Перегрузка - Артур Хейли

На более низком уровне необходимо было получить разрешение от окружной Комиссии по контролю за загрязнением воздуха, которая могла наложить еще более суровые ограничения, чем государственные организации. О'Брайен как-то сказал своим друзьям: “Ни один человек, не имеющий непосредственного отношения к этой процедуре, не поверит, до какой степени все дублируется, сколько усилий тратится понапрасну. И нас, участников этого процесса, и тех, кто создал такую идиотскую систему, следует признать сумасшедшими и запереть в психушку – это сберегло бы народные деньги и эффективно решило бы все проблемы”.

Стенографист кончал зачитывать вопрос:

– ..Планы, которые принесут твоей компании огромную прибыль, вроде проекта “Тунипа”?

– Цель проекта “Тунипа”, – ответил Хэмфри, – предоставить услуги нашим клиентам и обществу в целом, что мы всегда и делали. Потребность в электроэнергии непрерывно растет. Прибыль является второстепенным вопросом.

– Но прибыль будет, – уточнил Бердсон.

– Естественно. Мы – частная компания, у нас есть обязательства перед вкладчиками.

– Большая прибыль? Многомиллионная?

– Из-за огромных масштабов предполагаемого строительства и больших капиталовложений будут выпущены акции и облигации, которые невозможно будет продать вкладчикам, если…

Бердсон резко оборвал его:

– Скажите “да” или “нет”. Будут миллионные прибыли? Председатель “ГСП энд Л” покраснел:

– Возможно, да.

Снова его мучитель качнулся с пятки на носок.

– Итак, в отношении того, что стоит для вас на первом месте, прибыли или услуги, мы должны полагаться только на ваше слово, мистер Хэмфри, на слово человека, который, если это чудовищное надувательство с “Тунипа” навяжут народу, получит от этого всевозможные выгоды.

– Протестую, – устало сказал О'Брайен. – Это не вопрос. Это предвзятое, подстрекательское, бездоказательное утверждение.

– Так много страшных слов! О'кей, я его беру обратно, – предложил Бердсон, прежде чем председатель успел вмешаться. Он ухмыльнулся:

– Признаю, что честность слишком далеко меня завела, я потерял контроль над собой.

Казалось, О'Брайен готов возразить, но он решил этого не делать.

Как прекрасно понимали Бердсон и все присутствующие, последние фразы будут занесены в протокол, хотя Бердсон и взял свои слова обратно. Да еще репортеры за столом для прессы строчили в своих блокнотах – прежде они этого не делали.

По-прежнему наблюдая за происходящим из зрительного зала, Ним думал: “Заявление Дейви Бердсона, несомненно, будет отражено в завтрашних газетах, так как об экстравагантности лидера организации “Энергия и свет для народа” писать было одно удовольствие”.

Среди представителей прессы Ним заметил Нэнси Молино, репортера-негритянку. Она внимательно наблюдала за Бердсоном – ничего не писала, сидела прямо и неподвижно; эта поза заставляла обратить внимание на ее высокие скулы, симпатичное лицо, на котором, однако, застыло неприятное выражение, на ее худое, гибкое тело. Она казалась задумчивой. Ним понял, что она тоже наслаждалась спектаклем, устроенным Бердсоном.

Немного раньше мисс Молино и Ним столкнулись возле зала заседаний. Ним слегка кивнул ей, она же подняла одну бровь и насмешливо улыбнулась.

Бердсон вновь начал задавать вопросы:

– Скажи мне, старина Эрик.., фу, извините! Мистер Хэмфри, вы когда-нибудь слышали об экономии энергии?

– Конечно.

– Дело, видите ли, в том, что, по мнению очень многих, такие проекты, как “Тунипа”, не были бы нужны, если бы ваша компания серьезно занялась экономией электроэнергии. Я имею в виду, что не играла бы в экономию чисто символически, а продавала бы электроэнергию с той же настойчивостью, с какой сейчас вы пытаетесь добиться разрешения на строительство новых электростанций, чтобы получать все большую прибыль.

О'Брайен уже почти встал, когда Хэмфри заявил:

– Я отвечу на вопрос. Юрисконсульт опустился в кресло.

– Во-первых, компания “Голден стейт пауэр энд лайт” не стремится продавать больше электроэнергии; когда-то мы так поступали, но уже очень давно от этой практики отказались. Вместо этого мы настаиваем на экономии и делаем это очень серьезно. Однако экономия энергии, хотя и приносит ощутимые плоды, неспособна остановить непрерывный рост потребности в ней, поэтому мы и просим разрешения на строительство в Тунипа.

Бердсон подсказал:

– И это ваша точка зрения?

– Естественно, это моя точка зрения.

– Эта ваша точка зрения такая же предвзятая, как и первая, – будто вам все равно, принесет “Тунипа” прибыль или нет. О'Брайен объявил протест.

– Это не правильное изложение фактов. Свидетель не говорил, что ему безразлично, будет ли прибыль.

– Вполне это допускаю. – Бердсон резко повернулся к О'Брайену. Его огромная фигура, кажется, еще больше увеличилась в размерах, когда он повысил голос. – Мы знаем, что все в “Голден стейт пауэр энд лайт” думают о прибыли – большой, огромной, вопиюще грабительской прибыли. За счет мелких потребителей, скромных работников из этого штата, которые платят по счетам и которым навяжут расходы на “Тунипа”, если…

Остальная часть фразы потонула в одобрительных криках, аплодисментах и топоте ног. Среди этого шума председательствующий стучал своим молотком, призывая:

– К порядку! К порядку!

Сосед Нима, присоединившийся к крикунам, заметил, что Ним молчит. Он спросил с угрозой:

– Тебе что, все равно?

– Нет, не все равно, – ответил Ним.

Ним понимал, что, если бы это было настоящее судебное заседание, Бердсона давно уже могли бы привлечь к судебной ответственности за оскорбление суда. Но этого не произойдет ни сейчас, ни позднее, так как слушания лишь внешне походили на судебное заседание. Их намеренно проводили в более раскованной обстановке и на беспорядки смотрели сквозь пальцы. Оскар О'Брайен объяснил причины такой вольности на одном из брифингов до начала слушаний:

– Общественные комиссии сегодня ужасно боятся, что, если они не дадут всем без исключения сказать то, что им хочется, их потом потянут в суд с обвинениями в том, что важные показания не были выслушаны. Если такое произойдет, это может означать отмену принятого решения, когда уничтожаются результаты многолетней работы только потому, что какому-то психу велели заткнуться или был прерван незначительный спор. Этого не хочет никто, в том числе и мы. Таким образом, по общему согласию всем возможным демагогам и психам дается неограниченная возможность говорить что угодно и сколько угодно. Это сильно затягивает слушания, но в итоге может сэкономить время.

"Именно поэтому, – подумал Ним, – опытный судья по административному праву покачал головой несколько минут назад и посоветовал молодому председательствующему не снимать спорный вопрос Бердсона”.

Кроме того, О'Брайен объяснил, что такие адвокаты, как он, участвующие в деле от имени ходатаев, высказывают меньше протестов на подобных слушаниях, чем в суде. “Мы стараемся возражать только против того, что возмутительно неверно и должно быть исправлено в протоколе”. Ним подозревал, что возражения О'Брайена во время перекрестного допроса Эрика Хэмфри, который проводил Бердсон, делались по большей части для того, чтобы успокоить Хэмфри, который и без того не хотел появляться на слушаниях.

Ним был уверен, что, когда придет его очередь давать показания и проходить перекрестный допрос, О'Брайен предоставит ему самому позаботиться о себе.

– Давайте вернемся, – продолжал Дейви Бердсон, – к тем огромным прибылям, о которых мы говорили. Теперь примем во внимание, как все это повлияет на счета, которые потребители оплачивают каждый месяц…

Еще полчаса руководитель “Энергии и света для народа” продолжал свой допрос. Он задавал наводящие вопросы с якобы глубоким подтекстом, в которых совершенно игнорировал реальные факты, кривлялся, как клоун, и при всем при этом успешно вбивал в головы слушателей мысль о том, что прибыли от “Тунипа” будут огромными и что именно эти соображения заставляют фирму добиваться строительства. Ним заключил про себя: хотя обвинение ложно, его частое повторение по рецепту Геббельса даст эффект. Несомненно, ему будет уделено большое внимание в средствах массовой информации, возможно, в него даже поверят. Совершенно очевидно, что это и было одной из целей, к которым стремился Бердсон.

– Благодарю вас, мистер Хэмфри, – сказал председательствующий, когда президент “ГСП энд Л” спустился со свидетельского места. Эрик Хэмфри кивнул в ответ и с явным облегчением покинул зал.

Затем вызывали еще двух свидетелей от “ГСП энд Л”. Оба они были специалисты-инженеры. Их показания и перекрестный допрос прошли без особых событий, но заняли целых два дня, после чего слушания были отложены до следующего понедельника. Ним, которому предстояло сыграть главную роль в деле “ГСП энд Л”, окажется на свидетельском месте, как только возобновятся слушания.