Порочные - Ксения Громова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ненавижу! Ненавижу его! — продолжал яростно бормотать себе под Никита, время от времени размазывая слезы и сопли по лицу.
— Никита, послушай меня, — я больше не могла позволить себе плакать, мне нужно собраться ради детей. — Послушай меня! Хотя бы ради того, что между нами было…
— Ты веришь мне? — неожиданно перебил он меня. — Веришь?
Растерянно моргнула. Господи, что он говорил несколько минут назад? Я была сосредоточена только на своей боли. И совсем не вникала, что он рассказал.
— Верю во что? — спросила аккуратно, боясь, что Никиту может разозлить моя невнимательность.
Сейчас этот человек был непредсказуем. Не знала, что ожидать от него в следующую секунду.
Никита сглотнул и вытер пот со лба.
— Ну, — он неопределенно махнул рукой в воздухе, — в то, что меня избил твой Костылев?
Ответила без раздумий.
Мне нужно в больницу.
Мне нужно в больницу!
Мой ребенок может умереть, а я вынуждена играть в психологические игры со своим бывшим парнем, чтобы он не убил меня.
— Конечно! — даже закивала головой для убедительности, — Конечно, верю!
Никиты выдохнул. С облегчением. И улыбнулся.
— Я рад, что ты не потеряла свое хваленное благоразумие. Я не хочу делать тебе больно… Но я вынужден. Понимаешь? Я буду защищать тебя, но я хочу, чтобы он тоже страдал! Понимаешь?! Внезапно Никита рухнул прямо на колени передо мной. Обхватил мои колени и уткнулся в них лицом.
Закусила губу, чтобы крик не вырывался из меня. Это невозможно. Это невыносимо. Он болен. Психически болен. Его настроение менялось за считанные секунды.
Боже, спаси и сохрани!
— Полина, девочка моя, — он гладил мои ноги и тихо и неразборчиво говорил, — знаешь, что он делал со мной? Сначала долго выслеживал. Играл, давил на меня психологически, загонял в угол. А потом поймал в тот момент, когда я не ожидал… Долго бил, пока его тупорылый братец наблюдал, а потом они оба тушили окурки об моё лицо!
Он рассказывал ужасные вещи. Ужасные! И я не могла, не хотела верить, что Костылевы могли такое сотворить. Не верила, что Ваня мог быть жесток… Но в памяти тут же всплыл та ночь, когда Иван пришел в крови. В чужой крови. Он ничего мне тогда не рассказал. И теперь я начала сомневаться… А вдруг? Вдруг Ваня действительно это сделал?
— Мне очень жаль… Очень! Но я не заставляла его так поступать с тобой… Я не виновата. И его дочь тоже. Прошу отпусти нас. Не причиняй нам боль… Пожалуйста.
Никита замер. А потом немного приподнялся и посмотрел на мой живот.
— Это его ребенок?
Боже, за что мне все это?
— Отвечай! Его? Или… Или он мой?
Его дрожащие руки подтянулись к моему животу, и я невольно дернулась в сторону, мечтая избежать нежелательного прикосновения. И тогда он все понял. На лице Никиты отразилось отвращение, которое исказило некогда симпатичные черты лица.
— Шлюха! — он вскочил на ноги, а потом мое лицо обожгла сильная боль. Никита дал мне пощёчину, и, если бы я не была привязана к стулу, то обязательно свалилась бы на бетонный пол.
Он опять стал носиться по помещению, а потом резко замер. Его тело натянулось, как струна.
Раздался громкий скрип, и дверь, которую я раньше не замечала, распахнулась. Помещение тут же заполнил яркий свет, который бил по глазам. Зажмурилась. И кто же это? Кто пришел? Спаситель или убийца?
— Мама!
Сон или явь? Я уже не понимала, чему верить. Мне казалось, что зрение и слух уже подводят меня. Низ живота тянуло все сильнее и сильнее, а лицо болело после удара, голова начала кружится. Я больше не выдержу. Устала. Как мне выжить и спасти своих детей?
— Мама!
Не может быть…
Я слышала. Отчётливо слышала голос Вики.
Сначала радостное чувство затопило все мое сознание. Жива! Цела! Стоило услышать ее ласковый немного напуганный голосок, то с души тут же слово тонна камней упала. И она позвала меня, и не просто по имени, а назвала мамой.
Для меня это много значит.
Следующая мысль была ещё радостнее. Нас спасли! Ужасам пришел конец! Ваня нашел нас! Нашел! И, подтверждая мои предложения, в проёме появилась крупная мужская фигура. Вика держала за руку этого человека.
Они приближались к нам, а Никита раздражённо сплюнул на пол. Его настроение опять поменялось. И вот именно в этот момент в душе зародились сомнения. Если бы это пришел Ваня или Андрей, то Никита не был бы так спокоен и расслаблен, ведь так? Что-то здесь не чисто.
— Вика? — позвала малышку, но она не успела мне ответить, как Никита вновь повернулся ко мне и заорал.
— Заткнись! Заткнись, шлюха!
Внезапно кто-то осуждающе цыкнул.
— Никита, Никита, — мужской голос был мне незнаком, — кто же так разговаривает с девушками? Особенно с беременными?
Наконец, незнакомец приблизился, и я смогла увидеть его лицо.
Это был молодой мужчина, чуть постарше Вани. Его внешность можно было описать всего лишь одним прилагательным: простой. Совершенно непримечательный. Обычные тусклые голубые глаза с тонкими ветками морщин, обрамлённые светлыми едва заметными ресничками. Русые волосы были тонкими, мужчина зачесал их назад, явно кося на моду пошлого столетия. Обычный нос, рот. Пройдешь на улице и не обернешься. И даже не подумаешь, что этот человек может оказаться бандитом и преступником. Да и одет… обычно. Но я уже поняла, что он не такой, как кажется. Ведь если бы он был среднестатистическим законопослушным гражданином, то не стал бы организовывать наше похищение. А то, что он был здесь главным, я уже не сомневалась.
Он изучал меня, я чувствовала, как его взгляд скользил по моему телу. Но мне этот человек пока больше не был интересен. Меня волновала малышка.
— Вика, — стараясь не плакать, я обратилась к девочке, — с тобой все хорошо? Что-нибудь болит? Тебя никто не обижал?
Осмотрела Вику. Волосы немного растрепались, но одежда целая. Синяков и крови нет. Только на пухлых щечках остались дорожки от слез.
Малышка внешне казалась спокойной, но я заметила, как она то и дело косилась на мужчину, который крепко сжимал ее хрупкую ладошку.
— Не беспокойся, милая. Разве я похож на человека, который стал бы обижать невинное дитя?
Голос его был тихим, но достаточно высоким для мужчины. Нужно было ответить ему, но я не произнесла ни слова. Не
