Глобальный Смутокризис - Максим Калашников

Нынешние климатические изменения – последствия всего вышеописанного. Климат – чувствительная неустойчивая система с нелинейной зависимостью. Поэтому даже небольшие человеческие влияния могут вызвать несоразмерно большие последствия. И судя по всему, уже вызывают их. Например, повышение концентрации углекислого газа и метана в атмосфере. Конечно, в этом есть и приятные стороны. Так, Уосделл убежден, что нынешний межледниковый период затянулся. И именно человеческое влияние, начавшееся 8 тысяч лет назад с развития сельского хозяйства и вырубки лесов и продолжающееся ныне в виде массированного выброса «парниковых» газов, спасает нас от нового надвигания ледников. А ведь возможный ледниковый период означает гибель нынешней цивилизации и вымирание миллиардов людей.

Но и без этого проблем хватает. Уосделл сделал сенсационное заявление: реакция планетарного климата на антропогенные выбросы в атмосферу запаздывает на 60–80 лет. То есть, если верить выкладкам британца, сегодня мы видим последствия развития промышленности и выбросов примерно 1930-х годов. А вот с последствиями того, что мы наворотили с природой потом, последствия экспотенциального роста «автомобильного стада», проявятся, начиная с середины 2020-х. Тогда и придет истинная расплата за чудовищные масштабы промышленных выбросов 1940–1970-х годов. Уосделл, обладая своей математической моделью климатических изменений, считает: сегодня нужно радикально снижать выбросы «парниковых» газов. Даже Киотский протокол его не устраивает: слишком он нерешителен и постепенен. Он не сможет остановить пагубных изменений климата.

– Сегодня мы видим, что целая «система Земля» подошла к точке бифуркации, – говорит Уосделл. – Это помещает перепутье, на котором оказалась планета, в новый, критический контекст. Без эффективных действий мы спустим курок Человеческого вымирания (Antropocene Extinction Event)...

Что же предложил ученый? Политику устойчивого снижения содержания «парниковых» газов в атмосфере для того, чтобы сменить тенденцию с потепления на глобальное охлаждение. Это позволит избежать климатической катастрофы. Правда, не совсем понятно, избежим ли мы затем нового ледникового периода. Уосделл на сей счет молчит. Зато считает, что нынешние социально-политические системы мира фактически продолжают угонять мир, как террористы угоняют самолет с пассажирами (continue to hijack the world). При этом они берут с нас «выкуп» в виде быстрой прибыли, политической власти, национального протекционизма. Все это есть не что иное, как политика коллективного самоубийства.

Деталей возможной политики спасения Уосделл пока не видит. Принципиально же это – высококачественный образ жизни с низким использованием углеродного топлива. Непонятен механизм принятия глобальных решений: дескать, с момента крушения СССР бюрократия показала свою несостоятельность. Ни один политик не выиграет выборы на Западе, если выйдет на них с нужной для спасения человечества программой. Ведь она предполагает значительное сокращение потребления, отказ от гедонизма...

Пессимизм среди знакомых Уосделла нарастает. По его словам, Обри Мейер (человек из Global Common Institute) считает, что мы стоим на пороге массового вымирания человека как биологического вида. А глава Британской антарктической научной экспедиции обмолвился как-то, что на Земле должно жить не 6,3 миллиарда душ, как нынче, а максимум 1,5 миллиарда. В принципе о том, что лучше потерять 5 из 6 миллиардов населения, но все-таки выжить как человечество, заявляет и профессор Пайэнка (Pianca) из Универститета Техаса в Остине.

ДОСЬЕ.

Каждому участнику конференции предложили: назвать три главных вызова-проблемы для человечества в ближайшем будущем. Что же обозначил Уильям Х. Кельвин?

Во-первых, то, что нынче локальная катастрофа вызывает глобальные последствия. Гигантский оползень с обрушением берега в океан на острове в центре Атлантики (например, на Ла Пальме, Канары) – это цунами, что ударит по берегам Европы, по побережью обеих Америк – от Ньюфаундленда до Бразилии. Теракт, проведенный интеллектуально и технически мощными злоумышленниками (диверсия не только в виде кибератаки, но и в виде применения биологического оружия), способен ввергнуть человечество в нисходящую спираль голода, паники, эпидемий, экономического хаоса.

Во-вторых, в нынешнем мире опасно нарастает неравномерность в скоростях развития разных элементов мира-системы. Государственные и общественные структуры (медлительные по своей природе) не успевают адекватно реагировать на стремительные изменения в технологиях, в действиях террористов, в климате планеты. Такая «разница скоростей» чревата развалом Системы.

В-третьих, человечеству нужно строить эластичную, заранее готовую к любым бедам «экономику чрезвычайных ситуаций». Готовую и к мегатеррору, и к эпидемиям, и к цунами, и к голоду, и к экономической панике...

Исчерпанные земли

Выступления других участников форума также не внушают спокойствия. Например, о тяжелых последствиях «зеленой революции» в глобальном сельском хозяйстве (1960–1970-е гг.) говорил индийский исследователь П.К. Кесаван (P.C. Kesavan), профессор Фонда исследований М.С. Сваминатана (M.S. Swaminathan Research Foundation). Перевод агросферы на полную механизацию, интенсивное возделывание полей, применение только высокопроизводительных сортов растений и пород животных, широкое использование минеральных удобрений вкупе с ядохимикатами – все это ведет к интенсивному загрязнению окружающей среды, засолению и деградации почв, к отравлению рек и озер, уничтожению биоэкосистем. Горький факт: на фоне роста населения планеты площади земель аграрного назначения только уменьшаются, тогда как резервы роста продуктивности сельского хозяйства индустриального типа уже исчерпаны. Его рост сопровождается увеличением сжигания углеводородного топлива, что усугубляет климатические бедствия планеты. По сути дела, ради спасения Земли придется создавать совсем другое сельское хозяйство – биотехноэкологическое...

Редактор «Сайентифик Америкен» Джордж Массер (Musser) встревожен массой выброса углекислого газа в воздушный океан. Хотя богатство человечества растет быстрее, чем эти выбросы (что внушает надежду на лучшее), однако в абсолютном выражении объемы выбросов все равно увеличиваются. Конечно, Запад стал использовать более экономичные моторы внутреннего сгорания с увеличенной по сравнению с началом 1970-х годов степенью сжатия топливно-воздушной смеси в цилиндрах. Однако автомобильное загрязнение атмосферы углекислым и угарным газами с тех пор выросло на 23 %! Оказывается, сами автомобили за минувшие 35 лет стали значительно тяжелее, а жители Запада стали ездить на них гораздо больше, чем в начале 70-х. Скажем, в США – на 16 % больше, чем во времена исхода Вьетнамской войны. Оно и понятно: автомобиль – символ и божество общества потребления. Поэтому нужна новая мировая политика: не только наращивать эффективность использования энергии, но и сокращать потребление углеводородного топлива. Массер считает, что во второй половине нового века человечеству, если оно хочет уцелеть, придется построить сугубо устойчивую, ресурсосберегающую экономику вкупе с политикой жесткого ограничения численности человечества. Естественно, с сокращением безудержного потребления...

Об опасном разрушении почвенного слоя под действием плугов говорил геолог и почвовед Дэвид Р. Монтгомери (профессор Университета Вашингтона в Сиэтле). Особую опасность представляет современное интенсивное земледелие. Даже в высокоразвитых Соединенных Штатах почва губится ударными темпами. Еще в 1930-е годы президент Франклин Рузвельт заявил: «Нация, которая разрушает свои почвы, разрушает саму себя». Красивые слова так и остались словами. Монтгомери привел пример исследований местности в 200 милях к востоку от Сиэтла, в так называемом Пэлоузе (Palouse area). За 60 последних лет плуги уничтожили 5–6-футовый слой почвы (1,5–1,8 м) – со скоростью 1 дюйм (2,5 см) в год. А всего уже разрушена половина плодородного слоя. В Теннесси в некоторых местах утрачено по 4–5 футов почвы за последние 230 лет. Все это – последствия ведения интенсивного, механизированного сельского хозяйства с плужной вспашкой. То есть, несмотря на то что в Америке в тридцатые годы было создано специальное агентство по сохранению почв (Soil Conservation System), все равно потеря почвы идет быстрее, чем ее восстановление.

И это – в богатых и культурных США. Что же говорить о более бедных странах, где местному населению приходится выжимать из аграрных угодий максимум урожая и прибыли? Между тем разрушение плодородного слоя – это не только уменьшение возможностей человечества прокормить себя, это еще и превращение огромных районов в пустыни. Пример? Северная Африка, где еще во времена первых римских императоров цвели оливковые рощи и колосились хлеба на полях. Однако уже в III веке н. э. из-за разрушения почвенного слоя сюда пришли пески Сахары. А теперь Северная Африка – это территория с полностью уничтоженной почвой. Нечто подобное грозит теперь и Америке, пока еще основной житнице планеты. Недаром Оклахому уже окрестили Пыльной чашей (Dust Bowl).