Священный меч Будды - Эмилио Сальгари

Перед их глазами стали вереницей проходить видения, одни ужаснее и страннее других, сильно действуя на их фантазию и парализуя их силы.

То какие-то чудовища гигантских размеров, покрытые латами и цветами, запачканные кровью и молоком, тянулись им навстречу, беспорядочно танцуя; то безобразные карлики с уродливыми телами, с глазами, мечущими пламя, украдкой выглядывали из-за колоссальных мисок сам-шиу и бутылок виски; то появлялись китайские божества из храмов Фо, кривлявшиеся на тысячу ладов; то возникали черные существа, покрытые длинными волосами, с длинными косами, пожиравшие детей; то тянулись процессии прокаженных с распоротой грудью, изувеченными частями тела и сплющенными головами.

Мало-помалу за этими ужасными видениями последовали другие, более приятные: пиры, веселые праздники, на которых странные волшебницы в китайских одеждах протягивали к ним руки, как бы приглашая на пир. И они чувствовали, как их уносит в вихре сумасшедшей пляски.

У американца видения оборвались на том, что он полетел головой вниз в море из виски, а у поляка — на том, что он тонет в гигантской чашке кипящего цветочного чая.

Было уже семь часов вечера, когда проснулся мистер Корсан, удивленный, что не утонул в море виски. Он чувствовал себя чрезвычайно слабым и был еще полупьян. Американец разбудил поляка, громко храпевшего.

— Пойдем отсюда, мальчик, — пробормотал он. — Последнюю чашку… сам-шиу… и уйдем… из этого ада. Я сам ничего… ничего не помню.

Они бросили на стол еще несколько таэлей, выпили еще посудинку водки, взялись под руки и вышли, один распевая по-английски Yankee-Doodle, а другой — по-польски гимн Домбровского, в такой унисон, что встречные от них убегали.

Некоторое время они продвигались вперед, расталкивая народ и расточая направо и налево удары кулаком и шлепки; потом остановились на набережной возле кучки людей, собравшейся вокруг таотце, прорицателя, заставлявшего маленькую птичку вынимать кусочки исписанной бумаги.

— Мальчик, — сказал американец, — что, если мы спросим этого человека о… о том, чтобы… узнать, где спрятан меч? Вот блестящая мысль!

— Хорошо придумано, сэр Джеймс. Ура!.. Ура священному мечу Будды!

Поддерживая один другого, они проложили себе дорогу и протиснулись к столу.

Американец ударом кулака раздавил бедную птичку и, став под носом у прорицателя, стал кричать:

— Милейший… я подарю тебе… понимаешь, подарю тебе золота, но берегись… желтая рожа… берегись, если ты меня обманешь… Я надену тебя на вертел или раздавлю… как раздавил твою птицу.

Он бросил на стол таэль, который прорицатель, несмотря на свой страх, поспешил поднять, и продолжал, покачиваясь из стороны в сторону:

— Скажи мне, красавец с желтой рожей… Скажи мне, знаешь ты где… где эти канальи спрятали священный меч… Будды. Ты, наверное, знаешь, ты, ты, не… Что случилось, что земля не стоит на месте?

— Ты пьян, — сказал прорицатель.

— Я пьян! — крикнул янки, разбивая стол одним ударом своего могучего кулака. — Я пьян! Смотри на меня, мерзкая рожа!

Янки стащил с себя шляпу, обнажив голову, покрытую волосами, и, отбросив прокопченные очки, показал свои отнюдь не раскосые глаза. У прорицателя и людей, стоявших ближе к нему, вырвался крик изумления.

— Ты не китаец! — воскликнул таотце, отскакивая назад. Американец начал хохотать как сумасшедший. Поляк, менее пьяный, взял его за руку, стараясь утащить подальше, но безуспешно.

— Что тебе до того, что я не китаец? — кричал Корсан. — Я Джеймс Джеймс Корсан, свободный американский гражданин… а ты… ты мошенник. Ха, ха! Какая у тебя мерзкая рожа… Ха!.. Ха!.. Ха!..

— Смерть американцу! Смерть, смерть! — стал кричать прорицатель.

Корсан, хотя и был пьян, понял, что подвергается страшной опасности. Кулак его с силой опустился на нос прорицателя и разбил его до крови. Крик ярости раздался в толпе.

— Смерть иностранцам! Бей этих собак!

Американец и поляк, несколько испуганные таким оборотом дела, хотели удрать прежде, чем сбежится все население; но сорок или пятьдесят рук успели их схватить.

— Дорогу, ребята! — кричал Корсан. — Я китаец… Китаец, как и вы. Кой черт!.. Эй, ребята, будьте умники.

Голос его был заглушен криками неистовой толпы.

— В реку иностранцев! Лови! Бей! Смерть! Смерть! — слышалось со всех сторон.

Американец попытался оттолкнуть ближайших к нему китайцев, но в ответ получил шесть или семь ударов кулаком. Поляк, как более трезвый, все-таки проложил себе дорогу.

Носильщики и лодочники, подстрекаемые ругательствами и криками таотце, у которого ручьем текла кровь из носа, яростно подступали к ним, потрясая кулаками.

Поляк и американец, вооруженные ножками стола, напали на толпу, выбивая глаза, разбивая головы, ломая ребра.

Им было достаточно пяти минут, чтобы разогнать всех этих китайцев.

— Бежим! — сказал поляк.

— Вот еще! — ревел американец. — Мы захватим город.

— А капитан?

— К черту капитана!

— Но придут солдаты и будут в нас стрелять. Бежим, сэр Джеймс! В конце улицы показался патруль солдат. Американец при виде

ружей пустился бежать в сопровождении своего достойного спутника.

Пять минут спустя, запыхавшиеся, все еще с ножками стола в руках, они вбежали в гостиницу.

VI. Храм бога Фо

Капитан и маленький китаец, часа четыре назад вернувшиеся из своей разведки, собрались уже покинуть гостиницу и идти на розыски пропавших товарищей, как беглецы наконец явились. Нечего и говорить, как удивились капитан и китаец, видя прибывших друзей такими истерзанными, бледными и изнуренными, в разорванной одежде, без шляп и без кос, с ножками от столов в руках.

— Великий Боже! — спросил изумленный капитан. — Откуда вы?

— С улицы, — спокойно отвечал американец.

— В таком виде?

— В таком виде.

— Вы что же, несчастные, опять дрались?!

— Мы? Напротив! Это китайцы нас преследовали и били.

— Где же вы были?

— Сначала в кабаке. Мы хотели напоить одного китайца, но этот человек оказался настоящей губкой, и мы опьянели раньше его.

— Так что вы ничего не узнали?

— Разумеется. Я же вам говорю, что мы были пьяны, сильно пьяны, и в таком состоянии, конечно, ничего не могли узнать. Может быть, бездельник и говорил, может быть, даже и во всем признался, но я ничего не помню, да не думаю, чтобы и Казимир помнил что-нибудь.

— А после этого вы затеяли драку?

— Мы? Нет; первыми начали китайцы, которые на нас напали на улице, вероятно с целью ограбить. Но, клянусь вам, злодеи поплатились и понесли жестокое наказание: на мою долю пришлось около двадцати желтых рож, да, думаю, столько же изувечил и Казимир.