Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

— Ты лгал! Пытался подчинить меня волшебством! Очернить моих друзей! Выставить себя невинной жертвой обстоятельств! А всё это время…

— Но ты сам сказал, что росток добра есть в каждом! — отчаянно воскликнул Гаурдак, призывая на помощь все скудные запасы магии, имеющиеся сейчас в его распоряжении.

Теплая мутная волна накатила на Ивана — и схлынула бессильно, не сдвинув скалу его гнева и решимости ни на миллиметр.

— Да, есть! — голос Иванушки гневно звенел над кругом. — Но ты вырвал свой с корнем! Раскаяние и ложь несовместимы! К новой жизни нужно идти с чистым сердцем и открытой душой! Не могу сказать, что я рад — потому что мучения живого существа не могут доставлять радость… Но то, что ты останешься там — справедливо! Твое место — там, а не среди людей!

«Спокойствие и надмирность, надмирность и спокойствие…»

Ослепительный зеленый свет ударил неожиданно, и Анчар зажмурился, пытаясь инстинктивно вскинуть к глазам здоровую руку. Но ладонь его была зажата в огромной лапе отряга как в тисках, и скорее ему удалось бы вырвать сустав из плеча, чем высвободить ее хотя бы на миллиметр. Раненой же рукой, удерживаемой калифом, он не мог пошевелить, даже если бы от этого зависела его жизнь: несмотря на все старания гвентянской принцессы[215], боль в плече с каждым днем становилась сильней, и лихорадка не отпускала ни на час.

Голова атлана кружилась, перед глазами плавали, наползая друг на друга, сине-зеленые пятна, и всё вокруг качалось и плыло в такт их беспорядочному блужданию. Только упрямство, настоянное на жажде помочь Избавителю, поддерживало его теперь на ногах. Хотя, упади он сейчас, забейся от боли, закричи или потеряй сознание — даже это не заставило бы Наследников выпустить его руки и разомкнуть круг.

И он это знал.

— Добрый вечер, — вежливый баритон прозвучал в его голове приглушенно, словно доносясь издалека, и дыхание мага перехватило от радости и боязни, что долгожданная встреча окажется лишь горячечным бредом.

— Избавитель… Мира?.. — прошептал он, с трудом размыкая обветренные, запекшиеся губы.

— Избавитель?.. — баритон возвысился в удивлении и пропал.

Сердце Анчара болезненно сжалось и заныло, страшась разочарования, но через несколько секунд незримый собеседник вернулся, и голос его звучал ласково и уверенно.

— Приятно удивлен видеть тебя здесь и сейчас, мой зелот. Хитро… очень хитро подстроено, надо отдать тебе и твоим соратникам должное. Заморочить головы толпе юных болванов — задача не из трудных, но то, что старый зануда Адалет не распознал опасности… Впрочем, насколько я понимаю, ты обставил всё так, чтобы у него не было выбора.

— Да, Избавитель… — одними губами улыбнулся чародей и почувствовал прилив бестолкового и бесшабашного счастья, какого не ощущал не то, что месяцы — годы.

— И поступил абсолютно правильно, — одобрительно произнес баритон.

— Но я поступлю абсолютно неправильно, если припишу это… лишь себе… — устыдился и спохватился Анчар, — потому что здесь есть и большая заслуга одного… верного человека… Кириана, барда гвентянки… Он поклялся тебе в преданности… от всей души… и если бы не его помощь и советы…

— Вижу, вижу… если бы не его помощь и советы, ты покончил бы с жизнью прежде, чем позволил поставить себя в круг Наследников.

— Да… но я этого не сделал… благодаря ему… и теперь ты свободен… — голос Анчара, хриплый и глухой, сорвался от переполнявших его чувств. — Так выйди же в мир, заждавшийся твоего пришествия… Добро пожаловать на Белый Свет… приди… воздай… и да получат по заслугам… все…

— Поверь мне, Анчар, ни о чем ином, кроме как пожаловать и воздать, я не мечтал уже много столетий, — бархатисто усмехнулся баритон. — А теперь разомкни круг, зелот — и займи место по правую руку от меня в когорте избранных.

— Разомкнуть?.. — брови атлана непонимающе сдвинулись. — Но… круг не замкнут, Избавитель!.. Я не Наследник!

— Вынужден тебя огорчить, — сухо отозвался Гаурдак. — Или обрадовать?

— Что?..

— Не знаю, кто и что вбил тебе в голову по поводу твоих родителей или более удаленных предков, — с легким раздражением проговорил он, — но ты — Наследник до мозга костей, до самой крошечной капли крови, до последнего дыхания.

— Я?.. я?.. Я?!.. Я — Наследник?!.. Но Кириан… и моя матушка… и Дуб Второй… и отец… отчим… офицер гвардии… смотритель рудника… — бессвязно забормотал маг, пытаясь собрать в единое целое свой внутренний мирок, заново разлетевшийся на кусочки.

— Затрудняюсь определить, в каких отношениях находятся перечисленные тобой люди, — ворчливо вымолвил полубог, — но пока ты не разорвешь круг, я не смогу вернуться.

— Но… но… но… — растерянный монолог позабывшего все остальные слова атлана сошел на нет.

— Это что-то меняет? — с обманчивым равнодушием поинтересовался полубог.

— Нет… Нет! Конечно, нет!.. Но это… это невероятно… Ведь по закону Атланды получается… что я как бы ее король…

— Не «как бы», а на самом деле. И трон будет твой, Анчар. По заслугам. Ведь это — лишь малая доля того, что я могу сделать для тебя в благодарность за твою веру и верность, — убежденно и ласково проговорил Гаурдак. — Об узурпаторе, его клике и прихлебателях можешь не беспокоиться. Да и лучшего короля, чем ты, для Атланды не найти.

— Я… король?.. Но я… я всего лишь… И я не хочу… я не умею…

— Захочешь и научишься, — наставительно заверил голос. — Вот увидишь, тебе понравится. Тем более что ты это заслужил.

— Но власть — это ведь, прежде всего, не развлечения, а решения и ответственность!

— Для решений и ответственности у тебя будут советники и министры, — уже не так благодушно сообщил полубог. — Пусть за вывоз мусора и сбор налогов отвечают они. А не справятся — всегда найдутся новые. В конце концов, я хочу, чтобы ты стал королем! Преданность должна быть вознаграждена! Неужели ты думаешь, что заслуживаешь короны меньше, чем какой-то казнокрад и предатель!

— Но я… я…

Маг покачнулся и наклонился вперед, точно силясь оставить на плечах внезапно потерявшую вес голову и не дать ей оторваться и полететь вслед за кружащимися вокруг него осколками мира. Неожиданно остро почувствовал он, как крупные капли горячего пота катятся по лбу, сбегая на щеки, будто слезы, а тело трясется мелкой дрожью, словно юродивый на морозе: то ли на ночь глядя лихорадка впила в него свои раскаленные когти с новой силой, то ли нервное потрясение лишило последних сил и ослабило связь с реальностью.