Тень Уробороса (Лицедеи) - Сергей Гомонов

— От твоего ответа зависит твоя дальнейшая судьба, — предупредил Иерарх.

Послушник беспомощно поглядел в сторону Агриппы. Магистр опустил тяжелую голову. Эндомион непредсказуем. И никогда не узнаешь о решении, которое хочет принять светлейший.

А ведь Иерарх и сам когда-то, в незапамятные времена, был послушником Хеала. Лучшим послушником! И Мастером Посоха. Агриппа помнил это. Эндомион старше него всего на два года. Не единожды он обучал младшего брата премудростям техники боя на посохах.

— Послушник, мы все ждем твоего ответа! Ты — сам — считаешь — себя — виновным — в — случившемся?

И Вирт едва слышно вымолвил:

— Да, Владыко…

По залу консистории пронесся легкий ропот.

— Говори с исповедником, послушник, — Иерарх поднялся с места. — Ты будешь отправлен в Пенитенциарий на бессрочное отбывание повинности. Магистр Агриппа, следуйте за нами. Пенитенций, продолжайте дознание!

На бессрочное?! В Пенитенциарий?! Агриппа ожидал любого, самого жестокого приговора, но пожизненного заключения?..

Мысли пожилого магистра метались, словно у юнца. Он крепко, до боли, зажмурился, желая убедиться, что все это не кошмарный сон, а ужасная явь.

Иерарх, Благочинные и Агриппа покинули зал через единственные двери. Магистр едва переставлял ноги, следуя за величавым Эндомионом, и посторонился, пропуская Диэнуса, приглашенного к свидетельскому барьеру.

Почти вслед за ними вывели закованного Вирта.

Внезапно юноша, невзирая на боль от обжигающих вериг, дернулся к Агриппе:

— Святой отец! Святой отец, вы нашли Зила? Скажите только, он жив?

— Я не знаю, мой мальчик, — магистр охватил руками его истерзанные запястья и, как мог, погасил боль от ожогов.

Слыхано ли? Теряя весь мир, этот человечек, еще ребенок по сути своей, думает о друге, а не о том, что его ждет за порогом Пенитенциария, его отныне постоянной обители! Они в Хеала все такие…

И Агриппа снова зажмурился, а когда открыл глаза, Вирта уже уводили.

«За что вы его так, Владыко?» — хотел спросить Агриппа своего старшего брата. Но не спросил.

Вместо этого он вышел вслед за Иерархом под дождь и сел во флайер.

— С возвращением из Внешнего Круга, магистр, — произнес Эндомион, когда аппарат уже поднялся в воздух, плавно повернул и метнулся в сторону Епархии. — Итак, по вашему ответу приговоренному я понял, что миссия была безуспешна…

Агриппа слегка развел руками.

— Вы не желаете или не можете говорить, Агриппа? — холодно уточнил светлейший.

— Простите, Владыко… Я, откровенно говоря, потрясен вердиктом, вынесенным вами этому мальчику.

— Все же это не аутодафе, магистр.

— В чем разница?

Эндомион слегка улыбнулся — тонко-тонко, крепко сжатыми губами.

Внизу мелькала бесконечная унылая равнина, похожая на улыбку Иерарха, серую и безрадостную.

— Максимилиан Антарес потерял вашего Элинора, я верно понял?

— Да, Владыко. Потерял.

— Вам не следовало возвращаться ни с чем, Агриппа.

Да, хватило и недолгого отсутствия. Магистр вспомнил чистые, но воспаленные от слез глаза Вирта, заглянувшие в самую его душу. Вот какими бывают глаза обреченного…

— Вы вернетесь на Землю и отыщете бывшего послушника Элинора, слышите, магистр? Считайте это предписанием консистории. В моем лице.

Агриппа кивнул.

— А сейчас мне очень хотелось бы услышать ваш рассказ об этих биороботах, — продолжал Эндомион.

— О каких биороботах, светлейший? — недопонял магистр.

— Тех, которые считают себя нынешними людьми. Я предпочел бы рассказ самого Элинора, варившегося во всем этом много лет, но за его отсутствием готов выслушать вас.

И Агриппу пронзила ясная и острая, как стилет, мысль. Мысль, перевернувшая все его представления о духовенстве Фауста. Озарение, открывшее магистру тайну согласия Иерарха на продажу Зила Элинора во Внешний Круг…

Сон Фанни. 10 июля 1001 года

…Снилось мне престранное. Я точно знала, что мне это снится, но в то же время принимала самое деятельное участие в происходящем.

Я очутилась вдруг на совершенно незнакомой планете. И это при всем том, что дальше земной орбиты мне даже в бытность сотрудницей Управления выбираться не приходилось никогда.

Со мной рядом через контрольный пункт шла Полинка. И я воспринимала все это как должное. По крайней мере, в тот момент…

Воздух был напитан каким-то знакомым запахом, напомнившем мне о лаборатории моего папаши.

— Сера, что ли? — покривилась я, осматриваясь по сторонам.

Земляне отнюдь не поскупились в средствах, отгрохав колумбянский космопорт. Впрочем, судя по всему, они не поскупились ни в чем: вдалеке виднелся город, жить в котором вполне комфортно смогли бы даже исполины.

Это был космопорт государства Раек, а наш с Буш-Яновской путь лежал в Даниилоград, где располагался местный Разведотдел, и затем, скорее всего, в Город Золотой — столицу Райка. Непогрешимое чувство юмора создателей здешней цивилизации заставило меня ухмыльнуться. Назвать раем провонявшую серой планету могли только земляне. Очень может быть, что даже наши с Полькой соотечественники.

Ну, неважно.

— Благодарю за помощь, Фанни, — мурлыкнул подле меня знакомый голосок.

Я обернулась, краем глаза отметив, что Полина уже получила наши вещи и подзывает к ним андроида-транспортера. А рядом со мной, красиво поставив на мраморную ступень лестницы точеную ножку, видневшуюся в разрезе длинного платья, красовалась Сэндэл Мерле. Конечно же, в компании с Валентином Буш-Яновским. Вид у Сэндэл был несколько заискивающий, и я прекрасно знала, отчего. Она многозначительно повертела в руках ту самую шкатулку.

— Надеюсь, мы с тобой по-прежнему подруги, mon ami! — с оттенком пафосности добавила она.

Буш-Яновская просигналила мне, указывая на тыльную сторону кисти: «Время!»

— Счастливо отдохнуть, Сиди, Валя, — а затем, не сдержавшись, я все-таки ввернула, глядя прямо в неестественно-синие глаза этой стервы: — Adieu! Береги бранзулетки, сестра Евтерпы и Пегаса.

Валентин как-то очень странно посмотрел на меня, и я нашла его взгляд знакомым. Но не Валькиным. Однако раздумывать об этой парочке у меня не было ни времени, ни желания. Нас ждали в Даниилограде.

Едва я, догоняя Полину, ступила на скользящее полотно, мы услышали за спиной какой-то стук. Эхо загромыхало под потолком циклопического сооружения, словно колесница обозленного языческого бога.

Посетители космопорта оборачивались, оглянулись и мы с Буш-Яновской.