Московский лабиринт Минотавра - Наталья Солнцева

Петр Данилович отделался стрессом, несколькими ссадинами и разбитым лбом. После того как уехала «Скорая» и он выпил крепкого чая, соображение и самообладание вернулись к нему. Вторично он сумел ускользнуть от смерти, это уже нельзя назвать случайностью. Провидение хранило его для какой-то нереализованной цели, неиспытанных чувств или несбывшегося события. Что ждет господина Корнеева впереди? Невиданная награда? Сокрушительное поражение? Мистическое прозрение? Что уготовано ему жизнью, если смерть дважды обошла его стороной? Чего он еще не постиг, не осознал, не ощутил?

- Когда нечто происходит с человеком впервые, это можно назвать игрой случая, - сказал он Феодоре. - Когда похожее событие происходит во второй раз, то третий будет обязательно. Если не принять упреждающих мер.

Ее трясло в нервном ознобе, лицо то бледнело, то краснело.

- Что с тобой, душенька? - озабоченно спросил Корнеев. - Испугалась или огорчилась?

Его зрачки вспыхнули, а в голосе прозвучали нотки сарказма.

Феодора не могла выговорить ни слова: зубы стучали.

- Выпей, - свекор протянул ей рюмку коньяка. - Зрелище не для женских глаз. Тем более таких прекрасных, как у тебя. Ну, чего дрожишь? Думала, я уже мертвец? А я вот он - восстал из ада! Ха-ха-ха-ха-ха!

Смех оборвался. Господин Корнеев подозвал молодого сотрудника дорожно-патрульной службы, о чем-то начал его негромко расспрашивать. До Феодоры долетали обрывки фраз - колесо… крепежные гайки… Паренек побежал к месту происшествия, вернулся, что-то объяснял, оживленно жестикулируя, показывал какие-то железки.

Феодора вся превратилась в слух.

- Резьба сорвана, - долетело до нее. - Может, шины недавно меняли?

- Кажется, менял…

- Бывает, - развел руками парень. - Недокрутили. А где меняли? В мастерской?

- Разумеется, впрочем, не припомню. Голова гудит. Убытки подсчитали? Я все оплачу.

Подошли еще люди: о чем-то спорили, прикатили злополучное колесо. Петр Данилович только покачивал отрицательно головой - нет, мол, нет, с кем-то не соглашался, кому-то поддакивал.

Феодору бросало то в жар, то в холод. Она последовала совету свекра, выпила коньяк, налила себе еще. Подумала: «Что произошло? В чем я просчиталась? Чего не учла? Как теперь поведет себя Петр Данилович? Он будет настороже, никого к себе близко подпускать не станет, усилит охрану. О, черт! Черт, как не повезло! Но… почему я так сильно переживаю? Мне его жаль? Я испугалась за него? Не хочу потерять? А разве не я же сама…»

Она оборвала черные мысли, налила себе еще коньяка. Ужасное волнение нейтрализовало действие алкоголя. Феодора пила, не пьянея. Оглянувшись вокруг, она сообразила, что сидит на открытой веранде маленького кафе, за столиком.

«Как я сюда попала? - спохватилась она. - Потрясение было столь велико, что стерло из памяти этот момент. Что на меня так подействовало? Смерть Петра Даниловича в автомобильной аварии приблизила бы меня к моей цели. Продолжаю ли я желать этого? Сначала свекровь, потом свекор… все шло как по маслу. И вот - сорвалось. Интересно, как отнесется к происшествию Владимир?»

- На тебе лица нет, невестушка, - произнес Корнеев у самого ее уха. - Что пригорюнилась?

- Почему машина вылетела на встречную полосу? - спросила Феодора, не узнавая своего осипшего голоса.

- А тебе неведомо? - усмехнулся он. - Переднее левое колесо отлетело на повороте. Ребята поглядели, говорят, крепежные гайки слабо держались, резьбу сорвало и… Дальше сама видела. Искать виноватых не буду! Незачем. Я давеча резину менял, может, недосмотрели в мастерской.

- Резину?

- Шину, - пристально глядя на Феодору, говорил Корнеев. - Напоролся на что-то, колесо и спустило. А когда меняли, могли гайки недокрутить. Дело житейское.

«Подозревает свекор кого-нибудь или нет? - думала она. - Или он решил, что это случайность?»

- Да не убивайся ты так! - проникновенно сказал Петр Данилович. - Все ведь хорошо закончилось. Рана на лбу неглубокая, заживет, о ссадинах и говорить нечего. «Мерс» сильно пострадал, ну и черт с ним - железо!

- Вы… могли…

Волнение сдавило ей горло, мешало говорить.

- Мог! - легко согласился он. - Только печалиться не стоит. Не самая плохая смерть, между прочим: неожиданная и быстрая. Лежать, болеть - разве лучше? - Петр Данилович склонился к ней и шепнул: - От твоей руки мне и кончина сладка, Феодорушка!

Она отпрянула, вспыхнула, хотела было разразиться гневной отповедью, но язык не слушался, губы словно одеревенели.

- Ты лучше молчи. Молчи! - прикоснулся к ее плечу свекор.

Он не ощущал боли: наверное, действовал шок. Сознание было ясным, а тело еще не отошло от смертельного испуга. Подумалось: во второй раз ты оказался на волосок от гибели, и второй раз она отступила. Неспроста это. Ох, неспроста!

«Меня хотели убить, - пришла Корнееву страшная мысль. - Кто-то решил от меня избавиться. Неужели Феодора? Возлюбленная моя коварная!»

Впервые он откровенно признался себе в этом. Несмотря на то, что она… Ну и пусть! Глупая девочка, такой грех на себя взять рискнула. Или это не она?

Петр Данилович до конца проникся одной мыслью: пыталась Феодора лишить его жизни или нет, он все так же любит ее. Теперь - даже сильнее. Какое-то мазохистское наслаждение испытывал он, представляя ее в роли своего палача.

- А не вышло у тебя, звезда моя! - прошептал он. - Никуда ты от меня не денешься. Сама смерть отказалась тебе помочь. Прими ее приговор как должное, которого не избежать.

- Это не я! - рванулась в сторону Феодора.

- Не ты! - согласился Корнеев. - Бес твой, коему позволила ты поселиться в своей душе. Беса мы изгоним! Не сомневайся.

- Вы… сумасшедший!

Петр Данилович рассмеялся. Он хохотал и кивал гордо посаженной головой, не перечил.

- Женщине сопротивляться нельзя. Себе дороже обойдется!

«Да он красив! - подумала Феодора. - И еще совсем не стар. Куда там Владимиру?! Окажись он за рулем этого «Мерседеса», сейчас бы раскис, растекся, как желе на солнышке. А Петр Данилович форму не теряет ни при каких обстоятельствах. Потому и деньги сумел не наворовать, а заработать. Я, выходит, на них позарилась. Только не стыдно мне, не совестно. Что я чувствую? Зло ушло куда-то, развеялось, как черный дым…»

- Запуталась ты, - вздохнул господин Корнеев. - Устала. Слишком долго была одна, неприкаянная ты душа. Пора эту ошибку исправить.

Он позвонил, вызвал другую машину, велел отвезти Феодору домой, в Рябинки.

- Тебе эти разборки ни к чему, - сказал, прощаясь. - Выпей на дорожку.

Последний глоток коньяка подействовал или запоздало откликнулся выпитый прежде, но Феодора уснула, едва автомобиль выехал на Кольцевую. Во сне ей казалось, что огромный город, свернувшись змеей, спит под темнеющим небом. Виток за витком повторяет он спиралевидные кольца галактик, полных бесчисленных звезд. Как не потеряться среди них человеку с его страстями, страхами, болью и жаждой любви?

Москва. Октябрь

- Вынесите папку, я подожду в машине, - сказал Смирнов Люсе. - Только положите ее в пакет какой-нибудь, чтобы в глаза не бросалась.

- За нами что, следят? - испугалась девушка.

Сыщик ободряюще улыбнулся.

- Необязательно, хотя возможно.

- Вы не знаете, кто убил Олега? - спросила она.

- Пока нет. Но узнаю непременно!

Уварова не торопилась выходить из автомобиля. Она сосредоточенно сдвинула брови, думала.

- Это мог быть его двоюродный брат. Ведь именно он подарил Олегу ту самую «Хонду».

- Нельзя никого обвинять без доказательств, - строго сказал Всеслав.

- Ладно. Я иду. Сейчас.

Через минут десять Люся вышла с пестрым пакетом в руках.

- Вот, - протянула она пакет сыщику. - Надеюсь, это вам поможет.

Они тепло попрощались, и девушка побежала к подъезду. У самых дверей она оглянулась, помахала Смирнову рукой.

- Сообщница? - пробормотал он. - Непохоже. Если все-таки Ева права, то кое-какие бумаги Уварова из папки вытащила. Впрочем, необязательно. Папка может вообще не иметь отношения к убийству.

Он выехал со двора, нашел тихое местечко и приготовился изучать содержимое папки. Там лежали дискета и лист бумаги с планом, по всей видимости, подземных помещений. Интересно, это тот самый, о котором говорил Вятич?

Сыщик перебрал в памяти людей, видевших тот чертеж: Вятич, а кто же еще? Ага! Господин Корнеев. Получается, не кто иной, как он, приносил профессору план неких подземелий. С какой целью? Из любопытства? Или речь идет о фамильной тайне? Пора, пора встретиться с Петром Даниловичем, хочет он того или нет.

Смирнов повертел чертеж в руках - обычный лист бумаги, с указанием масштаба, с нанесенными черным карандашом линиями коридоров, квадратных помещений и тупиков. Часть линий сплошные, часть сделана пунктиром. Отличительной чертой рисунка являлся тонкий красный пунктир, обрывавшийся где-то посреди одного из разветвлений. Отчего-то вид этой тоненькой красной ниточки, прервавшейся или упершейся в невидимую преграду, взволновал Всеслава. Что-то щелкнуло в уме, включилось, как сигнальная лампочка тревоги.