Семейная реликвия - Елена Дорош

заговенья тут сидеть? В комнате подруги, которую убили? Перспективка! Возьми с меня показания прямо сейчас и отстань!

– Да как же я их возьму, если мы этого ухаря не поймали? Ты единственная его видела!

– Говорю же: я его не разглядела! Так, отрывки из обрывков! А если я его не узнаю? Вы мою память гипнозом восстанавливать будете? Неужели без опознания не справитесь? Это же как дважды два! Арестуйте того, у кого найдете кокошник! Зачем мне его опознавать-то?

– Так положено, Катерина, – примирительным тоном сказал Денис и хотел снова улыбнуться, но передумал.

Как-то странно на нее сегодня улыбки действуют. Словно озверин.

– Кем положено? Куда положено? В общем, так! Или вы меня арестовывайте, или я через день улетаю в Иркутск!

– Катерина…

– Сам ты Катерина! И уходи давай! У меня голова болит!! Лучше вора ищи, а не штаны тут просиживай!

Котя стала захлебываться эмоциями и поняла, что у нее началась истерика. Кажется, это понял и Денис – он посмотрел на нее испуганными глазами и беспомощно оглянулся.

– Я врача позову, подожди.

– Давай! Зови! Жду с нетерпением! – продолжала бесноваться Котя, не в силах прекратить орать и успокоить ужасный бедлам в голове.

Встревоженный капитан выбежал из палаты. Котя легла на спину и по привычке натянула на себя одеяло. Может, так она быстрее придет в себя?

Вскоре послышались голоса, потом все стихло, а еще через мгновение в одеяло постучали.

– Можно? Это Лыжник.

– Занято.

– А если я по делу?

– По какому?

– Рассказать о том, что с вами происходит.

– Я и без лыжников знаю, что истерика.

– Отличная новость! Вы на пути к выздоровлению!

Лыжник обрадовался так искренне, что Котя не вытерпела и улыбнулась под одеялом.

– Ну так что? Впустите?

– Ладно. Но только чтобы вы не приставали ко мне со всякими процедурами и уколами.

– Согласен.

Котя откинула одеяло, они с Лыжником посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Дивный перформанс вы устроили, честное слово! – вытирая выступившие от смеха слезы, похвалил ее врач. – У вас талант!

– Я просто уже опупела от всего.

– От чего?

– Да от всего на свете.

– Понимаю. Усталость часто выходит через агрессию. Это даже хорошо. Проорался, и легче стало.

– Мне пока не стало. Понимаете, на самом деле я не хочу уезжать. И остаться не могу. Вернее, мне никто не предлагает остаться. За неделю столько всего произошло, что у меня реально голова кругом едет. Вся жизнь поменялась, но, похоже, это никого не интересует.

Лыжник задумчиво кивнул.

– Мне знакомо это ощущение. Вроде и новая жизнь еще не началась, и старая еще не закончилась. Болтаешься в безвоздушном пространстве.

– Вот-вот.

Котя вздохнула и положила руки поверх одеяла. Надо же, как быстро этот смешной Лыжник привел ее в чувство.

– А теперь лучшее – поспать. Обещаю, что никого и близко к палате не подпущу. Договорились?

Котя молча кивнула, но, когда врач уже был в дверях, окликнула его:

– Спасибо, доктор. Вы просто волшебник.

– Ну что вы, я только учусь.

Котя устало улыбнулась в ответ.

Уснула она мгновенно и никаких снов не видела.

А в это время в полицейской машине разговаривали два человека.

– Опрос персонала ничего не дал, к сожалению. Говорят, никто сломя голову по больнице не бегал, все шли нормально.

– Конечно, он же не идиот. Кокошник под халатом спрятал и пошел себе на выход. Не удивлюсь, если он был среди тех, кто на вопли Аделаиды сбежался. А что? Затесался в толпу. Так гораздо безопаснее. На зеваку никто не подумает.

– Согласен. Что в журнале регистрации?

– Знакомых фамилий я не увидел, но это ничего не значит. Он точно навещал кого-то, и именно в кардио.

– Значит, пойдем по второму кругу. Зайцев уже опрашивает пациентов, он сбросит список тех, к кому приходили сегодня. А видео с камер хорошо посмотрел?

– Раз пять. Лиц не видно. Камеры снимали сбоку и сверху. Все мужики в куртках, шапках, капюшонах.

– А подозрительные вещи в руках?

– Через одного с пакетами, ты прав был. Я надеялся, что просто интуитивно почувствую кого-то знакомого. Походку или там фигуру узнаю.

– Ты же вроде указал на двоих?

– Пока их установят и найдут, медведь сдохнет, Деня, а у нас времени в обрез. Я боюсь, что над кокошником он уже поработал.

– Думаешь?

– Ну конечно. В первозданном виде его не продать. Об этом сразу будет известно Обуховскому. Да и кому можно толкнуть такую вещь? Тут надо быть в теме, а этот ухарь, скорей всего, сработал спонтанно. Увидел, узнал, схватил.

– Да, выковырять камешки и продать их кучкой или по одному проще.

– Жаль, если подонок испортит такую вещь.

– Подожди. Не каркай. Для начала ему самому надо хорошенько спрятаться. Он ведь не уверен, что Катерина его не узнала, пусть он хоть противогаз на башку наденет. Работал он на рывок, но, скорей всего, в этом деле не профи. Просто взыграло ретивое, когда понял, что вот они, миллионы, – только руку протянуть. Девчонка как перышко да бабка немощная.

– Как, кстати, Котя?

– Послала меня. Уеду, говорит, домой, и плевать мне на вас. Истерику закатила.

– А ты бы на ее месте что делал?

– Снял штаны и бегал.

– Вот именно. Она вообще ни при чем, а натерпелась больше всех.

Денис взглянул на Игната, хотел что-то спросить, но передумал.

Конечно, очень хочется, но сейчас не в тему. Пошлет его Черный по месту прописки, и все. Но, если честно, выяснить, есть ли у него виды на девочку, придется. Переходить дорогу другу – последнее дело, но если их отношения совсем про другое, то надо не терять время. Уедет в свой Иркутск, и ее сюда калачом не заманишь. Приехала погостить в культурную столицу, а попала в бандитский Петербург. Ничего себе Новый год!

– Ты чего? – подозрительно спросил Черный, видя, что Денис хмыкнул.

– Не парься. Это я о своем. Мы, кстати, в клуб.

– Ну и что это нам даст?

– Ты говорил, что в ночь кражи дежурил Геннадий Гусь. Начнем с него. Он кандидат номер один. К тому же есть чем его прижать. Сигнализацию ведь он отключил? Если что, наедем так, что мало не покажется.

– Я пробовал, – хмурясь, сказал Игнат.

– То ты, а то человек с удостоверением.

– Если это он, то вряд ли мы его легко найдем. Наверняка уже в бегах.

– Зато будем точно знать, кого ищем. Ребята сейчас Обуховского и Голубович проверяют.

– Думаешь, они кого-то сдадут? Зачем им это? Скорее оба в глухую оборону уйдут.

– Это как подойти, Черный. Если они почувствуют, что можно