Кабульский трафик - Сергей Соболев

– Возникнет дефицит, как я понимаю?

– Часть сетей и дилеров уже в ближайшем времени столкнутся с трудностями при приобретении новых партий героина в мелкий опт. Соответственно, и розница у них просядет... Мы прогнозируем, что оборот по героину, если сделка пройдет удачно и если все будет идти согласно нашему плану, уже в марте уменьшится примерно на двадцать процентов.

– А если наркокартели, отказавшись от договоренностей, быстро восполнят свои товарные запасы?

– Они попытаются это сделать, вне всякого сомнения. Поэтому, как я уже говорил ранее, сделка по приобретению пяти тонн героина по «льготной» цене – лишь начало нашей многоходовой комбинации.

Куратор мрачно усмехнулся.

– Мы что, собираемся выкупить весь афганский героин? Ну, так у них огромные товарные запасы опия!

– Да, это так. На складах наркокартелей в Афганистане накоплено около трех тысяч тонн опия. Из них примерно две трети хранится в провинции Гильменд. Там же находятся и большинство лабораторий по очистке и производству героина. Из накопленного ими сырья они могут произвести несколько сотен – да, да, счет на сотни! – тонн чистого героина.

– Вот видите!

– Весь этот опий, если сложить усилия Евросоюза, России и еще некоторых стран, можно было бы уничтожить. Ну или выкупить полностью! – сказал глава ФСКН. – Там цифры не такие уже и большие. Речь о четырех-пяти миллиардах долларов. И затем выкупать ежегодно – на первых порах, пока не произойдут перемены в самой стране – весь урожай маковых.

– Такой проект мы проговаривали с руководством Германии, Франции и некоторых скандинавских стран. – Куратор невесело усмехнулся. – А также с профильными комиссиями Евросоюза. Они готовы нас поддержать, потому что сами страдают от деятельности наркокартелей... Но есть две известные вам страны, которые категорически против.

– И мы понимаем, почему они вставляют палки в колеса, – сказал директор ФСБ. – Суммарно доходы от глобального наркооборота перевалили за триллион долларов. Не менее шестидесяти процентов наркоденег прокручиваются через банки, хедж-фонды, разные оффшоры. В условиях кризиса и нехватки ликвидности деньги от наркотрафика во многом и закрыли дыры в балансах некоторых финансовых учреждений...

– Это уже само по себе серьезно, – сказал куратор. – Что предпримут те лица и структуры, которые зашли в Афганистан и раскрутили данный бизнес? Не столкнемся ли мы – пусть и напрямую, а опосредствованно, коль за сделкой будут стоять Фонд и отставные, а то и действующие сотрудники российских спецслужб – с жестким противодействием? Со стороны тех, кто хочет и дальше вести себя в этих угодьях, как единоличный хозяин?

Он посмотрел на первого заместителя главы военной разведки.

– Что скажете, генерал?

– В этой сделке, не напрямую, но опосредствованно, участвуют и американцы, и англичане. В лице ряда отставных сотрудников американских РУМО и ЦРУ, а также британской армии и разведки. Без участия «крыш», при соблюдении денежного интереса последних, столь крупная сделка не может состояться. Это надо четко понимать. И мы это понимаем.

– Ключевые фигуры со стороны «крышевателей» и кураторов?

– В нашем случае это бывший сотрудник РУМО, ныне работающий в известной нам фирме AGSM, Ричард Доккинз. Несколько дней назад с ним лично встречался Антонов, в Праге. Этот же деятель засветился в Париже, когда туда приезжали на переговоры таджико-афганцы...

– А кто со стороны британцев? Или, учитывая, что AGSM является «совместным предприятием», достаточно кураторства одного Доккинза?

– А вот тут есть интересный момент. Американцы и англичане, похоже, остро конкурируют за право контролировать трафик в стратегических узлах.

– Они во всех сферах остро конкурируют, – усмехнулся Куратор. – Заклятые друзья, иначе и не скажешь... Так что за «интересный момент»? Просветите.

– Третьего января Антонову прозвонил некий Рахимбаев...

– Это тот, которого убили несколько дней назад? Мне докладывали.

– Так точно, он самый. Он же встречался в компании с Фарходом Шерали с Антоновым в новогодний вечер в Париже.

– Так, так... продолжайте.

– Рахимбаев предложил Антонову встретиться еще раз, но не в Москве. Спросил, сможет ли тот прилететь в Стамбул. На один день, даже на несколько часов. Антонов согласился. И пятого числа днем он провел встречу в одном из стамбульских ресторанчиков с двумя людьми. С самим Рахимбаевым и его британским куратором.

– Это и был тот самый Майкл Сэконд? О котором вы докладывали на одном из совещаний?

– Так точно. Имя и фамилию можно взять в кавычки. Но это не важно. Главное другое: этот человек является в данный момент и по данному направлению представителем тех, кто – конкурируя с «заклятыми друзьями» – намерен участвовать в сделке. Засветился же он еще раньше – попал в поле зрения вначале в Киеве, а затем и в Ираке. По нему давал запрос и Козаков.

– Запрашивал информацию по Сэконду?

– Так точно. Это было в ноябре прошлого года, за несколько дней до того, как сам Козак неожиданно исчез...

Куратор некоторое время молчал, переваривая полученную от коллег информацию.

– О втором и последующем этапах мероприятия мы поговорим в другое время, – сказал он. – Вот еще какой у меня есть вопрос. – Он посмотрел на главу ФСКН. – Пять тонн героина – это сколько примерно доз?

– Из этого количества вещества получится до пятидесяти миллионов героиновых «чеков».

– Пятьдесят миллионов доз... – Куратор покачал головой. – Уже одно это говорит в пользу того, чтобы дать «добро» на сделку. Изымая из оборота такое существенное количество опасного вещества, мы спасем тысячи жизней... И не позволим кое-кому заработать. Не так ли?

– Да, конечно, это тоже имеет огромную важность. Наркодилеры не получат свою обычную «маржу»... Изымая «товар», купленный по эксклюзивной цене у кланов, вкладывая в эту сделку на первом этапе примерно шестьдесят миллионов долларов, мы фактически лишаем отечественную наркопреступность значительной части доходов.

Тем самым мы не даем заработать всем участникам этого преступного бизнеса – от мелких дилеров до коррумпированных сотрудников органов и наркобаронов – до четверти миллиарда долларов! Этих денег у них не будет.

– Цена на героин может повыситься?

– Если только незначительно. Потому что на рынке есть, к сожалению, или к счастью, масса других веществ и препаратов, которые способны, если героин будут продавать по высоким ценам, составить ему конкуренцию.

– Я уже спрашивал, но спрошу еще раз. Насколько быстро наркокартели способны восполнить ту партию, что будет выкуплена и изъята из оборота?

– Теоретически в течение одной недели. Но не так-то просто им будет ввезти в страну такое большое количество героина. К тому же, предполагается продолжить данную линию – вот эту комбинацию. Полностью мы поставки героина не перекроем, и никто ни в какой стране не сможет это сделать. Но уменьшить оборот, разрушить некоторые из уже сложившихся сетей и бизнесов – можем и должны.

– И последнее. Что собираетесь делать с этими пятью тоннами героина? И есть ли возможность вернуть хотя бы часть тех средств, что будут вложены в эту сделку?

– Героин будет храниться на наших складах. Я считаю, уничтожать эту партию – не нужно. Срок хранения у данного товара достаточно большой.

– Хм... Куда вы клоните? Говорите, здесь все свои.

– Часть средств можно будет вернуть в ходе третьего этапа, когда мы подключим европейских коллег и Интерпол. Всего, как я уже говорил, на проведение операций Фонда потребуется до четверти миллиарда долларов США. Но вернется в казну не более трети... Остальное успеют заглотить те, из чьей пасти их добычу уже не вытащить. С другой стороны, мы можем получить такие результаты, такой выигрыш, который деньгами не измерить.

– Мысль понятна...

– Но и из этих сумм, из той четверти миллиарда, которые будут истрачены на эти цели, мы способны, при определенных раскладах вернуть практически все.

– Каким образом? Через аресты, конфискации и блокирование банковских счетов наркокартелей на финальной стадии?

– Не только. Мы можем предложить по нашим доверительным каналам некоторым европейским странам, их руководству, их государственным финансам, поучаствовать в этой масштабной сделке. Покрыть часть или все расходы. Есть варианты, как это можно сделать. У нас есть свои аргументы...

– Вы предлагаете перенаправить эту «героиновую» реку... в западном направлении?

– Я бы не исключал и такой вариант, – жестко сказал глава ФСКН. – Если с нами ведется тайная война, если нас заваливают, засыпают наркотиками, то пусть и сами будут готовы платить по героиновым счетам!

– Ну что ж, – сказал куратор. – Все вопросы сняты. Фонду и привлеченным лицам дается «добро» на осуществление сделки.