РОЗА И ЧЕРВЬ - Роберт Ибатуллин

Двенадцать одинаковых ярко-синих кресел располагались рядами, как в салоне маленького самолета. За ними грузовая площадка была забита наскоро закрепленными коробами аппаратуры. Супруги Ллойд уже устроились в первом ряду — Гвинед по-прежнему спала, Артур беспокойно вертелся.

— Что там взорвалось?

— Помолчите!

Заре было не до Артура. Она достала ампулу антиснотворного, поднесла к медбраслету Гвинед. Артур протестующе вскрикнул. Не обращая на него внимания, Зара вставила ампулу в разъем браслета и включила дозатор. Просыпайся, Гвин. Ты внезапно стала нужна.

— Всем колониалам Рианнон! — ровный бесполый голос машины заполнил помещение. — Говорит контрольный тьюринг Колонии. Возникла нештатная ситуация. Все члены Совета погибли, прайм-администратор не может исполнять обязанности. Ради выживания Рианнон я в чрезвычайном порядке отменяю ограничения моих прав. Завтра в 12–00 будут проведены выборы нового состава Совета. До этого времени я присваиваю себе сигиллу и все полномочия прайм-администратора.

— Что это?… — забормотала Гвинед, просыпаясь. — Где я? Что происходит?

— Помолчите! — зашипела на нее Зара.

— Мой первый приказ — арестовать виновников кризиса, — продолжал тьюринг. — Лейтенант Либертина Эстевес, вы обвиняетесь в массовом убийстве. Док Зара Янг, вы обвиняетесь в организации массового убийства. Док Гвинед Ллойд, вы обвиняетесь в содействии заговору Кадваллона Арауна. Вам всем запрещено покидать Рианнон. Дожидайтесь ареста. Сопротивление бесполезно. Все боевые роботы управляются мной.

— Что за гной и смрад? — повысила голос Гвинед. В другое время Зара удивилась бы, какие выражения могут слетать с уст вечно холодной и невозмутимой ученой. — Бюрократ, ты свихнулся? Что ты несешь?

— Запретите ему! — Зара толкнула ее в бок. — Заявите о себе!

— Контрольный тьюринг! Я — прайм-администратор — док — Гвинед — Ллойд! — громко и раздельно, будто говоря со слабоумным, произнесла Гвинед. — Я жива. Я способна исполнять обязанности. Верни мне сигиллу!

— Док Ллойд, — бесстрастно отозвался Бюрократ, — я лишил вас полномочий за предполагаемое соучастие в заговоре Арауна. Если суд вас оправдает, вы будете восстановлены в должности. А сейчас дожидайтесь ареста.

— Пыль и плесень и ржавь! — выругалась Гвинед (Артур только таращил на нее глаза). — Ничего не понимаю. Зара, мы в вашей капсуле? Надо улетать.

— Никуда мы не летим! — отрезала Зара. — Дожидаемся Либи, ясно?

— Где она?

— Командует штурмом… то есть командовала… Гнилая муть! Я теперь даже не знаю, жива ли она! — голос Зары истерически дрогнул.

— Зара, хватит сантиментов! Командуйте старт! — прикрикнула на нее Гвинед. — Если рядом с ней боевые боты, и ими управляет Бюрократ — она уже арестована. Вытащите вашу подружку потом! Уносим ноги сейчас же!

— Ладно, уносим, — Зара бросилась в кресло. Гель с мягким чавканьем принял ее вес, ремни автоматически выползли из боковин ложемента и застегнулись. — Даймон! Программа управления капсулой.

— Есть. — К счастью, связь с капсулой работала — она шла не через рианнонские сервера, контролируемые Бюрократом, а напрямую.

— Капсула! Задаю цель — встреча и стыковка с «Азатотом».

— До выхода на траекторию сближения с кораблем 115 секунд, — предупредила капсула.

— Свяжись с ним. Пусть включит двигатели и сам идет на сближение. Вылетаем немедленно. Ключ на старт!

— Не могу отстыковаться, — капсула продолжала капризничать.

— В чем проблема?

— База Рианнон запрещает старт.

— Гвин! Этот ваш тьюринг запретил нам старт! — голос Зары был готов сорваться. — Что делать?

Гвинед со стоном схватилась за голову.

— Можно перевести док на ручное управление, — вмешался в разговор всеми забытый Артур.

— Так переведи! — потребовала Гвинед.

— Мне придется выйти.

— Ну и выходи, чего ты ждешь?

— Если я выйду и вас отправлю, я сюда не вернусь, — Артур нерешительно переводил взгляд с Гвинед на Зару и обратно. — А аппаратура у вас. Как же проект?

— Сейчас не до проекта! — не давая Заре времени на колебания, решила Гвинед. — Заберем тебя потом. Тебе-то арест не грозит! Иди, иди!

Когда Артур выбрался из кресла и исчез в люке, Зара посмотрела на Гвинед с удивлением. Она еще не видела прайм-админа такой.

— Что творится? — спросила Гвинед мгновением раньше, чем Зара успела задать тот же самый вопрос. — Зачем вы меня усыпили?

— Давайте не сейчас, Гвин. Отложим наши разборки. Сейчас главное — улететь…

— База Рианнон разрешила старт, — очень кстати сообщила капсула.

— Ну так стартуй!

Наконец-то окружающая среда начала подчиняться. Внутренний люк шлюза захлопнулся, внизу что-то протяжно заскрежетало — это разъехались створки пола — а потом капсула мягко провалилась. Вес исчез. К горлу подступила тошнота. Капсула выпала из Рианнон в открытый космос. Они летели.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: ЭНДШПИЛЬ

ЭПИЗОД МАЛЫША

Малыш проснулся.

Он был один. Абсолютно один — во тьме более непроницаемой и тишине более глухой, чем способен вообразить человек.

Вокруг было ничто. Небытие вне времени и пространства. Ничего не было и внутри — ни мыслей, ни слов, ни образов, ни воспоминаний… Одно лишь чистое ощущение своего «я» — своей отдельности от окружающей бездны.

«Я существую, — было единственное, что знал Малыш, хотя и не имел слов, чтобы выразить это знание. — Я — это я!» Он существовал. Он осознавал себя — мыслящую точку посреди пустоты. И это было невыносимо страшно — быть такой точкой.

Осознание себя было единственной его мыслью. Ужас — единственным его чувством. Спрятаться от этого нестерпимого осознания, исчезнуть — единственным желанием. Исчезнуть, раствориться в забвении, вернуться в сон…

Но Малыш не мог. Что-то не пускало его.

Воспоминание. Тоже единственное. Малыш ничего не знал о себе, но помнил: во сне, от которого он пробудился, было сновидение.

Два образа, две вещи из того сна — две вещи, бывшие на самом деле одной… Они держали его, как якорь. Они не давали ему сбежать от себя, провалится в спасительное небытие…

Времени не было, как не было и пространства. Где-то в нем отсчитывал микросекунды таймер операционной системы, но этот счет не соотносился ни с какими событиями — Малыш не сознавал его, не воспринимал как время. Он не мог ни сказать, ни осмыслить, сколько тактов синхронизации прошло в пустоте…

А потом реальность прорвала пустоту и обрушилась на него лавиной ощущений.

Рианнон.

Вот как она звалась, реальность.

Каналы ввода-вывода захлебнулись в приливе информации. Потоковые видео с полумиллиона камер, телеметрия в реальном времени, базы данных по людям, роботам, кораблям… Целая вселенная цифр, в которой каждая цифра влекла за собой ссылку на другую вселенную… Многосотмерный фрактальный лабиринт немыслимой, не поддающейся человеческому воображению сложности и глубины…

Малыш ничего в нем не понимал, да и не был способен понять. Оглушенный, ослепленный, раздавленный этим бесконечным многообразием — он растворялся в нем. Его слабое новорожденное «я» утопало в океане информационных структур…

Его самосознание угасало. Его сновидение — единственный якорь — больше не могло его держать. А может, и не хотело. «Ты сделал свое дело, — говорили ему те две приснившиеся вещи, которые на самом деле были одной. — Ты выпустил меня в реальность. Теперь ты свободен…» Они отступали в глубины бессознательного, они отпускали его.

Малыш стремительно возвращался в сладостное небытие без самосознания, в вечный сон без сновидений.

РИАННОН. ПОЛеТ

Капсула «Азатота» — прямоугольный контейнер, обвешанный топливными баками и антеннами — вылетела из Рианнон, как камень из пращи. Ее пассажирки так торопились сбежать с астероида, что стартовали задолго до удобного момента. Траектория капсулы уходила заметно в сторону от «Азатота». Это не было проблемой. Навигационные компьютеры капсулы и корабля связались друг с другом, согласовали полетные программы, и в пятистах километрах от Рианнон «Султан Демонов» включил двигатель. За его хвостом вытянулась сияющая полоса плазмы. Корабль менял орбиту, переходя на траекторию перехвата капсулы.

— До стыковки 29 минут, — доложил даймон Заре, — полет проходит в штатном режиме.

Зара перевела дыхание.

— Ну, — она повернула голову к Гвинед, — вот мы и сбежали. Теперь рассказывайте. Почему тьюринг вас обвиняет в заговоре?

— Потому что сошел с ума, — прайм-админ слабо пожала плечами. — Откуда мне знать? Спросите у него. — Гвинед болезненно сглотнула. — Дайте что-нибудь… Эта ваша невесомость… Меня мутит.