Убийца Эльфов - Ростислав Марченко

Короче говоря, Алвин IV подписался охранять честь и достоинство посольства. За честью его членов каждый должен был следить сам. Если охота — можно жить растением, не обращая внимания на аборигенов, что бы те ни делали. Есть охота — можно подраться. Если кто убьет — король тут ни при чем. Это в том случае, если он разрешит поединок. Полагаю, что конунгов сын Гаук гарантированно избежит поединка в любом случае. Пока королевский сын в гостях у конунга — точно. Также король гарантировал создание условий, ограничивающих саму возможность конфликтом орков и местных. Так что если какой-то тип будет нарываться, первой моей мыслью должно быть — зачем ему это надо?

Среди местной молодежи тем не менее достойные объекты в достаточно большом количестве, конечно, были, но незамужние девицы находились под контролем старшего поколения практически постоянно, так что заметных перспектив в плане женского пола благородного сословия я не видел. Парни, кстати, со мной согласились, решив, что с бабами надо быть осторожнее.

Особенно тяжко приходилось Хадду, с его внешностью. Местные «тигрицы», или кем они тут себя считают, прямо-таки устроили за ним охоту — еще бы, красивый парень, почти эльф видом, разве что глаза заметно отличают, да и то на солнце, да телосложение плотнее. Чтобы добить приятеля, пришлось добавить лекцию касательно венерических заболеваний, в том числе роли беспорядочных половых связей в их распространении. Бруни с Торвальдом прониклись первыми и начали обсуждать местные деликатные болезни и их последствия с довольно задумчивыми минами на лицах. Хадд, глядя на них, тоже задумался. Услышав про некую гадость, похожую по симптомам на сифилис, меня понесло. Я тут же, как бы между делом, раскрыл роль холодных одиноких вечеров индейцев, пасущих на склонах Анд стада лам, в распространении в мире сифилиса. Индейцев, правда, пришлось заменить на неких людишек, Анды — на некие горы, лам — на неких животных, но эффект все равно превзошел все ожидания. Всех троих передернуло.

Собственно, внимание «охотниц» привлек и я, надо полагать, почти белой кожей, да и на лицо я оказался не самым страшным среди посольских, шрам никакого отпугивающего эффекта не произвел — по крайней мере, я такого не заметил. Но количество поклонниц очень быстро сточилось до нуля, разбившись о мое к ним отношение. Женщины тоже не любят непонятного, когда интуитивно ощущают интерес мужчины, точнее, его отсутствие. И уж тем более не прощают мужчине способности заглянуть под носимую ими маску. В данном случае интересной мне дамы среди них не нашлось. То, что в ходе общения я собеседниц оценил и пришел к неким выводам, я не особо скрывал, соответственно, приняв во внимание мою холодность, эти шлюхи сделали соответствующие выводы и избавили от своего внимания.

Такими успехами в отваживании местных высокорожденных проституток смог похвастаться я один. Все остальные из нашей посольской молодежи хоть по одной, но употребили, сынок конунга Гаук вообще перетрахал кабы не всех, кто ему глаза мозолил. Его друзья из свиты, коих он захватил в посольство, надо полагать, тоже пытались не отстать, я даже стал с их стороны мишенью для подколок. Ничего им говорить я не стал, соскочив с мужских расспросов одной фразой, с абсолютно честным выражением лица:

— Жене не изменяю. — Мысленно добавив: — Обычно.

Конечно, такой ответ заставил наших зеленых мачо хихикать за моей спиной, но, по крайней мере, и эти озабоченные оставили меня в покое. Жизненный опыт Даниила в смысле достаточно давно уже пережитого периода «ловите все, что шевелится» оказался кстати. К слову, Гаук на хамство от одной из тех понравившихся мне женщин нарвался первым. Их мысли я, видимо, просчитал верно. Дама оказалась вдовой убитого орками два года назад барона.

Переговорами занимались старики и упомянутый Гаук — тому, как сыну нашего короля, от переговоров увильнуть не удалось, благородные хари остальных появлялись на совещаниях достаточно редко. После первых заседаний пошли скучные согласования и утрясания различных условий и непоняток будущего союза. Собственно говоря, мы там были лишними — чистая чиновная работа, Рангвальд только посвящал меня в темы дня и докладывал результаты. Когда было настроение, я присутствовал на заседаниях, в основном чтобы быть в курсе событий не только с чьих-то слов — все-таки второе лицо в делегации клана. В остальное время я осторожно прощупывал людей, ища знакомства среди потенциально полезных и нужных нашему клану, короче говоря, исполнял то, чем меня загрузил дедуля. Своими обязанностями. Еще одной отдушиной оказалась библиотека. Весьма и весьма богатая библиотека, занимавшая обширные помещения в левом крыле дворца, включая читальный зал, — абонемент тут работал только для проверенных клиентов.

Книг по магии там, естественно, не оказалось, точнее, думаю, они находились в спецхране, куда у меня допуска не было, но исторических трудов было море, включая эльфийских и имперских историков. Первые дни я там буквально жил, не уставая мысленно благодарить короля за разрешение ею пользоваться.

Макулатура в виде любовно-рыцарских романов и поэзии тоже присутствовала, я ради любопытства полистал некоторые под настроение, стараясь сразу же не захлопнуть. Любятина — это бессмертно. Ладно хоть до суровой реальности женских романов — порнографии — тут дело пока не пошло. Но любовь принцесс/герцогинь и так далее к брутальным благородным рыцарям шагала во весь рост. Или принца/герцога/графа к какой-нибудь прекрасной графине в промежутке между победами на турнирах и смертельных схваток неизвестно зачем и почему. Владения словом, правда, авторам несколько недоставало, но, может быть, я слишком придирчив. Кстати говоря, произведения эльфийского происхождения по сюжету смотрелись сущими близнецами, но качеством заметно выше, язык вообще был безупречен.

Один чрезвычайно затасканный томик на эльфийском с заляпанными какими-то пятнами страницами — надо полагать, слезой и соплей — вообще потряс меня своим сюжетом. И, увы, втравил меня в неприятности. Будто ушастое перерождение Стивена Хантера, смешанное с Джоан Линдсей, писало. Как я заподозрил, автор женского пола с большими практическими знаниями касательно стрельбы из лука, чем, кстати, этот эльф или, вероятнее, эльфийка делала Хантера как стоячего. По крайней мере, в русском переводе. Стрельба из лука или снайперской винтовки — в данном случае было не принципиально. К сожалению, имя автора на обложке отсутствовало, на первой странице присутствовал псевдоним — «Вечерний туман». Этим «туманом», увы, мог оказаться кто угодно. Но книга неожиданно увлекла. Такого анекдота я еще не читал.