От ЖЖизни к жизни - Евгений Гришковец

А театральная публика в Твери мне очень понравилась, и ехать недалеко.

9 июня

За то время, пока отсутствовал и не давал о себе знать, успел сыграть несколько спектаклей в Москве и, собственно, закрыть для Москвы свой театральный сезон. А ещё успел слетать на Потсдамскую конференцию (улыбка). Мне трудно определить суть и содержание мероприятия, в котором довелось принять участие. Меня туда пригласили как литератора и художника, который много обращался и обращается к теме воды, от меня хотели, чтобы я на этой конференции прочёл отрывок из недавно переведённой на немецкий повести «Реки», в связи с тем что повесть и её перевод были высоко оценены критикой и читателями. Я согласился на участие в мероприятии, потому что очень давно не был в Потсдаме, а особенно – в парке Сан-Суси. А парк этот я знаю во всех подробностях и люблю. Сан-Суси в начале июня стоит того, чтобы уплотнить свой график и выделить пару дней на визит к этому удивительному совместному творению природы и человека.

Самого мероприятия я не помню, встретились самые разные люди, от бывшего посла Германии в России, начальника питерского водоканала, представителей РПЦ, руководителей каких-то фондов до немецких чиновников, а чаще – бывших чиновников, в том числе научного сотрудника Русского музея, который занимается хранением живописи, и меня. Говорили бог знает на какие темы. Всё-таки немцы – сердобольные и милые люди, они способны не только абсолютно серьёзно участвовать в таких мероприятиях, но ещё и видеть в них глубокий смысл и регулярно их организовывать и финансировать.

Я выдержал недолго. Выступил, ответил на вопросы и решил послушать, о чём будут говорить эти совершенно разнонаправленные, а главное – в данном контексте ничего не решающие люди… Но когда мы посмотрели видеоинсталляцию некоего художника, который считает себя не только художником, но и учёным и снимает на видео каплю воды, лежащую на некоей несмачиваемой поверхности… А точнее, то, каким образом музыка воздействует на эту каплю. Ещё он снимал воду, взятую из Волги, и воздействовал на неё звуками русского народного хора. А на воду из Рейна – музыкой Вагнера, и тоже всё это снимал. Потом он долго и весьма убедительно говорил о памяти, усталости и прочих человеческих свойствах воды, а ему вторила и с жаром дополняла его высказывания немецкая дама, которая занимается пением под водой. Я понял, что лучше пойду-ка в парк Сан-Суси, погуляю и выпью бокал немецкого белого вина.

Я очень благодарен организаторам за то, что они меня пригласили. Благодаря этому мне удалось ознакомиться с рецензиями и статьями, написанными в последнее время о моих книгах. Это было так важно и так приятно сейчас, поскольку ничего хоть сколько-нибудь вдумчивого и серьёзного или даже внимательного от наших критиков я за последние пять – шесть лет не читал… Только студенческие курсовые и дипломные работы, но студенческие работы – это всё-таки не критика. А ещё встретился со своими недавними немецкими друзьями-коллегами, прошёлся по ещё не прибранному, не подстриженному, а потому буйному и свежему любимому парку. Я увидел, как неторопливо, но бережно его восстанавливают и как за те годы, пока меня не было в Потсдаме, город отчасти восстановил своё историческое лицо, которое, конечно, окончательно не восстановить из-за непоправимых и безвозвратных последствий войны и ГДР.

Во время своего выступления на этом мероприятии я, по мнению некоторых участников, допустил бестактность… Меня попросили прочесть из «Рек» отрывок, посвящённый Байкалу. Я его прочёл. Меня много спрашивали про Байкал и про то, как я сам к нему отношусь. Я отвечал, что, как и написано в моей книге, я ощущаю Байкал непостижимым космическим объектом, а не просто озером. Байкал для меня – не поддающееся осознанию явление, которое скорее пугает, чем восхищает, хотя в моём страхе много восхищения… А потом сказал, что два с лишним года назад Владимир Путин на глубоководном батискафе «Мир» опустился на самую глубокую точку Байкала, которая до того, как батискафы доставили туда с Балтийского моря, была недостижимой. И что в том, что не ученый, не исследователь, а руководитель страны от нечего делать, из лихости и любопытства, а также для личного пиара взял и прикоснулся к сокровенному, таинственному и заповедному… Что в этом есть что-то грубое, нахрапистое, бесчувственное, вседозволенное и в самой высшей степени неделикатное. То есть я ощутил, что Байкал, да и я лично были как-то оскорблены…

С погодой ужасно повезло, были яркие солнечные утра, потом моментально налетали тучи, шёл дождь, от которого приятно было спрятаться в кафе или под огромной липой. Два вечера подряд случалась гроза, достойная вагнеровского размаха и мощи, а вчера Берлин залило дождём… Утром из Потсдама я приехал туда, погулял по городу, съел на станции метро «Цоо» каренвюрст (это большая сосиска, типичная для этого города, как для Мюнхена – белая сосиска, или вайсвюрст). Поедание сосиски у стоячего столика среди толпы – это для меня обязательный берлинский ритуал, только таким образом я могу не просто вспомнить, но ощутить кожей, языком и даже пищеводом все юношеские ощущения моих берлинских мытарств конца восьмидесятых и начала девяностого года. Да и чего греха таить, сосиска-то очень вкусная.

Прогулялся вчера по Берлину, купил несколько хороших белых рубашек, каких у нас практически не продают или продают за такие деньги, за какие я не хочу их покупать. Потом съел кусок жареного сома из местных водоёмов, запил отличным немецким рислингом, всем своим существом почувствовал, что лето уже пришло, остро захотел отпуска и отдыха, расплатился за съеденное и выпитое и поехал в аэропорт. Прилетел в Москву уже за полночь, а сейчас снова еду в аэропорт, чтобы улететь в Липецк, сыграть там спектакль и далее по маршруту. До отпуска ещё семь спектаклей и один благотворительный концерт. Я поехал… Не теряйте меня.

8 июля

Потеряли меня? Правильно! Я и сам потерялся. Ровно месяц назад оставил здесь последнюю запись… А потом не было ни возможности, ни сил собраться с мыслями и оформить их в какое-то внятное высказывание – даже для самого себя.

Весь июнь прошёл в гастролях и других важных и неотложных делах, и всё далеко от дома. Были проблемы с голосом, несколько раз даже стоял вопрос об отмене спектаклей, так как при всём напряжении я мог издавать только шипящие и свистящие звуки. Очень благодарен публике, которая простила мне мои хрипы и досмотрела, а главное – дослушала меня до конца.

16 июня прошёл благотворительный вечер, который мы провели с фондом «Вера» и средства от которого пошли на поддержку хосписов. Я волновался, потому что люди покупали очень дорогие билеты, и хотя, приобретая билеты, они понимали, что эти деньги пойдут на благотворительность, всё же они покупали билеты на меня. Важно было поддержать фонд «Вера» небанальным и нелегковесным выступлением. Да и вообще, когда речь идёт о благотворительности, нужно быть в высшей степени ответственным… В тот вечер я читал неопубликованные отрывки, рассказывал истории, которые хочу записать, но пока не записал, признавался со сцены в том, в чём ещё не признавался. Получилось здорово: я ощутил, что в зале находятся не зрители, а участники… Все, кто собрался тогда в Центре на Страстном, были участниками важного и благородного дела. А в качестве гостей там присутствовали врачи, которые работают в хосписах. Это, уж поверьте мне, совершенно особые люди, которые понимают про смерть, жизнь и ценность каждого мгновения что-то такое, чего мне не понять никогда.

А завершение сезона было восхитительным, будто это происходило не со мной. В завершающих мой сезон днях и событиях было что-то, я бы сказал, старорежимное, что-то такое, о чём читал в мемуарах, дневниках и воспоминаниях из прежних, а стало быть, куда более гармоничных и мудрых времён…

Последние в этом театральном сезоне спектакли прошли в Санкт-Петербурге, в изумительном по красоте Театре имени Комиссаржевской. Несмотря на уже совсем не театральное время года и прекрасную, редкую для Питера погоду, залы были переполнены и публика благодарна. А я играл, как школьник, понимая, что вот эти уроки последние, и завтра уже лето, – то есть свободно, не ощущая никакой тяжести, и даже истерзанные в лохмотья голосовые связки зазвучали почти в полную силу… В это время в Питере царствовали белые ночи и проходил никому не понятный экономический форум, из-за которого город периодически перекрывали, всячески усложняя жизнь горожанам и приезжим, и тем самым участники мероприятия вызывали на свои головы гнев и проклятия. Но с наступлением ночи Питер брал своё. Счастливые толпы выпускников школ и свеженькие лейтенанты, впервые ощутившие тяжесть офицерских погон, наполняли улицы и набережные радостью и хмельным весельем. В эти ночи они плевали на все эти чёрные «Мерседесы» и БМВ, а также на чёрные джипы сопровождения VIP-персон, которые заполонили прекрасный город, как дисептиконы из фильма «Трансформеры» (улыбка).