В оковах страсти - Никки Донован

— А как ты? — полюбопытствовал Рейнар. — Как тебе королева урожая? Пришлась по вкусу?

— Что? Ах… королева урожая. Она стала рассказывать мне что-то о своем возлюбленном, о том, как он завладел ею на речном берегу, после чего мне уже не хотелось с ней общаться.

— А знаешь ли ты, что если следующий год выдастся неурожайным, то обязательно обвинят тебя?

Фокс уставился на смеющееся лицо Рейнара.

— Если бы плодородие их полей зависело от потенции мужчины, ими управляющего, то жители Вэлмара должны были бы давно сдохнуть с голоду. Тебе не хуже меня известно, что Мортимер в свое время не вспахал с королевой урожая ни одной борозды.

— Может, кто-то делал это за него? — сострил Рейнар. — Раз уж мы коснулись такой темы, что насчет леди Николь? Ты ее нашел?

Так за разговором они дошли до места, где оставили своих лошадей. Как ни странно, но гроза их не распугала, и животные не снесли загон и не разбежались. Фокс сразу направился к Симитару, чтобы привязать вещевой мешок к луке седла. Рейнар последовал за ним.

— Ну? — не сдавался он.

Фокс повернулся к другу. В его памяти невольно всплыла сцена, когда он увидел мокрую от проливного дождя Николь с расширенными от страха глазами. Как затащил ее в сарай и что потом с ней вытворял. Он набрал в грудь воздуха и сделал признание:

— Да, я нашел ее.

Глава 13

Как только Николь достигла замка, то решила прежде всего принять ванну. Она насквозь пропотела и чувствовала потребность помыться. К тому же если Фокс надумает навестить ее ночью, то она хотела бы встретить его чистой и ароматной. Он до сих пор не подарил ей ласку своих губ, о чем она мечтала, о чем бредила денно и нощно с того самого момента, как три года назад он покинул Вэлмар. Чтобы соблазнить его на подобные действия, она должна подготовиться соответствующим образом.

Николь приказала слугам доставить в ее спальню большую деревянную лохань для купания и наполнить ее до краев горячей, почти обжигающей водой. Старушка Эмма принесла полотенца и тазик с мылом. Бросив в ванну пригоршню сухих трав, служанка спросила:

— Не желаешь ли, чтобы я тебя помыла?

Николь покачала головой. Ей хотелось побыть одной, чтобы еще раз пережить сладостные воспоминания дня.

Когда дверь за Эммой закрылась, она погрузилась в окутанную парами воду и не смогла сдержать радостного вздоха, когда благодатное тепло окутало и успокоило ее тело. Мышцы бедер от многочасовой скачки и других занятий были напряженными и болезненными. Однако, несмотря на неприятные ощущения, она улавливала признаки возбуждения. Она знала, что если он придет к ней ночью за новой порцией наслаждения, она будет идеально для него готова. Возможно, она бы пожелала, чтобы он вел себя с ней немного понежнее, но в любом случае отказывать ему она не собиралась.

Она вздохнула и, откинувшись на спину, принялась поглаживать свои груди. Он почти к ним не прикасался. Он даже ее не целовал, только немного в самом начале. Ей хотелось получить от него все, весь набор удовольствий, которые он мог ей предложить. Она еще не насытилась, еще не утолила своей голодной любви.

Стряхнув с себя наваждение, Николь поднялась и стала намыливаться, а потом присела, чтобы ополоснуться. Затем она вылезла из ванны и вытерлась полотенцами, после чего прошла к сундуку и, откинув крышку, принялась искать среди хранившихся там банок и сосудов пузырек с лавандовым маслом. Когда ее поиск увенчался успехом, Николь нанесла несколько капель на ладони и начала растирать ими тело. Сначала грудь, потом под мышками, потом живот и то, что было ниже, затем внутренние поверхности бедер.

Потом ее рука потянулась к маленькому флакону с розовым маслом. На память ей пришли слова Гленнит, с ворчанием признавшейся, сколько труда и цветов понадобилось ей, чтобы наполнить такую маленькую емкость. Ведунья сказала, что ей даже пришлось обращаться за помощью к одной деревенской женщине. Ее помощница собрала розы в самый разгар их великолепного цветения, затем оборвала и размяла лепестки, чтобы знахарка могла извлечь из них эссенцию.

Николь смазала густой жидкостью за ушами и точки на шее, где бились синие жилки пульса, затем в ложбинке между холмиками грудей. Налив немного эссенции на ладонь, она осторожно втерла благовоние в бутон своего женского естества, позаботившись, чтобы ни одна складка, ни один укромный уголок не был обойден ее вниманием. Не забыла она и о глубокой расселине, разделявшей половинки ее зада. Она знала, что розовое масло в отличие от лавандового имело сладкий вкус и даже применялось иногда в кулинарии. Пусть она будет для него деликатесом, изысканным блюдом для его губ и языка.

Затем Николь надела тонкую сорочку и домашнее платье, после чего кликнула Старушку Эмму, распорядившись, чтобы слуги слили использованную воду в нужник и убрали ванну. Когда слуги ушли, она сбросила рубашку и легла в постель. Ей хотелось, чтобы он нашел ее обнаженной, как той брачной ночью, когда внезапно вторгся в ее покои вскоре после их молниеносного совокупления, не принесшего ей облегчения. Она хотела показать, что ждет его и с радостью и благодарностью примет от него все, что он может предложить.

— Ты зайдешь? — услышал Фокс вопрос Рейнара, когда они достигли рыцарских казарм. Они наконец вернулись в замок и определили лошадей в стойла. — Ты мог бы разделить со мной кувшин вина, — предложил Рейнар. — Потом, если ты не против, мы могли бы сыграть в кости.

Фокс покачал головой.

— Думаю, я отправлюсь сразу в постель.

— К своей жене?

Вопрос друга Фокс оставил без ответа. Мимо проходил рыцарь по имени Роб Мулен и шлепнул Рейнара по руке.

— Ты что здесь делаешь? Разве тебе не пора приударить за какой-нибудь юбкой?

— Не-а, — возразил Рейнар. — Хочешь верь, а хочешь нет, но сегодня ночью я собираюсь спать в одиночестве.

— Ты, наверное, шутишь! — Роб с деланным удивлением ударил себя кулаком в грудь. — Не могу поверить, что ты наконец удовлетворил свою ненасытную похоть.

Рейнар повел плечами.

— Молодого лиса, похоже, укусил-таки любовный жучок, — вставил вклинившийся в разговор Генри де Бренн, выросший неожиданно в дверном проеме. — Такому обстоятельству я ужасно рад, потому что теперь появятся свободные бабенки и для нас!

Генри и Роб покатились со смеху, сотрясая окрестности оглушительным гоготом. Покачав головой, Фокс пошел своей дорогой.

Он шел не спеша, погруженный в свои мысли, крутившиеся, как водится, вокруг Николь. Он поднял голову к башне и отыскал глазами окна ее опочивальни, которую слуги окрестили башней госпожи. Что, интересно, она делает? Может, уже спит? Она должна была умаяться. Во всяком случае, он чувствовал себя уставшим. Сильные и волнительные переживания долгого дня не могли не сказаться на его состоянии. Он ощущал во всем теле приятное утомление.