Твердыня тысячи копий - Энтони Ричес

Скавр вздернул бровь, но от комментариев воздержался, позволив Ленату угодить в ловушку, расставленную ветеранами.

– Вы хотите сказать, что по одному только виду небосвода способны угадать завтрашнюю погоду?

Фронтиний с готовностью кивнул, сохраняя невиннейший вид.

– Ну конечно, трибун. С таким опытом службы на границе, как у нас, никаких природных загадок уже не осталось. А сейчас, с вашего разрешения, коллеги…

Он допил остатки вина и поднялся. Нэуто, следивший за выражением его лица, тоже потянулся за шлемом и встал.

– Да, трибун, прошу простить и меня. Впереди еще целую когорту укладывать на ночлег, да и к интенданту надо заглянуть, вытряхнуть из него новую пару сандалий.

Ленат вскинул ладонь, останавливая уходящих, и запротестовал:

– Нет уж, не так быстро, пожалуйста! Вы и вправду умеете читать вот это? – Он показал на облака, чьи края были подернуты червонным золотом солнца, катившегося к западному горизонту. – Я вот вижу только пару-другую туч на фоне заката. Объясните, в чем тут секрет?

Примипилы переглянулись, затем, сделав многозначительную паузу, Фронтиний пожал плечами и обратился к офицеру Двадцатого легиона:

– Хорошо, трибун, мы откроем тайну, но ты должен поклясться, что никому об этом не расскажешь. Не хватало еще, чтобы каждый встречный и поперечный разбирался в предсказаниях погоды на имперской границе…

Вскинув бровь, он выжидающе смотрел на Лената, пока тот не кивнул с самым торжественным видом.

– Обещаю!

Примипилы придвинулись, знаком попросили трибуна подняться со стула и обступили его, как заговорщики. Фронтиний без улыбки уставился Ленату в лицо, словно давал ему оценку.

– Секрет предсказания погоды в этой проклятой стране очень прост, пусть и ведом лишь горстке людей. Передавая этот секрет, мы как бы принимаем тебя в тесное братство избранных. Клянешься ли ты навсегда сохранить тайну?

Ленат жадно кивнул, явно не в силах сдержать любопытство. Фронтиний переглянулся со своим коллегой, и Нэуто с не очень одобрительным видом дернул плечом.

– Пожалуй, можно довериться римскому трибуну, человеку, знающему, что такое честь… Ну хорошо. Секрет предсказания погоды на границе… Ты точно-точно никому не выболтаешь?

– Старшие центурионы Фронтиний и Нэуто! У меня в голове уже вертится фраза «или отлей, или прочь от горшка». Вы, помнится, давеча какие-то важные дела упоминали?

Офицеры-тунгры кивнули раздраженному Скавру, дескать, все понятно, и обернулись к трибуну, который тоже корчил мину высокомерного недовольства. Фронтиний понизил голос до шепота, едва заметно покачивая головой:

– Он брюзжит, потому как ему-то мы этот секрет отказались открывать.

Скавр, не отрывая взгляда от свитка, промолвил:

– Слышу-слышу. Заканчивайте поживее.

– Ну хорошо. Так вот, трибун, секрет предсказания погоды…

Ленат затаил дыхание и подался вперед.

– Вон то дерево видишь?

Сбитый с толку заурядностью вопроса, Ленат проследил за рукой примипила, который показывал на одиноко растущий дуб на горизонте.

– Да. Вижу. Конечно, вижу!

– Сколько до него, можешь сказать?

– С полмили?

– Превосходно. Так вот, если ты видишь то дерево – или, если на то пошло, любой предмет на таком расстоянии, – значит, дождя нет.

И он уставился на молодого офицера с невинным выражением, поджидая ответа.

– Ну-у… Это понятно.

– Замечательно. Итак, если то дерево видно, стало быть, дождь не льет. С другой стороны… – Он многозначительно поднял палец. – Коллега?

Нэуто важно кивнул, принимая эстафету.

– Если дерево видно и дождя нет, то он начнется в ближайшие часы.

Старшие центурионы с минуту стояли в торжественном молчании, не сводя глаз с трибуна. Ближе к вечеру они признались своим офицерам, что Ленат вполне добродушно отнесся к розыгрышу.

– Ага. Если я вижу дерево, то… я правильно понял?.. то дождь скоро начнется?

Фронтиний расцвел в счастливой улыбке.

– В точку. Но смотри, пользуйся новым знанием мудро, ведь многие с радостью прикончат ближнего своего, лишь бы завладеть такими навыками. Взять, к примеру, нас…

– У вас обоих на руках солдаты, которые уже битый час без присмотра шляются по лагерю. Долго еще собираетесь человеку голову морочить?

Примипилы поняли намек, покинули палатку и, обменявшись дружеским кивком, разошлись по своим подразделениям. Скавр тем временем склонил голову набок, словно ждал чего-то, и действительно, не прошло и нескольких секунд, как раздался начальственный крик, когда кто-то из старших центурионов наткнулся на солдата, занятого чем-то неуставным.

– Ну вот и славно, все опять вернулось в свою колею… Еще чашу вина, трибун Ленат?

Молодой офицер на секунду замер, заподозрив очередной розыгрыш, затем расслабился и, благодарно кивнув, вновь откинулся на стуле.

– Здешние офицеры все-таки отличаются от моих. Скажем, вот эти примипилы вечно глядят на меня искоса, будто намекая, что я тут лишний. – Горечь в его словах привлекла внимание Скавра, и он отложил свиток. Ленат мрачным, отрешенным взглядом смотрел на горизонт. – Они до того уверены в своей правоте, до того мало мне помогают…

Скавр зашел в командирскую палатку и минутой позже появился вновь, на этот раз с непочатой баклагой вина и двумя чашами, куда плеснул щедрой рукой.

– Возьми, поможет. Трудно поверить, но это настоящее фалернское. Вроде бы сумело без потерь перенести долгий путь досюда. – Он отпил и приподнял бровь в молчаливом одобрении. – Так что там с примипилами, ты говоришь?..

Ленат смущенно поерзал на стуле и отхлебнул изрядный глоток.

– Я не плакса, ты пойми. Отец позаботился. Научил, как постоять за себя, на случай если доведется попасть в переделку. Но эти легионеры… Как я ни пытаюсь привить им субординацию, а воз и ныне там, прямо руки опускаются. – Скавр молча наблюдал за ним, не отрывая чашу от губ, подмечая все оттенки душевного состояния. – Взять, к примеру, давешний штурм становища. У меня был приказ атаковать с севера силами всей моей когорты. Жизненно важная роль! Сам легат Эквитий так сказал. Я совершенно недвусмысленно дал понять моим офицерам, что мы должны выложиться на все сто. Но когда до цели было рукой подать, мой примипил вдруг принялся юлить, изобретать отговорки, отчего мы не можем идти на штурм прямо сейчас, мол, надо отложить… И тут появляется Лициний! Можно сказать, почти что открыто обвиняет меня в измене…

Скавр поморщился.

– Гай Манилий Лициний обладает весьма откровенной манерой излагать собственную точку зрения.