Найти и обезглавить! Головы на копьях. Том 2 - Роман Глушков

И она закончилась. Причем еще до того, как я взмолился об этом вслух.

– Ну все, передышка, – сказал Баррелий после того, как затащил меня на верхний ярус невысокой толстой башни. Судя по стоящим вдоль стен, пустым оружейным пирамидам, когда-то здесь располагался пост городской стражи. Почему кригариец счел это место укромным, я не знал. Да и знать не хотел, честно говоря. Едва мне было дозволено отдыхать, я тут же улегся на пол, подложил под голову обломок доски и закрыл глаза. И ничего в этом мире меня больше не волновало.

Воистину, бывает настолько смертельная усталость, что она способна превозмочь даже страх настоящей смерти!

В общем, хотелось мне того или нет, но я уснул. Буквально провалился в объятья сна, стоило мне расслабиться и сомкнуть веки. И спасибо Баррелию, что он мне не мешал. Как знать, возможно, это был последний сон в моей жизни, а следующий будет называться уже вечным…

Разбудить меня, однако, пришлось, так как сам я продрал бы глаза не скоро. Но ван Бьер не планировал оставаться здесь надолго. Потому как чуял, что просто отсидеться в укрытии у нас не выйдет.

Очнувшись от толчка в плечо, я не сразу вспомнил, где нахожусь и что здесь творится. Зато когда вспомнил, тут же зашарил вокруг руками, ища свою палку. То, что кригариец разбудил меня столь грубо, не предвещало ничего хорошего.

– Не суетись, пока все в порядке, – успокоил меня монах. Он притаился в тени у окна и украдкой наблюдал за округой. – Похоже, мне опять не удалось запутать следы. Эти проклятые Гиш и Пек привели Аррода прямиком за нами. Теперь отряд разбился на тройки и обыскивает эту часть города. Но далеко друг от друга они не отходят. Так что если кто-то поднимет шум, все остальные сразу к нему сбегутся.

– А досюда они доберутся? – спросил я.

– Скорее да, чем нет. Поэтому нельзя нам здесь засиживаться. Выждем еще немного и пойдем обратно к реке. Туда, где наемники уже побывали.

– Пожрать бы сначала чего, – заметил я, потерев урчащий от голода живот.

– Отличная мысль, – поддержал меня Баррелий, но как-то уныло. – Полностью с тобой согласен. Ежели найдешь что-нибудь съедобное – дохлого червячка или там корешок, – не забудь со мной поделиться.

Я изобразил вымученную улыбку и примолк. И все же была в его шутке доля правды. Еще немного, и я действительно буду готов сожрать хоть корешок, хоть дохлого червяка, хоть пучок сухой травы…

Покидали убежище уже другим путем. Почему оно и приглянулось ван Бьеру – отсюда можно было удрать на все четыре стороны. Причем три из них не слишком подходили для быстрого отступления, и вообще для бега. Если до этого мы петляли по улицам, то теперь залезли в такие трущобы, где сам Гном ногу сломит. Некоторые щели даже приходилось проползать на четвереньках, а то и вовсе на брюхе, потому что иначе там было не протиснуться.

Сон придал мне немного сил, и сейчас я чувствовал себя полегче, чем на рассвете. А по ван Бьеру было не определить, насколько он устал. Особенно теперь, когда он не притворялся спившимся калекой. В сравнении с тем жалким типом, которого я наблюдал всю прошедшую неделю, нынешний Баррелий выглядел моложе лет на десять. А после того, как он двумя ударами разделался с Трескучим, я даже стал его немного побаиваться.

– Кажется, мы от них оторвались, – полушепотом известил он меня после того, как в очередной раз остановился и прислушался. – Слышишь журчание? Река совсем близко. Наемники там уже побывали, так что пройдем немного вверх по течению, может на сей раз удастся запутать следы… Айда за мной!

И он полез через брешь в каменном заборе, что преграждал нам путь.

Забор огораживал задний дворик одного из домов, что стоял неподалеку от набережной. Однако местечко это лишь на первый взгляд казалось тихим и безлюдным. На сей раз чутье кригарийца подвело. Стоило лишь ему выйти во двор, как он очутился лицом к лицу с врагом.

Им оказался наш некогда добрый знакомый по имени Гифт. Тот, что угощал ван Бьера в Годжи трофейной выпивкой, да и сам Баррелий не раз давал ему хлебнуть из своей бутылки. Поначалу я не понял, чем Гифт здесь занимается. Прислонившись к стене, он сыпал себе на запястье белый порошок и был так увлечен этим, что не сразу нас заметил. А когда заметил, так и застыл с согнутой перед грудью рукой, словно прикрылся невидимым щитом.

«Э-э-э, да ведь это фирам! – дошло до меня. – Тот самый порошок, которым дурманят себя канафирцы!»

На самом деле фирам употребляли не только в Канафире, но и в Оринлэнде. Ушлые западные барыги давно распространили этот товар по всему свету, и у тех, кто начинал его нюхать, быстро возникало к нему привыкание. Настолько сильное, что такой человек уже не мог обходиться без фирама, как пьяница – без вина.

Прежде я не замечал, чтобы Гифт вдыхал эту дрянь. Видимо, он баловался ею тайком от приятелей и главаря. Аррод был терпим к выпивохам, но любителей фирама у себя в отряде, надо думать, не жаловал.

И вот сегодня маленький секрет Гифта был раскрыт. Как, впрочем, и наш секрет. Наемнику стоило лишь позвать на помощь, и все наши усилия остаться незамеченными пойдут насмарку. И он открыл было рот, собираясь закричать, но, посмотрев в глаза кригарийцу, сразу передумал это делать.

– Не надо, Гифт, – попросил монах своего бывшего собутыльника. – Ты – хороший человек и не сделал мне ничего дурного. Даю тебе слово, что не трону тебя, если ты дашь нам уйти и сделаешь вид, что не видел нас!

– Ван Бьер! – Торопливо вдохнув ноздрями фирам, наемник отступил от стены и вынул из ножен меч. – Как же ты некстати… А я-то понадеялся, что тебя и след простыл.

– Ну так что решим? – переспросил Баррелий. – Договоримся или как?

– Ты сказал, что не тронешь меня. А что насчет моих братьев? – спросил Гифт, утерев нос и нервно облизнув губы.

– Если они тоже будут благоразумны, мы разойдемся по-мирному, – пообещал ван Бьер. – Я не хочу воевать с вами. Я хочу просто уйти. Позвольте мне это, и вы меня больше никогда не увидите.

– А если все-таки прольется кровь и кто-то из них умрет? Причем по моей вине, потому что я не предупредил его о том, что ты близко. Как, по-твоему, это называется, если не предательство?

– Ты меня знаешь: если ты поднимешь тревогу, твоих братьев умрет гораздо больше, – напомнил Пивной Бочонок.

– Зато ты не подкрадешься к ним сзади. И они погибнут в бою, а не от удара в спину, – возразил наемник. – У тебя ведь тоже есть братья, кригариец. И что бы ты сделал, окажись сейчас на моем месте? Тоже предал бы их, испугавшись за свою шкуру?

– Кажется, я оскорбил тебя, Гифт, – покачал головой ван Бьер. – Я не хотел, извини! Разумеется, ты вовсе не трус и не предатель. Ты храбрый малый, и раз так…

Булыжник, который он метнул без предупреждения, буквально на полуслове, летел наемнику точно в голову. И размозжил бы ее, кабы тот в последний момент не отпрянул. Ударившись в стену, камень разбился на осколки, но они попали Гифту в наплечник доспехов и не причинили ему вреда.

– Тревога! Тревога! Все сюда! Кригариец здесь! – тут же заорал он благим матом. И бросился к выходу из дворика, так как не собирался драться с Баррелием в одиночку.

Но убежал он недалеко. Ван Бьер сорвался с места раньше него, и чтобы не получить дубиной по затылку, Гифт развернулся и контратаковал врага мечом. Само собой, не прекращая орать, ибо только подмога могла его спасти.

Меч у наемника был хороший, хаммерстадской ковки, с прямым клинком длиною в два локтя. И обращался Гифт с ним умело. Баррелий парировал дубиной три стремительных удара, прежде чем сам дотянулся до противника. Зато когда дотянулся, сжимавшая оружие рука Гифта вмиг повисла плетью, поскольку была сломана. А следующим ударом монах выбил из нее меч и хотел заехать Гифту по шлему, но он успел подставить другую руку. Которая тоже оказалась сломанной, после чего драка превратилась в обычное избиение без пощады и благородства.

– Тревога! Тревога! Все ко мне! – орал наемник, когда ван Бьер толкнул его ногой в грудь и уронил на землю.

– Тревога! Тре… вога! Здесь… кригариец! Он… здесь! – захлебывался он криком, когда дубина ван Бьера стала мять ему шлем, а он, катаясь по земле, тщетно пытался закрыть голову перебитыми руками.

– У-у-у! У-у-у! У-у-у! – отчаянно завыл Гифт после того, как Баррелий снес ему нижнюю челюсть.

Затих он лишь тогда, когда монах раздробил ему височную кость. Хотя затыкать ему рот было поздно – Гифт исполнил свой долг перед братьями. До нас уже доносились встревоженные крики спешащих на его зов наемников. И нам требовалось срочно уносить отсюда ноги.

– Ну готовься, парень! – бросил мне кригариец, отшвырнув дубину и подбирая с земли меч. – Теперь это не погоня, а настоящая война. Не знаю, чем она закончится, но если я вдруг задержусь и отстану – не жди меня, беги прочь и как можно дальше.

– Но куда бежать? – испуганно заморгал я. – Я же не знаю Азурит!