Беды развода и пути их преодоления. В помощь родителям и консультантам по вопросам воспитания. - Гельмут Фигдор

Можно возразить, что в жизни по разным причинам (организация, время, финансы) идеальный процесс в общем не реализуем, а значит следует заключать компромиссы. Однако для компромиссов существуют вполне обоснованные границы. Если известные условия для проведения настоящей диагностики не соблюдены, результат не просто «недостаточно точен» или «несколько не дифференцирован», он просто никуда не годится! К сожалению, экспертиза часто лишь условно ориентируется на методическое обследование[132], главенствующую роль в ней играют все же чувства, впечатления и спонтанное принятие позиций одной из конфликтных сторон[133].

Конечно, это вовсе не значит, что речь здесь идет не о решениях, принятых более или менее «здравым умом» (например, со стороны судьи), просто зачастую эти решения недостаточно предметны.

Мой опыт в отношении применения второстепенных критериев (как в вышеописанном случае) и частого отсутствия теоретической и диагностической компетенции у судов или их специалистов заставляет опасаться, что в большинстве решений «в интересах ребенка» используются далеко не те критерии, которые действительно имеют большую психологическую и педагогическую ценность, а те, что, грубо говоря, лежат ближе.

Если это предположение верно, то, естественно, большую часть судебных решений «во имя блага ребенка» можно охарактеризовать как ad absurdum.

5.2. Совместное право на воспитание

Итак, альтернативу по отношению к судебному процессу представляет собой возможность (например, путем медиации или предложения дополнительных терапии и консультации) повышения способности родителей самим принимать разумные решения по поводу права на воспитание, посещений и других вопросов благополучного развития ребенка. Такие разумные решения не всегда могут казаться оптимальными с психологической или педагогической точки зрения[134], но, во-первых, даже мы как специалисты – о чем уже говорилось выше – сами нередко не в состоянии решить, что «оптимально», а что нет, и, во-вторых, для принятия подобных решений у нас не всегда имеется достаточно информации и компетентности. Если же сознательные решения принимают сами родители, – больше вероятности, что они будут им следовать, а значит их конфликты в большой степени будут смягчены. Шансы эти нельзя оставить без внимания.

Итак, мы знаем, что многие из приемлемых решений на практике слишком часто оказываются невыполнимыми. И тут возникает вопрос, а не может ли совместное право на воспитание, введенное в качестве правила, действительно оказаться выходом из этой дилеммы? Не могут ли рамки закона действительно способствовать «благополучию ребенка»? Во-первых, это даст возможность избавиться от вопроса «Кто получит ребенка?», а значит исчезнет источник конфликтов, которые могут быть разрешены только путем судебного разбирательства. Во-вторых, повышается готовность родителей, вопреки разводу, и дальше делить друг с другом ответственность за воспитание и благополучие ребенка. И, в-третьих, что отвечает желаниям ребенка, он таким образом сохраняет и маму, и папу.

Но здесь взгляды разделяются, и дискуссия приобретает довольно резкий характер. Дело в том, что эти вопросы в последние годы подвергаются сильной идеологизации: с одной стороны, аргумент, что в совместном праве на воспитание речь идет о заметном шаге в сторону непрерывности отношений ребенка с обоими родителями, сильно похож на моральную заповедь. Другие голоса утверждают, что, напротив, это окажется шагом назад в общественном развитии. Наделение правом на воспитание того родителя, который несет повседневную ответственность за ребенка, есть новая форма общественных отношений, отличная от старых традиционных форм. Наделение властью также и не живущего теперь вместе с ребенком отца возвращает нас к старым, патриархальным механизмам власти. Не является ли развод во многих случаях как раз актом освобождения женщины и ее стремления к самостоятельности?

Представители обеих позиций считают, что опираются на новейшие исследования в этой области. Первые приводят в качестве аргумента то, что продолжение интенсивных отношений с отцом имеет необыкновенное значение для психического развития ребенка. Противники же данного проекта опасаются, что при этом малейшее разногласие в отношении детей будет вести к новым конфликтам родителей, что, конечно же, обременит развитие ребенка больше, чем любое другое обстоятельство.

Рассмотрим внимательнее все эти аргументы. Против совместного права на воспитание, – когда оно осуществляется наперекор воле одного из родителей, – говорят действительно серьезные основания.

A. Не станет ли неизбежным следствием данного мероприятия продолжение конфликтов между матерью и отцом, которые, собственно, и привели к разводу?

Б. Отношения между родителями, вместо того чтобы расслабиться благодаря разводу, станут, скорее всего, еще более напряженными, мало того, они сконцентрируются на области, касающейся непосредственно ребенка.

B. Не приведет ли это к тому, что родители, отвергающие совместное право на воспитание, снова станут копаться в «грязном белье» партнера (что сегодня, к счастью, благодаря новым правилам развода встречается не так уж часто)?

Г. Не станет ли совместное право на воспитание, совершаемое против воли матери, практически продлением патриархальных отношений, несмотря на состоявшийся развод?

Не слишком ли велика опасность, что подобное регулирование права на воспитание потерпит провал и дело снова окажется перед судом? Таким образом, вместо в какой-то степени спокойного продолжения послеразводных отношений борьба между родителями станет бесконечной, что неизбежно приведет к страданию детей.

Итак, руки прочь от идеи? Но существуют и другие аргументы.

А. Следует вспомнить, что разведенные родители не делятся однозначно на тех, кто готов к кооперации, и тех, кто, наоборот, непременно желает исключить бывшего партнера из жизни ребенка, объявляя ему открытую войну. «Средняя группа», составляющая, собственно, большинство, просто не знает о существовании возможности совместной родительской ответственности. И эти родители, скорее всего, смогут легко признать и попробовать осуществить закон о такой ответственности.

Б. Совместное право на воспитание, конечно, не означает, что малейшее решение, касающееся детей, должно приниматься совместно. Такого не бывает даже в обычных, живущих вместе семьях. Уже одним решением, с кем ребенок будет проживать, определяется своего рода вопрос о «повседневном праве на воспитание». Но перед законом – в отношении важнейших решений, касающихся ребенка, – оба родителя наделяются одинаковыми правами. Все эти вопросы могут быть решены при разводе и во время процессов медиации.

В. Остающееся неприкосновенным законное отцовство может в большой степени залечить огромные нарциссические раны многих отцов, образовавшиеся из-за фактической потери власти в отношении детей. Может быть, тогда одни не станут больше так ожесточенно бороться за эту власть, а другие не столь быстро исчезнут с горизонта своей бывшей семьи.

Г. Наконец, что касается опасений провала и нового судебного разбирательства, – а может быть, стоит все же попытаться, а не лишать себя шанса уже с самого начала? Если посмотреть внимательно на обе группы аргументов, то можно увидеть, что в каждой из них есть рациональное зерно и все кажется довольно просто объяснимым также и с психологической точки зрения. Иными словами, может быть да, а может быть и нет. Так что же делать?

Прежде всего следует постараться избежать той ошибки, которая совершается, когда важность вопроса доказывается или опровергается на одном единственном примере. Здесь речь идет о политическом решении, которое преследует, как минимум, две цели.

Во-первых, сначала следует создать необходимые условия, которые открыли бы лучшие возможности для большинства разведенных семей и благополучного развития их детей. Мы не можем, конечно, рассчитывать на оптимальное разрешение проблем абсолютно во всех случаях. Нельзя также ожидать, что одним только введением закона возможно гарантировать выгоднейшие условия для развития детей. В «правиле» должно быть место исключениям. О действенности законов я еще буду говорить ниже (см. раздел 5.4).

Во-вторых, если совместное право на воспитание будет введено в качестве правила (как этого хотят его сторонники), то оно примет характер общественно-политического волевого решения. Волевого решения, которое стремится к эффекту изменения сознания: разводящиеся родители должны и дальше, несмотря на развод, автоматически нести совместную ответственность, а это значит они должны стараться больше кооперироваться во имя благополучия ребенка.