Тим - Александр Цзи

около трех дней. Недалеко в парке завихрение началось два дня назад. Туда мы и пойдем.

Мысли у меня в голове разбежались в разные стороны.

…Толпы поющих Буйных, крутящиеся вокруг невидимого центра…

…Даша, бредущая по спирали вокруг Влады…

— Так они специально захватывают какого-то человека и своим ритуалом превращают в Бугимена? Но зачем?

— Весь так называемый конец света на первый взгляд лишен логики, — отчеканила Ольга. Просто поразительно безэмоциональный у нее голос! — Но логики человеческой. У нас не хватает данных, чтобы провести хоть какой-то метаанализ. Но отдельные события обдумать можно. Нежить, очевидно, не захватывает людей, а каким-то образом приманивает их. И я не уверена, что эти люди, собственно, — люди…

— Они — Зрячие… — пробормотал я. — Те, что не попали под опеку Матерям… Видимо, их много бродит по свету, и Буйные как-то их примагничивают… Чтобы превратить в Бугименов? Не понимаю…

— Что, — опять-таки без вопросительной интонации сказала Ольга.

— Зрячие — это типа экстрасенсы… Что-то такое видят и слышат. Стали такими после Дня Икс. Но они не вполне в своем уме.

Ольга внимательно выслушала и мотнула головой:

— Неважно. Сразу после того, как человек превращается в Бабайку, Нежить теряет активность на полчаса-час. Бабайка тоже находится в стазисе. В это время мы его схватим, свяжем и отнесем в такое место, где его можно изучить. Я наблюдала за ними, но одна не справлюсь.

— А дальше? — спросил я.

— Что — дальше? Что я буду делать после того, как узнаю, что из себя представляют Бабайки и чего от них ждать? Это на шаг продвинет меня к решению самого главного вопроса: что произошло с миром прошлой осенью. Сейчас это для меня единственная цель жизни. А ты поедешь своей дорогой на своем автодоме.

— Блин! — вырвалось у меня.

— Я тебя видела из окна, — пояснила Ольга. — Я изучила все дома в округе. Оборотней здесь нет. Могу перемещаться из дома в дом незаметно, иногда по крышам. Так вот, нужно решить вопрос с Бабайками до того, как вырубятся электричество и водоснабжение… После этого находиться в городах будет сверх-опасно.

Я взглянул на эту маленькую невозмутимую женщину. Она находилась в родном городе и родном доме со Дня Икс. Никуда не стремилась убежать, как я. Изучила изменившийся город и его новых обитателей — Нежить…

— Почему ты думаешь, что электричество и водоснабжение вырубятся?

— Ну, во-первых, потому что те зомби, которые пашут на станциях, рано или поздно исчерпают ресурс. И исчерпает ресурс сама система водо- и электроснабжения. Она уже на ладан дышит. Во-вторых, ты разве еще не понял, что после конца света станции работают не просто так. Они создают комфортные условия для выживших, в том числе тех, кого ты называешь Зрячими. Чтобы дать время подготовить кого-то, как личинок, к превращению.

— Уже слышал о личинках и куколках, — признал я. — Они все во что-то превращаются.

— Не они, а мы. Мы все во что-то превращаемся, — поправила Ольга. — Кто-то, как Нежить, превращается сам по себе. Кому-то нужны песни и пляски. Возможно, Нежить для того и появилась, чтобы петь и водить хороводы для кого-то еще. У меня пока нет стройной рабочей гипотезы, но я к ней приду. Пока что есть одно предположение. Когда мы поймаем Бабайку, то понаблюдаем за его черепной коробкой. Если в ходе трансформации череп уменьшится, можно будет предположить, что идет не эволюция, а деградация. Значит, Бабайки — это тупиковые ветви, неудачные попытки Нежити превратить людей во что-то еще. Если череп останется прежним или увеличится, значит, мы имеем дело с эволюцией, и Бабайки и есть представители нового человечества, ради которых все затевалось. Не ахти какой критерий, но все же.

Я обомлел.

— Ты сама до этого додумалась?

— Нет. Мне подсказал один говорящий Бабайка. — Ольга снова показала мне мимолетную улыбку, и я понял, что она шутит.

— А ты… не боишься жить здесь, в городе, одной?

— Я ничего не боюсь, — сообщила Ольга совершенно невозмутимо, без намека на понты. — Уже ничего, с тех пор, как потеряла всех, кто был мне дорог… Есть только страх попасть в центр завихрения, наверное. Не хочу становиться Бабайкой или быть разорванной толпой Нежити. Пусть уж лучше меня кто-нибудь застрелит.

Она встала и без перехода произнесла:

— Пойдешь ужинать.

Я понял, что это вопрос, и кивнул.

***

Вечером, как стемнело, мы отправились в парк.

Прежде я никогда — если считать со Дня Икс — не бродил по городам ночью. Себе дороже. Но Ольга уверенно двигалась по узким переулкам, проходила сквозь сгоревшие и целые здания, и никто на нас не нападал. Я крался следом за ней, стараясь ступать след в след.

Луна взошла на востоке — огромная и золотисто-серебряная, повисла над прямоугольными зданиями.

Интересно, подумал я, в природе всё округлое, а у человека прямоугольное…

Шли довольно долго, но все-таки пришли. Впереди за частично сломанной оградой темнели деревья, над которыми на фоне звездного неба вырисовывался силуэт колеса обозрения. Это был парк.

Сначала я не увидел и не услышал Буйных. Потом до моего слуха донеслось далекое шарканье сотен и тысяч ног. И невнятное, едва слышное из-за расстояния завывание.

Ольга потянула меня за рукав в сторону многоэтажного офисного здания напротив парковой ограды. Мы вошли в подъезд, поднялись на пятый этаж и вошли в просторное помещение, разделенное на секции стеклянно-пластиковыми перегородками. Многие из перегородок были разбиты, на полу валялись кучи стекла. Столы перевернуты, компы и принтеры разбиты.

Подсвечивая себе фонариком, Ольга прошла к окну, под которым лежал моток веревок и аккуратно сложенная ткань. Она вынула из рюкзака бинокль и принялась смотреть в окно. Потом передала бинокль мне.

Из окна открывался отличный вид на центр парка, где было обширное пространство с памятником неведомому и никому уже не нужному деятелю в центре. Казалось, площадь шевелится от толпы Буйных, которые брели по кругу и тихо напевали под нос. В центре вращения — или, как выражается Ольга, завихрения, — находилась одинокая человеческая фигура… Луна светила очень ярко, а бинокль был сильный, и я разглядел худого молодого человека, примерно моего ровесника.

— Тихо поют, — отметила Ольга. — Скоро совсем заткнутся. Значит, ритуал подходит к концу.

— Что это? — Я указал на ткань и веревки.

— Смирительная рубашка. Брезентовая. Не думаю, что Бабайка сумеет ее разорвать. Главное — отнести его подальше отсюда, чтобы Нежить не бросилась на подмогу. Если она вообще захочет бросится на помощь.

— Ты же хотела просто посмотреть на череп?

— Посмотрю. Но в динамике наблюдать будет лучше. Какое-то время подержим Бабайку