Такой любви не бывает - Наталья Гладышева

— Не лезь, сука. Урою, — зло отозвался на эти действия мой благоверный. — Моя жена, что хочу, то и делаю.

— Это не значит, что обязательно нужно девочку насиловать, даже если она твоя жена, — холодно отозвался таинственный незнакомец.

— Е… твою мать! Слушай сюда. Ты ничего не понимаешь. Урод. Она это любит. Катись отсюда своей дорогой, сука. Тебя не звали. Б….дь!

О том, что происходит, я могла судить только по звукам. И чувствовала себя в этот момент особенно беспомощно. Ни убежать, ни вмешаться. Все это не в моих силах. Только ждать, чем закончится пыхтение, свист воздуха и звук удара. Но ждать, долго не пришлось. Так как за звуком удара, послышалось сдавленное: "Сука!", и последовало предложение сделанное голосом спасителя:

— Пошли отсюда.

Я покорно двинулась на голос, и тут же услышала:

— Ты что? Притворялась что ли? Поправь одежду. А то я подумаю, что зря вмешался.

— Ой! — воскликнула я и сначала попыталась прикрыться дрожащими руками.

И только потом до меня дошло, что смысла в этом жесте никакого. Все равно прикрываться приходится на ощупь. Да и видел он уже все, что хотел видеть. Неуверенно, нащупала футболку и постаралась придать ей нужное положение на теле. Потом вспомнила и про юбку.

— Быстрее можешь? — раздраженно бросил мне спаситель. — Или хочется на еще одну драку полюбоваться? На твоем месте, я бы давно взял бы руки в ноги, и сбежал бы. Пока этот козел не очнулся.

— Да, да, конечно, — дрожащим голосом отозвалась я, стараясь поскорее привести себя в порядок.

Но с юбкой пришлось повоевать. Никак она не хотела распутываться. От моих неловких движений, закрутилась жгутом на талии, и справиться с ней у меня не получалось.

— Ты всегда такая неуклюжая? — в голосе послышалось раздражение, мужчина явно злился на меня.

— Нет, — сглотнула я очередной образовавшийся в горле ком и унижено призналась. — У меня не получается.

— А, черт, — бросил он, и я почувствовала, как мужские руки принялись за борьбу с моей юбкой. — Теперь можешь идти. Провожать тебя не надо?

— Нет, не надо, — усилием воли подавила свой страх — остаться наедине с муженьком в беспамятстве.

Судя по интонациям, человек явно куда-то спешил и явно уже жалел, что вмешался. Поэтому я не стала его просить больше ни о какой помощи. Зачем мне его помощь в окрепшем желании броситься под машину?

— Ну, тогда я пошел, — послышался звук удаляющихся шагов.

— Спасибо, — вполне возможно, что с благодарностью я поздновато спохватилась, на нее мне никто ничего не ответил.

Долго, упорно, спотыкаясь и падая, я шла на звук. Точнее на целый букет звуков. Шуршание шин, скрип тормозов, гудки клаксонов, все это я постепенно стала вычленять из этого букета, который изначально казался мне одним нудным гулом. Сейчас же, шум машин все громче и громче вторгался в мои печальные размышления. Убитая всем произошедшим (потерей зрения, чуть не свершившимся насилием, и стыдом от того, в каком виде меня видели двое посторонних мужиков, так называемый муж да спаситель), я использовала этот шум как ориентир. Если звуки дороги удалялись, значит, я выбрала неверное направление, если усиливались, значит шла куда нужно. Так, постепенно я и добралась до дороги. Обнаружила я, что нахожусь на ней, только когда услышала скрип тормозов и визг покрышек и сразу же несколько машин резко засигналили.

— Дура! Ты куда прешь! Жить надоело? Не видишь что ли, машины едут? Отойди, дурочка. И чего ты сегодня привязалась на мою голову? — с удивлением я опознала голос оравшего мужчины.

С ним мы явно уже виделись сегодня. Конечно, если я не ошибаюсь.

— Ну чего ты стоишь? — в это время продолжил он уже спокойней. — Не видишь, машины едут!

— Не вижу, — созналась я.

— Ты издеваешься что ли? — интонации мужского голоса снова повысились.

— Нет. Я действительно не вижу.

— А! Черт! — так знакомо бросил он.

Послышался звук мотора. Неужели он меня оставит здесь на дороге? А мне-то что? Тогда и завершу начатое. Нет, двигатель заглох, послышался звук захлопываемой дверцы и писк сигнализации.

— Давай помогу, — меня бережно взяли под руку, и повели в сторону от шума машин. — Тебе куда надо идти?

— Не знаю, — ответом мне стало озабоченное сопение.

— Как не знаешь? — тоскливо выдохнул мужчина.

В этом выдохе я ощутила и затаенное раздражение, и усталость, и скрытый подтекст: "Ну, ладно, раз уж я в это ввязался…"

— Не нужно мне помогать, — глаза защипали подло подкравшиеся слезы. — Лучше оставьте меня на дороге. И вам со мной возиться не надо будет, и родственники, наконец, освободятся от такой обузы.

— Ты чего удумала? — зло поинтересовался он. — В голове у тебя хоть что-нибудь есть? Из-за тебя же потом кто-нибудь сядет. Не затормози я вовремя, и этим «кто-нибудь» сам и оказался бы. Если уж и решила покончить с собой, то будь добра, сделай это так, чтобы никому жизнь не поломать. Да и о родителях ты подумала? Нет? То-то же… Говори. Куда идти?

— Я не знаю, — подло шмыгнул нос, и одинокая слеза скатилась по щеке.

— Черт. Только плакать не надо. Ладно?

— Ладно, — шмыгнула я еще раз носом и затараторила, торопясь поделиться информацией. — Только я не знаю куда идти. Я же не вижу. И вышла из дома первый раз после больницы. И какой этаж, я не знаю. И какая дверь, — виноватым шепотом завершила я, — тоже не знаю.

— Ну, номер-то дома и название улицы ты знаешь же? — раздражение из голоса пропало совсем, в нем осталась только обреченность.

— Нет. Не знаю. Я этого не помню. Совсем, — опять предательски запершило в горле.

— Да. Попали мы. А номер телефона? Его-то ты помнишь?

— Да, — воспряла я духом. — Людми… Тьфу, мама перво-наперво заставила меня номер ее мобильника наизусть выучить, и кнопки на телефоне заучить. Только сам телефон дома остался. Я сейчас попробую вспомнить.

— Надеюсь, ты его действительно помнишь, — облегченно вздохнул мужчина.

— Помню, — недоверчиво протянула я, память действительно по первому требованию выдала нужную комбинацию цифр.

— Тогда диктуй, — кнопки телефона мелодично отозвались на движения его пальцев, подсказав мне, что спаситель собирается набирать номер.

Прилежно я озвучила всплывшие в мозгу цифры.

— Маму как зовут? — полюбопытсвовал он.

— Людмила Леонидовна, — послушно выдала я требуемую информацию.

Мужчина вполне вежливо побеседовал с моей родительницей. Они быстро договорились о месте передачи бесценного трофея, то бишь меня и мы с ним мило устроились на скамеечке, ожидая появления еще одной спасительницы. Но большую часть их разговора я просто пропустила мимо ушей, настолько погрузилась в тяжкие мысли о своей несчастной доле.