Найти и обезглавить! Головы на копьях. Том 2 - Роман Глушков

Я удивился: странно, никаких криков до нас вроде бы не долетало… Но тут до меня дошло, что их услыхал Рор, о чем он и сообщил гостю-человеку, когда был здесь в последний раз. А Баррелий, похоже, ничего не сказал Кривоносой о громорбе. Или не желал ее пугать, или держал нашего союзника в секрете, пока тот не объявится и не рассекретит себя сам. Больше походило на второе.

– А что с Шемницем и Гириусом? – поинтересовался ван Бьер. – Их головы все еще на плечах?

– Курсор пригрозил нам жезлом и они с полковником отошли в сторону, – ответила Ширва. – Подлые твари! Хотят выждать, чем закончится грызня, чтобы потом замириться с победителем, предложив ему свои услуги и связи в Фенуе.

– Это на них похоже, – согласился Пивной Бочонок. – При таком раскладе к утру в отряде останется не более полутора десятков человек. И каждому из них достанется больше чем по половине повозки золота… Недурно!

– Можно сделать расклад еще лучше, – предложила Кривоносая. – Что для тебя эти пятнадцать врагов после того, как ты убил Аррода, Трескучего и еще почти дюжину человек? С тобой на пару мы могли бы захватить весь караван! И стать вторыми богачами в Промонтории после Григориуса Солнечного! Завтра на рассвете мы застанем отряд врасплох при переправе через реку. Ты атакуешь его, а я прикрою тебя из лука. Будь уверен, у меня получится – я отлично стреляю. Особенно по тем ублюдкам, которые рискнули стрелять по мне… Ну, что скажешь, красавчик? Попробуем?

– Заманчивое предложение, – ответил ван Бьер. – Но у меня есть идея получше. Для начала тебе надо отдохнуть. А уже утром на свежую голову обмозгуем, что к чему.

– Вряд ли я смогу уснуть, – засомневалась Ширва. – Нога болит, аж мочи нет.

– Сможешь, обещаю, – заверил ее кригариец…

…И ударом кулака в скулу лишил ее чувств!

Слушая их разговор, я опять начал клевать носом, но после такой выходки Баррелия моментально вышел из дремоты.

– За что ты ее? – спросил я, глядя на распластавшуюся у стены наемницу.

– Тсс! – Монах приложил палец к губам. – Говори потише. Те, кто идут по ее следам, могут быть рядом.

Сказано это было по-кригарийски невозмутимо, но у меня от таких слов сердце тотчас ушло в пятки.

– Срань господня! Думаешь, приятели Кадира ее выследили? – перейдя на шепот, вновь спросил я. – Но зачем ты привел Ширву прямо сюда, а потом шарахнул ей по башке? У нее же есть лук и она могла помочь тебе сражаться.

– Помочь? – усмехнулся Пивной Бочонок. – Вот еще! Не знаю, кто за ней идет: кадировы дружки или кто-то еще. Но никакая она не беглянка и не жертва, а по-прежнему член их братства. Точнее говоря, приманка, на которую они пытаются меня изловить.

– А как же стрела у нее в ноге? Разве ей не взаправду продырявили ляжку?

– Взаправду, – подтвердил монах. И, ухватив Кривоносую за шиворот, поволок ее вглубь пещеры. Я как привязанный посеменил за ним. – Ширва, конечно, обломала торчащий из бедра наконечник стрелы. Но я и по форме раны определил, что ее нанес не двулезвийный наконечник – тот, что используют отрядные лучники. Вернее, наконечник мог быть и тот, только лезвия ему отломали. Нарочно – чтобы он оставил в ляжке Кривоносой небольшую аккуратную дырку. Причем оставил там, где нет важных кровеносных сосудов.

– Но… а вдруг это лишь совпадение? – Даже не знаю, зачем я заступался за Ширву, ведь она никогда не питала ко мне любви. – Почему у кадировых приятелей случайно не могла оказаться в колчане другая стрела? И почему они непременно должны были нанести Ширве тяжелую рану, а не легкую?

– И почему, пока я вел ее к пещере, она часто хваталась окровавленной рукой за заборы и стены, думая, что я этого не замечаю? – добавил ван Бьер. – И почему сегодня у нее ножи припрятаны не только в каждом сапоге, но и в волосах?

Он расплел узел на затылке у Кривоносой и достал оттуда кинжальчик. Примерно такой, какой мы с Ойлой посылали ему, когда он сидел в плену. На вид кинжальчик бы игрушечный, но в умелых руках он мог вскрыть человеческую глотку. Например, у спящей жертвы.

– Разумеется, это тоже совпадение, – передразнил меня Баррелий. После чего стянул с Кривоносой сапоги, в каждом из которых действительно оказалось по ножу, только уже настоящему. – Четыре странных совпадения за раз – какие пустяки, верно? И впрямь, давай забудем о них и пойдем спать.

– Но если ты подозревал, что Кривоносая – приманка, зачем привел ее прямо сюда? Разве это… правильно?

– Ну наконец-то хоть один умный вопрос! – Заткнув Ширве рот ее же портянкой, кригариец снял с нее пояс и принялся связывать ей руки за спиной. – Хотя ты знаешь мой ответ на него: понятия не имею, правильно я делаю или нет. Враг пытается перехитрить меня, а я – его. И к утру выяснится, кто из нас умнее… А сейчас, будь добр, заткнись, забейся в укромный уголок и не вылезай оттуда, пока не скажу.

– Да уж не дурак, сам догадался, – проворчал я, устраиваясь за широким каменным выступом. – Это ведь единственное, что ты приказываешь мне в последнее время.

– И ты неплохо с этим справляешься, – похвалил меня ван Бьер. – А иной помощи мне от тебя пока не нужно…

Глава 26

Новых гостей, что явились в пещеру ближе к утру, оказалось всего двое. По крайней мере, я заметил лишь два силуэта, мелькнувшие на фоне выхода, уже различимого в предрассветных сумерках.

Я мог бы их и не заметить, поскольку в этот момент дремал, уронив голову на грудь. Но сидящий рядом со мной ван Бьер учуял врагов еще на подходе и толкнул меня в плечо. После чего зажал мне рот ладонью, опасаясь, как бы я спросонок не начал болтать, и указал на выход.

Прошмыгнув в пещеру, гости сразу прижались к стенам и стали неотличимы от них. То есть избрали тот же способ оставаться незаметными, как и мы, явно не желая преждевременно выдавать нам свое присутствие.

В их одинаково стремительных бесшумных движениях виделось что-то знакомое. А поскольку таких ловких типов в отряде было раз два и обчелся, я не усомнился, что по наши с ван Бьером души явились Гиш и Пек. И, возможно, кто-то еще. Но кроме них больше в пещеру никто не входил. Или из опасения уже отсюда не выйти, или братья верили, что у них хватит сил одолеть кригарийца вдвоем.

А, может, они рассчитывали на то, что Ширва разделалась с ним до их прихода? Хотя нет, вряд ли. Если бы она его убила, зачем ей отсиживаться в пещере? Тогда Кривоносая не пряталась бы, а дожидалась братьев снаружи с хорошими новостями. Однако из дыры, куда их привели оставленные «приманкой» кровавые метки, не доносилось ни звука. И они явно терялись в догадках, хорошо это или плохо.

Тишина – вот что настораживало Гиша и Пека. А также полная неизвестность. Но они были готовы рискнуть и проверить, куда запропастилась их сообщница.

До нас долетели скрип натягиваемой тетивы и чирканье кресала по кремню. Надо полагать, это один из братьев решил зажечь огонь, а второй держал лук наготове, прикрывая его.

И правда, вскоре пещеру озарило трепетание пламени. Вот только враги запалили не факел, а зажигательную стрелу. И очень хитро придумали! Потому что, выстрелив вглубь пещеры, они могли осветить ее, а сами продолжали держаться у выхода.

Горящая стрела пролетела мимо нашего выступа и стукнулась о стену шагах в десяти позади нас. Она могла умчаться и дальше, но, очевидно, лучник нарочно пустил ее так, чтобы она осветила участок пещеры, прилегающий к выходу. Свету от стрелы было, правда, немного. Но просидев в темноте всю ночь, я все равно зажмурился – столь ярким показался мне с непривычки этот огонь.

Наш выступ полностью скрывал нас от вражеских глаз даже при свете. Также, как Ширву, что по-прежнему валялась без сознания. Тем не менее наемники своего добились – теперь кригариец не мог напасть на них незаметно. Ван Бьер утратил свое единственное преимущество, но продолжал сидеть, спокойный и неподвижный, словно камень, за которым мы прятались. Тогда как я заерзал от страха, ведь теперь Гиш и Пек наверняка двинутся в нашу сторону. И каждый из них, держа наготове лук, уж точно не промахнется, когда увидит перед собой цель.

– Ну где ты шляешься, старая уродливая громадина? – пробубнил себе под нос Баррелий. – Заснул, что ли? Я же сказал: увидишь огонь – поднимай шум! В чем дело: огонь горит, а шума все еще нет!

Единственный, кто в округе подходил под это описание, был Рор, так что, видимо, к нему монах и обращался. И хоть громорб не мог этого слышать, тем не менее его ответ не заставил себя ждать.

Его протяжный рев донесся издалека – по всей видимости, из соседнего квартала. Но даже на таком расстоянии это звучало впечатляюще. Я верил, что Рор по-прежнему нам не враг, но от его рева мне захотелось еще сильнее вжаться в стену. И прикинуться камнем, лишь бы только он прошел мимо, не заметив меня. А каково было сейчас наемникам! Они-то понятия не имели, что громорб вовсе не собирается ни на кого нападать, а шум поднял лишь потому что кригариец его об этом попросил.