Особо опасные преступники: Преступления, которые потрясли мир - Н. Глобус

Этот вертлявый господин, чувствуя, что к ним обращено внимание всего зала, оказывал молодой супруге всяческие знаки внимания.

Александр вдруг разрыдался, кричал какие-то бессвязные слова. Потом и вовсе потерял сознание.

Судебное заседание прервали на час, а мужа Клавдии попросили покинуть зал.

...Итак, суд присяжных — самый гуманный из всех судов (!) — приговорил Александра Кару к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на 12 лет.

Убийца отправился на далекий остров Сахалин. Отец не бросил сына, поломавшего ему всю жизнь, — помогал Александру материально, подбодрял письмами. Каторжанин тоже писал, жаловался на тяготы жизни. Но вот его письма перестали приходить.

Алоиз Осипович обратился в тюремное ведомство. Чиновники навели справки и официально известили, что «А. А. Кара, осужденный на 12 лет каторжных работ по статьям... пропал без вести».

Но один из чиновников проговорился, что летом 1905 года матерые преступники сманили Александра в побег. В дороге они его убили и съели. Увы, подобные истории, как знает читатель, на Сахалине не были редкостью.

Летом того же 1905 года произошла и другая трагедия. Впрочем, по порядку.

После свадьбы Клавдия быстро разочаровалась в своем муже. Он был беден, да и не стремился стать богатым. Кроме того, муж был равнодушен к самой Клавдии и вообще к домашнему очагу. Свою маленькую зарплату он торопился или пропить с дружками, или проиграть в карты.

Вот от этого человека Клавдия родила ребенка. Мальчик появился на свет недоношенным и прожил всего лишь одну неделю.

Клавдия быстро опустилась. Она располнела, одевалась небрежно, целый день могла ходить неприбранной. К ведению домашних дел она, как и ее муж, охоты не имела, да и под родительской крышей не была к тому приучена.

И то сказать: бедность к изящной жизни плохо располагает. Пока еще оставались подарки Александра Кары, в семье кое-как сводили концы с концами. Но вот все было промотано, пропито, проедено. Жизнь сделалась настоящей каторгой, хоть и без острова Сахалин. Клавдия достала большую дозу стрихнина, ушла в дровяной сарай, приперла дверь изнутри и приняла яд.

...Ее не могли отыскать целую неделю. Хоронили Клав­дию в закрытом гробу, ибо ее лицо и руки сильно по­портили крысы.

(В. Лавров Кровавая плаха. — М., 1992)

«О, ЛЮСИ!..»

Таинственная смерть девятилетней школьницы Люси Берлин в полдень июньского дня и поиски убийцы — это, несомненно, самое сенсационное уголовное дело, возникшее в столице Германской империи в 1904 году.

Легкий утренний туман стелился над Шпрее, когда лодка мусорщика Теске и его подручного Бартольда скользила по реке от Альзенбрюкке к Вейдендаммерб-рюкке у вокзала Фридрихштрассе. Теске, в обязанность которого входила ежедневная очистка определенного участка реки от мусора, чтобы он не портил вид города, около 8 часов приблизился к берегу в районе Рейхстага. Тут он заметил в воде около стоявшей на причале баржи сверток из серой оберточной бумаги с пятнами крови, перевязанный веревкой.

Помня о многочисленных новорожденных и нерожденных, которых ему довелось выудить из Шпрее за десять лет службы, Теске подумал: «Снова кто-то бросил в реку кое-что, от чего хотел избавиться». Все находки подобного рода Теске равнодушно относил в морг на Ганноверской улице, уверенный в том, что никто ими не поинтересуется. Но когда он разорвал бумагу, то понял, что на этот раз ошибся, так как увидел лишенное головы и конечностей тело девочки десяти-одиннадца-ти лет с отчетливо уже различимой грудью. Нижняя часть туловища была обвернута лифчиком и красноватой шерстяной нижней юбкой. Одежды на девочке не было, и даже самый неопытный человек понял бы, что имеет дело с жертвой преступления.

Теске и лодочник Бартольд подняли сверток в свою лодку, поспешили к ближайшей пристани Шиффбауер-дамм, расположенной на противоположном берегу реки, и Бартольд со всех ног побежал к 5-му участку берлинской полиции. Там связались с криминальной полицией в полицайпрезидиуме, красное здание которого на Александерплатц с 1885 года стало гордостью имперской столицы, своего рода немецким Скотланд-Ярдом.

Таким образом, не прошло и двадцати минут, как к берегу Шпрее подъехало несколько экипажей. Из них вышли не только дежурившие в данное время комиссары Ванновски и Вен, судебный медик доктор Шульц, но и полицайпрезидент Берлина фон Боррис, шеф берлинской криминальной полиции оберрегирунгсрат Дитери-ци и регирунгсассессор доктор Линденау. Такая представительность имела свою причину. Лишь за несколько дней до этого в Шарлоттенбурге, под Берлином, также в канале был обнаружен труп женщины, и не удалось найти ни малейшей зацепочки для установления личности потерпевшей. Общественность, готовая в любое время к эмоциональному взрыву, и жаждущая сенсаций пресса находились в состоянии боевой готовности.

После предварительного осмотра тела девочки доктор Шульц констатировал, что имело место очень жестокое преступление на сексуальной почве. Такие преступления, если их жертвой являлись дети, всегда вызывали самую бурную реакцию общественности. Поэтому по-лицайпрезидент фон Боррис приказал раскрыть дело «во что бы то ни стало».

Когда фон Боррис отдал в 8 часов утра приказ «раскрыть преступление «во бы то ни стало», то благодаря новым методам регистрации понадобилось менее десяти минут, чтобы полицайпрезидент получил сообщение, что днем 9 июня в северном районе Берлина исчезла девятилетняя девочка, описание которой совпадает с обнаруженным трупом. В регистратуре № 1 отдела № 4 на Александерплатц имелась соответствующая докладная. Речь шла о Люси Берлин, младшей дочери рабочего табачной фабрики Фридриха Берлина, проживавшего со своей семьей в доходном доме по Аккерштрассе, 130. Служащий соответствующего полицейского участка уже пошел за отцом девочки, чтобы доставить его к месту обнаружения трупа. Фон Боррис (подобно парижскому префекту полиции Лепэну, заботившемуся о популярности) терпеливо ждал на берегу Шпрее, в то время как вокруг полицейских росла толпа любопытных. Когда к месту происшествия прибыл Фридрих Берлин, бледный пятидесятилетний мужчина, одетый в рабочий комбинезон и в шлепанцы, то дорогу ему сквозь толпу пришлось прокладывать силой.

Корреспондент местной газеты нисколько не преувеличивал, когда писал на следующий день, что Берлин, опознавший свою дочь по шраму ниже груди, воскликнул: «О, Люси!» — и упал в обморок. Он лишь описал то, что произошло на самом деле. Фон Боррис, зная, какое впечатление на прессу и население производят подобные жесты, приказал отвезти рабочего домой в своем экипаже и продиктовал сотруднику криминальной полиции обращение к населению, которое тотчас появилось во всех газетах и на колонках для афиш и объявлений:

«Вознаграждение в 1000 марок! Сегодня утром, в 7 часов 45 минут, перед домом № 26 по Шиффбауердамм всплыло тело Люси Берлин, родившейся 8 января 1895 года в Берлине. Голова, руки и ноги отделены от тела режущим инструментом. Девочка играла во дворе дома № 130 по Аккерштрассе 9 июня около часа дня и с тех пор исчезла. Девочка рослая, одета в красно-коричневое шерстяное платье, черный передник с бретелями, белые чулки, красно-коричневые штанишки и в туфли на пуговках. У девочки на шее висел на черной бархатной ленточке золотой продолговатой формы медальон. Всех, кто может что-либо рассказать о местопребывании девочки, очевидно, павшей жертвой преступления на сексуальной почве, или кто видел ее в период с 9 по 11 июня, просят сообщить в уголовную полицию или в ближайший полицейский участок. Берлин, 11 июня 1904 года.

Президент полиции фон Боррис.»

И наконец, полицайпрезидент назначил комиссаров Ванновски й Вена начальниками комиссии по расследованию преступления. Полицейский участок № 59 стал центром расследования. Ванновски был спокойным, молчаливым и умным человеком. Вен был оживленным, подвижным, всегда жестикулирующим. Он имел богатую фантазию и легко приходил в восторг.

К 9 часам Ванновски и Вен начали свою работу с того, что поручили нескольким патрулям криминальной полиции, которые постоянно дежурили в Берлине в поисках сексуальных преступников, сутенеров и карманников, сконцентрировать свое внимание на районе улицы Аккерштрассе. Они получили задание установить подозрительных мужчин, которых видели с девятилетней девочкой днем в четверг или позже. На Александер-платц и в участке № 59 установили полицейские посты для сбора свидетельских показаний, которых можно было ожидать после распространения обращения фон Борриса в городе.

Затем оба комиссара поехали на бесконечно длинную, мрачно-серую Аккерштрассе, по обеим сторонам которой стояли «дома-казармы». Здесь их застал посыльный из морга, который передал предварительные результаты вскрытия тела девочки;