От биржевого игрока с Уолл-стрит до влиятельного политического деятеля. Биография крупного американского финансиста, серого кардинала Белого дома - Бернард Барух

В январе и начале февраля 1902 г. рынок акций Л. и Н. продолжал медленно вариться в собственном соку. А потом вдруг торговля достигла точки кипения. Первый намёк на всплеск интереса к ним до меня дошёл, когда я однажды сидел на месте продажи акций Л. и Н. Я с удивлением обнаружил, как кто-то другой размещает заказ на акции. Я решил, что тот покупатель просто опоздал на всплеск активности на рынке Л. и Н. Каждый раз, когда он начинал покупать акции, я поднимал на них цену. Наконец открылась правда о том покупателе: за ним стояли люди из «Чикаго энд Истерн Иллинойс».

Затем на сцене появился Джон Гейтс. Он активно вёл закупки сначала через вашингтонского брокера Хиббса, а затем – через только что зарегистрированную в Нью-Йорке фирму своего сына «Харрис, Гейтс энд компани». Такая активность Гейтса навела меня на мысль, что рост акций Л. и Н. вряд ли происходил в рамках обычной спекулятивной операции.

Посреди всей этой активности как-то в марте, примерно в три часа пополудни, в моём офисе появился Эд Холи. Всё так же сохраняя на лице невозмутимость, как на партии в покер, он объявил:

– Берни, можете заняться закупкой контрольного пакета Л. и Н. в моих интересах.

Я в ответ указал, что на такую закупку потребуется много денег, и спросил, кто стоит за ним. Он назвал мне имена Джорджа Крокера, миссис Х.Е. Хантингтон, вдовы Коллиса П. Хантингтона, Л. Вейра, президента компании «Адамс экспресс», поверенного по делам железных дорог Томаса Хэмлина Хаббарда, а также моего партнёра Артура Хаусмана. Позже все эти имена были опубликованы, наряду с моим, официально.

Моя первая беседа с Холи по поводу Л. и Н. произвела на него более глубокое впечатление, чем я тогда предположил.

Прежде чем дать согласие работать на Холи и его группу, я уведомил его, как много акций Л. и Н. находится у меня на руках. Я предложил передать эти акции ему наряду с теми, что стану закупать на бирже, по цене средней между рыночной и той, что пришлось заплатить мне. В ответ Холи заявил, что это было бы нечестно по отношению ко мне, так как в этом случае я потеряю часть прибыли, которую мог бы получить, предложи я эти акции на рынке. Тем не менее Холи попросил меня придержать эти акции на случай, если ему не будет их хватать до получения контрольного пакета. Я согласился.

Той ночью я почти не спал, планируя новую кампанию. Помощь Холи и его друзей поспособствовала бы мне реализовать свою мечту стать управляющим железнодорожной компанией. В то же время я понимал, как и теперь, что, когда на сцене появились Холи, Гейтс и другие, дела могли принять совсем другой оборот. В любом случае начинать надо было с того, чтобы купить как можно больше акций Л. и Н. Лучшим решением, как я считал, была покупка акций большими партиями на лондонской бирже. Рано утром я уже был в своём офисе, откуда, связавшись с Лондоном, закупил пакет из 20 тысяч акций, который обошёлся мне в 70 тысяч долларов.

Когда во второй половине дня Холи пришёл ко мне в офис, я находился на первом этаже здания биржи. По телефону у стойки я объяснил ему, что успел предпринять. Ему не понравилось то, что я приобрёл на Лондонской бирже.

Я понимал его недовольство. Сделка, по которой мы заплатили 70 тысяч долларов, просто давала нам право выкупить пакет в течение 90 дней, заплатив за акции их рыночную стоимость на день совершения сделки плюс проценты. Это означало, что ко времени реализации сделки рыночная цена на акции должна будет подняться достаточно, чтобы компенсировать нам уплаченную за них цену и проценты. Например, если рыночная цена была 107, то она составит примерно 111. И эти деньги нам придётся отдать при выполнении сделки.

Я заверил Холи, что, по моим оценкам, цена на акции поднимется до 130 или около того, и мои оценки впоследствии подтвердились. Большое преимущество той сделки для нас состояло в том, что мы могли спокойно, без взвинчивания цены накапливать большое количество акций, так, будто приобретаем их сразу же.

Убеждая Холи согласиться со сделкой на все 20 тысяч акций, я заявил, что, если он не пожелает утвердить этот вариант, тогда я возьму половину этого количества себе, а на вторую половину найду какого-нибудь другого покупателя. Наконец Холи взял 10 тысяч штук, в первую очередь, как я думаю, из-за того, что не желал продемонстрировать своё недоверие ко мне. Он предложил мне самому приобрести ещё 10 тысяч акций, с чем я согласился.

В гонке за всеми этими покупками продажа акций Л. и Н. выросла от всего нескольких тысяч 1 апреля до более 60 тысяч 4-го и 5-го числа. Затем на период с 7 по 10 апреля пришёлся пик, когда было продано более 600 тысяч акций, что в конечном счёте грозило образованием новой монополии, как это происходило с бумагами «Норзерн пасифик».

Спекулятивная скупка «Норзерн пасифик» была вызвана в первую очередь ошибкой Джейкоба Шиффа, который не скупил в субботу простые акции, как того требовал Гарриман. А в понедельник обнаружилось, что было уже поздно. Любопытно, что похожая ситуация с акциями железных дорог в Луисвилле и Нэшвилле также была вызвана грубым просчётом. На этот раз его допустил Август Белмонт, представлявший Ротшильдов на посту президента железных дорог.

Случилось так, что в Л. и Н. было накоплено на внутреннем рынке до 50 тысяч не котирующихся на бирже акций. По-видимому, господин Белмонт не понял, что ведётся кампания по приобретению контрольного пакета Л. и Н. даже в самый её разгар.

Я рекомендовал, и Холи согласился со мной, как можно скорее скупить эти акции Белмонта. Той же тактики придерживались и люди Гейтса.

По правилам биржи должно было пройти 30 дней, прежде чем эти новые акции будут включены в котировки. Это означало, что люди Белмонта не могли передавать эти акции, и технически у них их как бы и не было, разве что они сумеют получить сертификат на их передачу.

Гейтс сначала хотел выдавить Белмонта с рынка. Я был против. Каждую вторую половину дня мы встречались с Холи, чтобы определить стратегию на следующий день. Если мы выдавим Белмонта, то это приведёт к сверхспекуляции с акциями, а лично я не желаю участвовать в повторении паники с «Норзерн пасифик», случившейся одиннадцать месяцев назад. Мы с Холи решили приобретать партию акций Белмонта взаймы по честным ставкам и по этим же ставкам осуществлять их передачу. Позже Гейтс объявил, что и у него не было намерения довести дело до сделок по сверхспекулятивным ценам.

Вплоть до этого момента мы и люди Гейтса действовали как два отдельных лагеря и противостояли друг другу в той игре. Мы думали, что Гейтс не желает, чтобы мы переломили ситуацию таким образом, что игра пойдёт по честным ставкам. Но теперь до нас стало доходить, что мы могли бы прийти с Гейтсом к какой-либо договорённости.