Психофора - Азазеля Кости

— Куда тебя подкинуть? Что собираешься делать? — спросил старик за рулем.

— Мне б телефон зарядить, — задумчиво отвечал мужчина. — Высадите где-нибудь, где есть розетка.

— Я могу вызвать тебе скорую, — предложил Виталий.

— Я сам могу себе все вызвать, — покачал головой мужчина. — Когда заряжу телефон.

— Ты можешь позвонить с моего, — не унимался Виталий, пихая новому попутчику мобильный.

— Я смогу позвонить со своего, когда его заряжу, — мужчина оттолкнул руку Виталия.

— Ладно, — пожал плечами Виталий и отвернулся.

— Если я правильно помню, скоро должна быть заправка, — сказал новый попутчик.

— Так и есть, — подтвердил Харитон. — Не жалеете, что напросились к ним?

Виталий глянул на мужчину через зеркало заднего вида. Он лежал полусгнившим овощем на потрескавшемся кожаном сидении, тяжело дыша и беззвучно шевеля губами в параллельной беседе с Богом. Он время от времени кривился от боли, и обломки скрепленного ремнем черепа приходили в движение с еле слышимым характерным скрежетом. Он этого он кривился еще сильнее и слегка дергал головой, усиливая движение костей. Из такого патологического цикла мужчина выбирался на грани обморока. Но проходило не так много времени, и боль вновь сковывала его.

— Мне сейчас думать больно, — тихим голосом отвечал мужчина. — О переживаниях я вообще молчу. Знаете, какую боль напоминают мысли? Они напоминают зубную боль. Словно кариес есть сразу тридцать два зуба, только внутри башки.

— А на что похожи эмоции? — спросил Виталий.

— На раздувшийся гнойник, — чуть погодя ответил попутчик.

В нем Виталий видел некую жертву. Во имя верности, ради стабильности и… предательства. Если брать рассказ мужчины за основу, разумеется. Виталий, пожалуй, хотел бы увидеть случившееся своими глазами. Полет машины, фейерверк мозгов. Долетели ли его товарищи? И почему не взяли с собой?

— Почему ты не улетел с ними? — поинтересовался Виталий.

— Моя башка лопнула, — напомнил попутчик.

— Это понятно. Но у них-то нет. Почему твоя лопнула? Они готовились к полету? Или… Что это вообще было?

— Это был наеб чистой воды, — усмехнулся мужчина и скривился от боли. — Взяли явно, чтобы поугарать. Напоследок. Всегда так делали. Ублюдки.

Психофора неторопливо полыхала. Виталий не замечал это настоящее чудо целый день! Где-то там, возможно, в горящих слоях атмосферы летит машина с двумя психами, решившими оседлать комету. Или это Виталий по-настоящему свихнулся на последок, раз уж воспринял всерьез подобные истории.

А радиоведущий все это время без умолку болтал:

— Попробуйте-ка вы напоследок услышать трель тонких оболочек мироздания, — вещал он. — Удивительная вещь. Я думал, чем же меня обрадует Психофора? Я уже было решил. Что пропустил все веселье! Но нет. Она не оставила и меня без подарка. Не могу утверждать наверняка, но я, видимо, слышал электромагнитное излучение. Слышал радиацию и магнитное поле. Трудно передать, описать. Это как… Это как… Не знаю. Это просто чудесно. Правда у меня чуть было голова не лопнула, — попутчик на заднем сидении хрипло рассмеялся на этих словах. — Да, друзья, Психофора улетает. А нам предстоит со всем этим как-то жить дальше. Не знаю, возможно, завтра все проблемы покажутся чем-то несущественным. А возможно, вы поймете, что настоящую черную полосу вы никогда раньше не встречали. Попробуйте попросить друг у друга прощения что ли. Это никогда не бывало лишним. Помиритесь с близкими. А еще лучше встретьте рассвет. Так, будто вы первый в мире человек, а до вас была лишь тьма.

На заправку жигули въехали в ярко-оранжевом свете заката. Старик притормозил далеко от магазинчика. Их попутчик начал выбираться из автомобиля задолго до остановки.

— Ты справишься? — поинтересовался Виктор, глядя на шатающегося мужчину.

— Справлюсь, — кивнул тот. — Просто нужно зарядить телефон. И отлить.

Первым делом мужчина направился в сторону уборной.

— Хочешь кофе? — предложил Харитон.

— Почему бы и нет, — пожал плечами Виталий.

— Сейчас принесу. Я угощаю.

Харитон удалился за кофе, а Виталий выбрался из машины, дабы размять ноги.

Яркий свет вывесок заправки расползся по тонущему в тенях заката асфальту. Кроме них здесь всего две машины. Водители о чем-то спорят с работниками внутри магазинчика, а Харитон суетится возле кофейного аппарата.

Виталий позволил себе слиться с меланхолией оторванного от города островка цивилизации. Он присел на капот жигули, вдохнул вечерний воздух, пропитанный парами бензина и вслушался в тишину. Сквозь нее до заправки прорывались отзвуки автомагистрали: грохот фур, рев разгоняющихся мотор, редкие гудки и легко узнаваемое трение резины об асфальт. Дорога, по которой ехали они с Харитоном, оставалась все такой же пустой, но вязкий мистический страх и суеверное смятение уходили. Им на замену приходили умиротворение с желанием узнать, что же будет дальше.

Путаясь в собственном прошлом и настоящем, будучи не в состоянии вспомнить мысли, желания, эмоции, коими он руководствовался, проживая всю жизнь, Виталий впитывал новые краски уходящего дня. Пусть комета источала опасность, и он не доверял космической гостье, не желал отдавать ей власть над собой, как то пропагандировал голос из радио, он был, можно сказать, рад, что она прилетела. Виталий испытывал непонятную ему эйфорию здесь и сейчас. Он смотрел на пылающий психоделичным огнем кусок камня на закатном небе, соглашаясь с идеей, что это она во всем виновата. В каждом сегодняшнем событии. У Виталия есть точка приложения, на что он может перенести значительную часть груза вины и ответственности.

Виталий благодарен Психофоре за то, что она прилетела и испортила его жизнь.

Ведь иначе его мир все равно бы рухнул, но в этом случае вся ответственность исключительно на Виталии.

На заправку влетел черный тюнингованный автомобиль. Непонятная марка, двоящийся в глаза кузов. Он будто мираж, наваждение, выпавшее из мира иллюзий на мгновение, чтобы вновь исчезнуть. Лишь одно окно было опущено, и в нем Виталий увидел знакомое лицо.

Бредущая девушка сидела в нем. Она смотрела на Виталия без осуждения, но с тоской. Ее нос и нижняя губа опухли и кровоточили. Кровь лилась тонкой струйкой из аккуратной трещины прямо по середине губы. Синяк под правым глазом, ссадины на левой щеке. Взъерошенные и грязные волосы. Попалась ли она в лапы тех, от кого бежала, или же совершенно иные демоны получили власть над ней…

Она и Виталий смотрели друг другу в глаза пару мгновений. Каждый понимал, что она на пути в ад. Оттуда ей не вернутся. Никто ей не поможет. О ней все забудут. Она сама через пару недель не сможет вспомнить, кем была, куда шла. В последнем случае все не так уж и плохо: она достигла апогея в отсутствии пути. Ведь в страданиях нет цели, но есть процесс. Не нужен путь, нет