч, его голос по-прежнему клокотал от плохо сдерживаемой ярости.
Тревор суетливо задвигал руками, но спустя мгновение, виновато поглядывая на плотно сжатый рот Финча, достал бокал для вина и вылил туда бутылочку тоника.
— Ро… — сказал он, передавая мне бокал. — Мой дорогой мальчик…
— Мое дорогое дерьмо, — сказал Финч.
Я с благодарностью выпил шипучий горьковатый тоник.
— Я испортил дело, вернувшись домой на несколько дней раньше, сказал я. — Думаю, вы пришли в отчаяние. По крайней мере, расстроились настолько, что послали отряд похитителей в мой коттедж, чтобы схватить меня снова. И когда им это не удалось, вы подослали еще кое-кого. — Я допил остатки и почувствовал во рту вкус желчи. — На следующий день вы подослали свою дочь Джосси.
— Она ничего не знает, Ро, — вмешался Тревор.
— Заткнись, — оборвал его Финч. — Она здорово поводила его за нос.
— Возможно, — согласился я. — Предполагалось, что это продлится день или два. В воскресенье Тревор должен был приехать. Но я сообщил вам, пока вы старательно занимали меня, показывая всю конюшню, что у Тревора во Франции сломалась машина и он не вернется раньше среды или четверга. Я снова заверил рас, что нет причин беспокоиться, я уже обратился с просьбой об отсрочке и начну аудиторскую проверку самостоятельно. Все вернулось на круги своя, и перспектива была такой же устрашающей, как и раньше.
Финч свирепо посмотрел на меня, ничего не отрицая.
— Вы предложили провести мне день на скачках с Джосси, — сказал я.
— И скачку в состязаниях для молодняка. Я глупо веду себя, когда меня приглашают жокеем. Совершенно не умею отказываться. Вы наверняка знали, что Блокнот не способен прыгать правильно. Очевидно, вы надеялись, улетая на Большой Национальный фестиваль, что я упаду и сломаю ногу.
— Шею, — поправил Финч мстительно, и он совсем не шутил. Тревор быстро посмотрел ему в лицо и отвел взгляд, как будто смущенный бурным проявлением таких эмоций.
— Ваши люди, конечно, держались поблизости на случай, если я переживу скачку без тяжких повреждений, и я действительно уцелел, — продолжал я.
— Они следовали за нами до паба, где я обедал с Джосси, а потом до мотеля, где я собирался переночевать. Вторая попытка похищения оказалась более удачной, ибо на сей раз я не смог выбраться. Когда же Тревор благополучно вернулся, вы позвонили в Скотленд-Ярд, и полиция освободила меня. С одной точки зрения, ваши усилия достигли желаемого результата, так как в то время я, по сути, не видел ни одной страницы, ни одной проводки в эксвудских книгах.
Я поразмыслил немного и внес поправку в сделанное заявление.
— Я не видел ничего, кроме кассовой книги по мелким расходам, которую вы сами мне дали. И это, полагаю, были ваши личные точные данные, а не переписанные и подтасованные, готовые к аудиторской проверке. Она осталась в машине вместе со всеми моими прочими вещами, и я принес ее в офис, когда пришел на работу в прошлую пятницу. И она все еще находилась там в субботу. Именно в субботу утром я достал бухгалтерские отчеты Эксвудских конюшен, внимательно изучил их и сделал фотокопии.
— Но почему, Ро? — потерянно спросил Тревор. — Что навело вас на мысль… Почему вы заподозрили Уильяма?
— Настойчивость, — ответил я. — Безоглядная спешка и временные факторы. Понимаете, когда я находился на яхте, то был уверен, что меня похитили из мести. Любой аудитор, разоблачивший мошенников, подумал бы то же самое, оказавшись в подобном положении. Особенно если ему открыто угрожали, как это делал Коннат Павис, до него — Онслоу и Глитберг, а после — другие. Однако когда я сбежал и приехал домой, то сразу, почти без всякого перерыва, снова подвергся опасности. На меня открыли охоту. И поймали. Поэтому во второй раз, на прошлой неделе, сидя в фургоне, я впервые подумал, что… вероятно, это не месть, а попытка предотвратить. Дальше наступил черед логических выводов и исключений, в целом довольно скучных вещей. Но у меня было много времени… — Я невольно поперхнулся, вспоминая. — У меня было много времени, чтобы перебрать все возможности и решить задачу. Поэтому я пришел в контору в субботу утром, когда никто мне не мешал, и проверил догадку.
Финч повернулся к Тревору, остро нуждаясь в мальчике для битья.
— Какого черта ты хранил книги там, где он мог до них добраться? Почему ты не запер в проклятом сейфе?
— У меня есть ключ от сейфа, — сухо вставил я.
— Господи! — Он вскинул руки с яростным, бессильным отчаянием. Почему ты не взял их домой?
— Я никогда не беру документы домой, — ответил Тревор. — И ты говорил мне, что Ро участвует в скачках в субботу и уезжает с Джосси в воскресенье, следовательно, нам не о чем волноваться. В любом случае, никому из нас в голову не приходило, что он знает… или догадывается.
Финч повернул ко мне искаженное лицо.
— Какова твоя цена? — спросил он. — Сколько?
Я не ответил. Тревор сказал с укором:
— Уильям…
— Наверняка он что-то хочет, — заявил Финч. — Почему он рассказывает нам все это вместо того, чтобы прямиком идти в полицию? Потому, что он хочет заключить сделку, вот почему.
— Это не деньги, — сказал я.
Финч по-прежнему выглядел так, словно в недрах его тела бушевала гроза, но он не стал развивать тему дальше. Он понял — и всегда понимал, что дело не в деньгах.
— Где вы взяли людей, похитивших меня? — спросил я.
— Ты так много знаешь. Вот и выясняй сам.
Наемные бандиты, цинично подумал я. Кто-то где-то подсказал, как найти парочку подходящих головорезов. Полиция могла бы выяснить подробности, если бы захотела, решил я. Лично мне наплевать.
— Во второй раз, — поинтересовался я, — вы тоже распорядились, чтобы на мне не осталось ни царапины?
— А что?
— Да или нет?
— Я не хотел, чтобы полиция всерьез занялась расследованием, — сказал он. — Никаких увечий. Никакого воровства. Чтобы твое дело числилось мелким хулиганством.
В итоге, я сделал вывод, что кулаки и ботинки были пущены в ход в порядке личной инициативы. Плата за то, что заставил войска побегать. Приказа от командования не поступало. Как ни странно, но меня это даже порадовало.