Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

Кто-то поднял едва слышный клич «Златоокий!», но его никто не поддержал, всего месяц назад это обрадовало бы Перина. Многое изменилось с тех пор, как похитили Фэйли. Сейчас их молчание было тяжелым. Юный Кенли Маерин, щеки его были еще бледными в тех местах, где он соскоблил свою пробивающуюся бородку, избегал встречаться с Перрином взглядом. Джор Конгар, у которого чесались руки стоило ему заметить что-нибудь маленькое и ценное, и напивающийся как только представится возможность, презрительно сплюнул, когда Перрин проехал мимо. Бан Кро тут же сильно ударил его в плечо кулаком, но и он не смотрел на Перрина.

Даннил Левин стоял, нервно теребя толстые усы, смешно торчащие из-под крючковатого носа.

– Приказы, Лорд Перрин? – Когда Перрин отрицательно покачал головой, Даннил заметно расслабился и снова быстро сел, уставившись в ближайший котел, словно мечтал о каше на завтрак. Возможно, так и было; в последнее время никто не наедался досыта, а у Даннила никогда не было лишнего мяса на костях. Позади Перрина Айрам что-то прорычал, выражая свое недовольство.

Помимо двуреченцев были здесь и другие, однако они были не лучше. Вот Ламгвин Дорн, кажущийся неповоротливым парень со шрамами на лице – мелькнул его чуб и коротко стриженная голова. Ламгвин походил на громилу, трактирного вышибалу, но теперь он стал личным слугой Перрина, когда ему потребовался кто-нибудь в этом роде, и он, возможно, просто хотел быть в хороших отношениях с нанимателем. Но Базел Гилл, дородный бывший владелец гостиницы, взятый на службу Фэйли в качестве шамбайяна, с преувеличенным вниманием сворачивал свои одеяла, склонив лысеющую голову. А главная горничная Фэйли, Лини Элтринг, пожилая женщина, лицо которой казалось еще уже, чем было на самом деле из-за собранных узлом седых волос, выпрямилась над кипящим котлом, сжав тонкие губы, и подняла длинную деревянную ложку, словно желая ей отогнать Перина прочь. Бриане Таборвин, чьи темные горящие глаза выделялись на фоне бледного лица, похлопала по руке Ламгвина и нахмурилась на него. Она была женщиной Ламгвина, если не женой, и второй из трех горничных Фэйли. При необходимости они последовали бы за Шайдо, пока не упали бы замертво, и повисли бы на шее Фэйли, когда ее найдут, но для Перрина только Ламгвин еще сохранил немного тепла. Он, возможно, получил бы больше от Джура Грейди, одного из Аша'манов, бывших чужаками для всех из-за того, кем и чем они были, ни один их них не показывал никакой враждебности к Перину – но, несмотря на шум проснувшихся людей, топчущихся на смерзшемся снегу и проклинающих холод, когда они на нем поскальзывались, Грейди все еще спал, завернувшись в одеяла, под навесом из сосновых ветвей. Перрин шел мимо своих друзей, соседей, слуг, и чувствовал себя одиноким. Мужчина не может кричать о своей верности, если все думали обратное. Сердце его жизни лежало где-то на северо-востоке. Все вновь станет на свои места, как только он вернет ее.

Лагерь окружал частокол из заостренных кольев в десять шагов глубиной, и он направился к краю стоянки гэалданцев, где были оставлены изогнутые проходы для свободного проезда всадников, однако Балверу и Айраму пришлось пристроиться за его спиной, чтобы пройти по тесному проходу. Пешему, чтобы здесь пройти, пришлось бы петлять и поворачивать прямо перед двуреченцами. Край леса лежал не далее, чем в ста шагах, пустячная дистанция для двуреченских луков, огромные деревья вздымали свои кроны высоко в небо. Некоторые из здешних деревьев были для Перрина незнакомы, но были здесь и сосны, болотные мирты и вязы, некоторые в целых три или четыре обхвата, и дубы, которых было больше всего. Деревья были настолько большие, что убивали все, чуть выше кустиков, росших под ними, оставляя между стволами широкие проходы, заполненные сейчас тенями темнее ночи. Старый лес. Такой мог проглотить целые армии и никто не нашел бы даже костей.

Балвер проследовал за ним сквозь частокол, пока не решил, что теперь они с Перрином одни настолько, насколько это возможно в ближайшее время.

– Масима отправил гонцов, милорд, – сказал он, поправляя полу плаща и бросая подозрительные взгляды на Айрама, который в ответ пристально следил за ним.

– Я знаю, – сказал Перрин. – Ты считаешь они направились к Белоплащникам. – Он шел стремительно, стараясь уйти подальше от своих друзей. Он положил руку, сжимавшую поводья, на луку седла, но не стал вставлять ногу в стремя. Ходок нетерпеливо тряхнул головой. – С тем же успехом Масима мог отправить сообщения Шончан.

– Раз уж Вы заговорили об этом, милорд… Есть реальная возможность, чтобы в этом убедиться. Могу я еще раз напомнить Вам, что взгляды Масимы на Айз Седай очень близки взглядам Белоплащников? Фактически, они идентичны. Он желал бы видеть каждую сестру мертвой, если бы только смог. Позиция Шончан более… прагматична, если можно так выразиться. Во всяком случае, она меньше соответствует позиции Масимы.

– Как бы сильно вы ни ненавидели Белоплащников, мастер Балвер, но корнем всего зла они не являются. А с Шончан Масима имел дело и прежде.

– Как скажете, милорд. – Лицо Балвера не изменилось, но пахло от него сомнением. Перрин не мог доказать реальность встреч Масимы с Шончан, а расскажи он всем как именно он о них узнал и это только добавит новые трудности к уже существующим. Что ж, предоставим эти проблемы Балверу; он обожает отыскивать улики. – Что касается Айз Седай и Хранительниц Мудрости, милорд… Айз Седай, кажется, полагают, что они всегда знают все лучше других, возможно, кроме другой Айз Седай. Я полагаю, что Хранительницы Мудрости не слишком от них отличаются.

Перрин фыркнул и в воздухе повисли короткие белые росчерки пара.

– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Что-нибудь, о том, почему Масури встретилась с Масимой, и почему Хранительницы Мудрости это позволили. Готов держать пари на Ходока против подковочного гвоздя, что она не сделала бы этого без их разрешения. – Анноура дело другое, она могла действовать и самостоятельно. Вряд ли, конечно, она действовала по приказу Берелейн.

Поправляя плащ на плечах, Балвер поглядел назад за ряды заостренных кольев на лагерь, на палатки Айил. Пристально глядя, он словно надеялся разглядеть что-нибудь сквозь стенки палаток.

– Есть много вариантов, милорд, – сказал он раздраженно. – Для некоторых, приносящих клятвы, все, что не запрещается присягой, – разрешается, и все, что не является приказом, – может игнорироваться. Другие же предпринимают действия, которые, как они верят, помогут их сюзерену, не спрашивая у него разрешения. Айз Седай и Хранительницы Мудрости попадают, похоже, в одну из этих категорий, но вот в какую их них, я могу только строить предположения, в зависимости от условий.

– Я мог бы просто спросить. Айз Седай не могут лгать, и если я нажму достаточно сильно, Масури могла бы действительно рассказать мне правду.

Балвер скривился, как от внезапной боли в животе.

– Возможно, милорд. Возможно. Весьма вероятно, что она сказала бы Вам кое-что, похожее на правду. Айз Седай весьма в этом преуспели, как Вы знаете. В любом случае, милорд, Масури задалась бы вопросом, от кого Вы узнали, о чем спрашивать, и эти размышления могут привести ее к Хавиару и Нериону. Кто может сказать, кому она расскажет в данных обстоятельствах? Прямой путь – не всегда лучший. Иногда определенные вещи должны делаться скрытно, из соображений безопасности.

– Я говорил Вам, что Айз Седай нельзя доверять, – резко сказал Айрам. – Я говорил Вам это, Лорд Перрин! – Он умолк, когда Перрин поднял руку, но запах ярости, исходящий от него, был настолько силен, что Перрину пришлось сделать выдох, чтобы прочистить легкие. Какая-то часть его хотела втянуть этот запах поглубже и поглотить его.

Перрин внимательно посмотрел на Балвера. Если Айз Седай могут настолько изогнуть правду, что ты станешь путать верх и низ, а они могли и действительно так поступали, то насколько сильно можно им доверять? Доверие всегда было проблемой. Он узнал это после тяжелых уроков. Но теперь его гнев был под постоянным контролем. Пользоваться молотом нужно осторожно, а он бил сейчас там, где один промах вырвал бы сердце из его груди.

– Изменятся ли эти условия, если некоторые из друзей Селанды начнут проводить больше времени среди Айил? В конце концов, они хотят стать Айил. Более чем достаточное оправдание. И возможно, один из них сможет свести дружбу с Берелейн и ее советницей…

– Возможно, милорд, – сказал Балвер после секундного колебания. – Отец Леди Медоре – Благородный Лорд Тира, что дает ей достаточно высокое положение и может послужить причиной, чтобы приблизиться к Первенствующей Майена. Возможно, один или двое кайриэнцев также имеют достаточно высокое происхождение. Найти тех, кто захотел бы пожить среди Айил будет еще легче.

Перрин кивнул. Будь внимателен с молотом, как бы ни хотелось разнести все, до чего можешь дотянуться.