Готовь завещание летом - Дарья Калинина

– Таким образом, представители новой, так называемой Дубовской породы завоевали первое, второе и третьи места в наших состязаниях, – громогласно объявил диктор итоги скачек. – Поздравляем!

Эта новость прозвучала через громкоговоритель, а через несколько минут с легкой руки борзописцев распространилась уже во все уголки страны.

Василий Петрович сиял. Он и его лошади были героями дня и сами это отлично сознавали. Без всяких сомнений, это был их день. И они гордились собой до невозможности. К ним подходили, поздравляли, оставляли свои координаты и клялись всячески помогать. Разумеется, Василий Петрович знал цену всех этих обещаний, но все же несколько человек из мира спорта пообещали замолвить словечко за его лошадей перед именитыми мировыми лошадниками.

И тут Василий Петрович неожиданно всех удивил.

– Нет, еще рано, – произнес он. – Мои лошадки, безусловно, хороши, но надо еще кое-что подправить в них. Они чересчур пугливы, не умеют постоять за себя в момент опасности. А это нехорошо. Настоящим Дубовским лошадям будет и сам черт не страшен.

После торжественной церемонии награждения победителей, распития шампанского, букетов и поздравлений Василий Петрович вернулся к своим друзьям, нетерпеливо ожидающим его возле трибун.

– Ну что там Олег? – спросил он у Толи, который успел лишь к самому последнему забегу, потому что утро провел в отделении. – Молчит?

– Заговорил.

– Серьезно? И что говорит?

– Много всякого… Все больше кается.

– Кается?

– Оказывается, он человек очень азартный. Его почему из жокеев поперли, потому что подловили на грязной игре. Как только поняли, что от него одни проблемы, так и турнули.

– И в чем именно его обвинили?

– Говорили, он то лошадей придерживает, то других подговаривает, чтобы кого-то зажать, к финишу первым не пустить. Потом Олег и сам повадился делать ставки. Для этой цели денег занял у серьезных людей, отдать не смог. Ведь зарабатывать, как прежде, придерживая лошадей, он уже не мог, работы он лишился. А долг рос как снежный ком. В конце концов, те люди, которым он был должен, Олегу пригрозили: если не найдет денег и не отдаст им, то они его убьют, чтобы другим неповадно было так с ними поступать.

– Страсти-то какие! – поразилась от души Инга. – А я-то все думала, что не так с этим типом? Зацикленный просто какой-то.

– Так и есть, – кивнул Толя. – Олег не совсем здоровый психически человек, как вообще всякий попавший в ту или иную зависимость субъект. Ведь почему зависимость так называется? Да потому, что человек уже сам себе и не принадлежит. Он начинает делать ошибки одну за одной, рвет все прежние связи, ворует у близких, лишь бы получить вожделенную дозу, не важно чего, героина или адреналина. Олег как раз из таких. Но все же кое-какой здравый смысл у него сохранился. И умирать он тоже не хотел.

– Этого никто не хочет.

– Он много думал, и у него появились мыслишки, как ему можно выкрутиться из ситуации. Но на осуществление его плана требовалось время. И однажды он просто взял и исчез из поля зрения своих кредиторов. Они кинулись его искать, но преуспели лишь в том, что узнали: напоследок он занял у какой-то своей очередной сердобольной знакомой пятьдесят тысяч якобы на похороны горячо любимой мамы, и исчез вместе с деньгами в неизвестном направлении. Его искали, но все без толку.

– Догадываюсь, куда он потратил эти пятьдесят тысяч. На эти деньги он купил Забияку!

– Совершенно верно. За коня он отдал тридцатку, и двадцать у него еще осталось. Конь, по словам Олега, сам по себе стоит куда дороже. В его родословной одни сплошные чемпионы. И сам он показывал отличную резвость, но… но только когда хотел. На тренировке, например, мог идти с отличной скоростью. А на следующий день на что-то обижался и мог на середине гонки свечку дать, всадника с себя сбросить или просто не слушался хлыста и бежал вполсилы. Конь всегда был с характером. Мог устроить любую пакость жокею, который ему не нравился. Хозяев, которые, надо признать, у Забияки менялись очень часто, признавать не желал. В результате больших призов ни разу не взял, хотя участвовал во многих скачках. Тогда приняли решение использовать его в качестве производителя. Кровь-то у него отличная. Но и тут произошла неувязка. Конюхов он не слушался, нападал на каждого, кто ему не нравился. Разумеется, его многократно били, могли и совсем забить насмерть, но тут Забияке повезло. Завод, где он жил, принял решение избавиться от некоторых неперспективных лошадей. И его еще в относительно хорошем здравии отправили прямиком на бойню.

– И что же тут хорошего? Это же ужасно!

– Но зато прямо на бойне его выкупил Олег. Он давно подыскивал себе такую темную лошадку, которую бы никто не знал, но сев на которую, можно было бы взять большой куш.

– Он поставил сам на себя? Так я и думала!

– Но откуда он взял деньги?

– У Олега оставалась единственная собственность, квартира, которая досталась ему от матери. Он прекрасно понимал: если он ее продаст, а деньги профукает, жить ему будет негде. Поэтому он оттягивал это решение до самого последнего момента, пока не был бы твердо уверен в том, что Забияка возьмет приз.

Жить в деревне удовольствие недорогое. К тому же Олегу удалось занять пустующий дом, а потом еще и познакомиться через Интернет с несколькими дамочками, которые регулярно снабжали его небольшими денежными дотациями. Кое-что Олег израсходовал на корм и амуницию для своего Забияки, но преимущественно старался денег вообще не касаться, потому что знал свой порок и стремился его преодолеть.

– Не очень-то ему это удалось.

– Но он старался, – заступился за преступника Толя. – И даже те препятствия для тренировки Забияки у себя во дворе он построил сам.

– Да, мы их видели. Все очень грамотно устроено. В этом Олег молодец, ничего не скажешь. Целеустремленный.

– А тренировки на скорость проходили по всей округе.

– Вообще красота!

– Но как он приручил своего коня? Тот ведь с норовом.

– Олег говорит, что особых трудностей с приручением Забияки у него не возникло. Пришлось попотеть месяца два, но так как заняться ему все равно было нечем, то он не переживал особо. Они жили вдвоем – конь и человек, практически одни в целом мире. Конечно, в таких условиях приходится привыкать друг к другу и находить общий язык.

– Олег хорошо заботился о коне, в этом я уверен, – кивнул Василий Петрович, глаза которого отчего-то стали влажными. – Он и о Жеребчике заботился.

– Пока спалить его не попытался! Не забывай об этом!

– Давайте дадим Толе высказаться, – перебила всех Алена.

– Да, так вот, на чем я остановился? Ах да, Олег прекрасно понимал лошадей, в отличие от многих своих коллег. И с Забиякой он с самого начала взял дружелюбный и даже ласковый тон. Ему пришлось совсем немного постараться, чтобы конь научился ему доверять. Конечно, полного понимания между ними все равно не возникло. Забияка был склонен к своенравию. Но ради их дружбы он теперь делал очень многое для Олега. Как считал Олег, этого было вполне достаточно, чтобы поучаствовать в каком-нибудь забеге. И желательно, чтобы он был не слишком престижным, но при этом, чтобы публика на трибунах собралась побогаче. И такой случай представился у нас. Клуб «Боливар», который организовал эти скачки, принимает в свои члены людей весьма состоятельных. Потому что держать по одной или даже две-три лошади для своей семьи очень накладно для бюджета и доступно лишь людям обеспеченным. Каждая прогулка на собственной лошадке получается просто золотой. Но зато с этой лошадью можно общаться в любое время, ни у кого предварительно согласия не спрашивая. Это ваш друг, который как бы живет по соседству.

– Это все понятно, – перебил Ваня разболтавшегося Толю. – Ты узнал, почему он подпалить нас хотел?

– Он говорит, что сначала не собирался ставить все свои деньги. Думал занять у очередной дамочки небольшую сумму и за ее счет выкрутиться. При условии трех сильных конкурентов он хотел лишь проверить своего Забияку. Но когда Жеребчик исчез, а вы ему сами сказали, что двое других ваших лошадей не придут к финишу первыми нипочем и никогда, он счел возможным рискнуть всеми своими деньгами. Другого раза у него просто могло и не быть. Поэтому, когда пришло время делать ставки, он продал квартиру матери, набралась как раз сумма, пригодная для ставки, примерно сто тысяч долларов или чуть больше.

– Три миллиона! Эту ставку сделал какой-то эксцентричный миллионер на Забияку.

– Это был не миллионер, это был Олег.

– Это же риск!

– Олег любит риск. И кроме того, тогда у него разыгралось воображение. Он представил, что не нужно ему будет больше пухнуть с тоски в глухой деревне, где за окном только что волки не воют. Не нужно будет больше ни от кого прятаться и ждать, что ежеминутно нагрянут настоящие хозяева и прогонят с насиженного места. Одним словом, Олег поставил все имеющиеся у него сто тысяч долларов на своего коня, на Забияку.