Золотые рыбки - Алена Судакова

Но Семен спать не мог. Его лихорадило при мысли, что маньяк следит за ним, за каждым его шагом. А если и за Аленой?

— Если суммировать все, что у нас есть, — рассуждал Семен, рисуя схему Владу, — получается некий тип от тридцати до сорока лет, невысокий, светловолосый, смазливый…

— Почему?

— Жертвы красивые. Думаешь, на урода клюнули бы?

— Одиночество заставит, — пожал Влад плечами. Но Семен продолжал думать, что преступник достаточно симпатичный, чтобы обратить на себя внимание женщины.

Наглый, хладнокровный, хитрый… Он не чувствует за собой вины, не раскаивается — поэтому все жертвы лежали лицом вверх. Любитель золотых рыбок!

Слушая доклад Семена, Кошкин ерзал в кресле, возмущаясь то наглостью преступника, то бессилием подчиненных.

— Допрыгались: теперь не вы его, а он вас ловит!

Охрану Семену не дали. Об Алене говорить вообще не стали. Спасибо, что от дела не отстранили, как предлагали некоторые: мол, пусть поедет куда-нибудь, отдохнет, нервишки подлечит. Нет! Эту мразь он должен взять сам, надеть на него наручники.

Совещание закончилось, но до конца рабочего дня оставалось еще несколько часов, которые Семен провел с ребятами за построением схем и диаграмм.

Он еле дождался, когда можно будет пойти домой, к Алене. Она должна выслушать его!

Глава 20. Я за тебя боюсь!

Ауди стояла на месте. Значит, и Алена дома.

Он столкнулся с ней у подъезда. Она была не одна, а с тем же папиком, с которым торчала вчера во дворе. Волокла под ручку, поглаживая ладонью его чисто выбритое лицо с высоким лбом, широкими скулами и узким подбородком. Мужик спортивный. Бывший спортсмен?

Сегодня Семену было не до соперников, но на всякий случай он примерился. Папик чуть выше ростом, шире в плечах и здоров, как откормленный бык. Но парой удачных приемов сбить его с ног проще пареной репы.

И все же Семен надеялся, что обойдется без приложения силы.

— Алена, отойдем в сторонку, — попросил он. — Поговорить нужно.

— Я занята.

Еле губы разжала — как одолжение сделала! А это он ей одалживает, потому что… любит, черт возьми!

Семен не дал Алене сесть в машину, выдернул за руку из салона.

— Краснов, мне больно! — зашипела она, царапаясь длинными ногтями. — Совсем крыша съехала?

— Я сказал, что нам нужно поговорить. — Семен слегка ослабил хватку, но держал так, чтобы она не вырвалась.

На ее руке поблескивал золотой браслет в виде змейки. Вместо глаз вкраплены крошечные изумруды, на язычке — рубинчик. Дорогая вещица и явно дареная. Семен мог поспорить, что раньше он этого браслета в украшениях не видел. Папик подарил! Но Алена-то какова — взяла и надевает, чтобы все видели!

Семен продолжал тащить Алену к гаражам, а ее спутник и не подумал вмешиваться: стоял возле открытой дверцы и наблюдал за происходящим. Потом закурил, щелкнув золотой зажигалкой. Все это Семен замечал краем глаза. Трус папик-то! Хотя, если бы он полез, Семен был готов упрятать его суток на пятнадцать за нападение на полицейского при исполнении.

— Сейчас же отпусти мою руку!

Алена разозлилась не на шутку. Зеленые глаза метали в него молнии, губы вздрагивали, а грудь вздымалась от частого дыхания. Семен еле отвел глаза. Сейчас нужно думать о главном, а на нее он еще успеет поглазеть.

Они уже собрали вокруг себя толпу любопытных ребят. Мальчишки наблюдали за ними с гаража, а девочки, зажав рты ладошками, хихикали в сторонке.

— Алена, дай мне десять минут. Я успею все объяснить. Это ведь немного, правда? Всего десять минут.

— У меня их нет! — отрезала Алена. — Меня ждет художник. Он будет рисовать меня в стиле ню…

Семен не сразу сообразил, почему она смотрела на него выжидательно. Что он пропустил? Алена ждала определенной реакции? Не просто возмущения. Но сейчас у него мозги работали в другом направлении.

— Замечательно, что ты развлекаешься, но придется повременить с портретом. Я хочу, чтобы ты куда-нибудь уехала. Подальше отсюда!

Вывалил и ждал, что она побежит собирать чемоданы. Это Алена-то? Как бы не так! Стрельнула в него глазами, вырвала руку.

— Что еще желает мой господин? Я все больше убеждаюсь, что ты не дружишь с головой!

Не дружит, раз бегает за ней на глазах целого двора и откровенно насмехающегося папика. О нем тоже, кстати, надо поговорить, но потом, без свидетелей.

— Алена, я не шучу. Очень важно, чтобы ты на время уехала из Москвы и никому, кроме меня, не говорила, куда именно.

— Ах, кроме тебя! — усмехнулась она.

— Я должен знать адрес.

Что-то холодное коснулось запястья, и Семен инстинктивно разжал руку. И лишь потом сообразил, что это — браслет. Чертова змея!

Оказавшись на свободе, Алена отбежала на безопасное расстояние:

— Краснов, ты так и не понял: между нами все кончено! Финита ля комедия. Все!

Будь они в подъезде, он бы показал ей комедию. А тут, на глазах у всех, даже прикоснуться к ней лишний раз боялся.

— Алена, ты наказала меня достаточно. Считай, что я все осознал. Понял я все!

Она недоверчиво покосилась на него.

— Прекрасно! Но это ничего не меняет. Мы разбежались, Краснов, в разные стороны.

С упрямством есть один способ борьбы: упрямство в квадрате!

Семен снова оттолкнул ее от машины. Может, шоковая терапия поможет?

— Алена, за мной охотится маньяк.

Семену почудилось, что она сейчас рассмеется на всю улицу.

— Краснов, у тебя мания величия! Нужен ты маньяку.

— Алена, я не могу раскрывать оперативные данные. Но поверь, что это так. Скорее всего он уже знает мой адрес. А может, и твой…

Она захлопнула дверцы машины, подошла ближе. Сегодня на ней был длинный сарафан цвета бирюзы с обтягивающим топом. Ветер надувал юбку колоколом, шевелил пряди волос, выбившиеся из прически. Она была так же красива: ни следа переживаний из-за ссоры. Семен не мог представить, что она не спит, накидывается на служащих из-за плохого настроения, ругается с клиентами. Выходит, ей без него хорошо. А ему без нее что кислород перекрыли!

— Краснов, это уловка, чтобы снова затащить меня в постель? — спросила она, приглушив голос.

От близости разгоряченного тела, от запаха знакомых духов закружило голову.

— Тебе не кажется, что это была бы жестокая шутка?

— Ну, ты и маньяк — понятно. Врагов нажил достаточно. А я-то ему зачем?

Не сдержавшись, Семен притянул ее к себе, прижался губами ко лбу.

— Алена, я боюсь за тебя! Давай я тебя к своим переправлю. Мать за тобой присмотрит. Да и отец тоже… Ты даже не представляешь, как мне страшно!