Смерть призрака - Марджори Эллингем

Он не сомневался, что это именно тот коттедж, который он ищет. Маленькая деревянная калитка в ограде палисадника была поломана, и излом ярко желтел на ее серо-зеленом фоне. Кроме того, хотя само по себе место выглядело пустынным, но на маленьких квадратных окнах виднелись рваные занавески, а прошлогодняя трава на тропинке была заметно утоптана.

Его охватило чувство одиночества в этой сельской местности и, перешагнув через поврежденную калитку, он, подобно путешественникам в каких-нибудь дебрях, оглядел окрестности дома. Он разглядел проплешину в зелени луга и узкие еле различимые тропки. Такие проплешины были признаками запустения, они не несли в себе свежести влажной земли и напоминали разоренные комнаты или брошенные лагерные стоянки.

Он постоял немного, изучая фасад коттеджа, затем сделал шаг вперед. Его стройная фигура отбрасывала очень узкую тень под холодными лучами солнечного света.

На полпути к дому он внезапно остановился. Дверь дома со скрипом отворилась, и Кэмпион сперва не мог разглядеть того, кто стоял за ней в полутьме. Но вот он выступил наружу на грубо сработанное крыльцо, и…

— Мой дорогой дружище! — произнес Макс Фастиен. — Какая приятная встреча!

Первая внутренняя реакция мистера Кэмпиона была характерной для него. Он понял, что хотя это и полный сюрприз, но он проливает свет на многое другое. Но для экскурсов в глубь себя особенного времени не оставалось. Макс уже шел ему навстречу.

Макс в твидовом пиджаке, с грязными руками, с обрывками паутины в волосах был еще более фантастической фигурой, чем Макс в черной шляпе и изысканном сюртуке.

Сельские фермеры производят много ярких, чтоб не сказать, экзотических тканей, и Макс в брюках-гольф цвета розового вереска с зеленью выглядел словно в маскарадном наряде.

— Как прекрасно, что вы сюда заглянули! — продолжал он восклицать. — Заходите, пожалуйста! Дом неприлично грязен, и, боюсь, в нем нечего выпить, но, по крайней мере, здесь имеются стулья!

Кэмпион смекнул, что он обязан хоть что-то сказать.

— Так вы и есть владелец этого дома? — спросил он напрямую.

Это были первые пришедшие ему на ум слова.

— О да, постольку-поскольку, — беззаботно откликнулся Макс, вводя его в центральную комнату коттеджа.

Это было помещение с низким потолком, кирпичным полом, весьма скудно обставленное и невероятно пыльное. Большая часть мебели была поломана, а на полу валялось изрядное количество пустых пивных бутылок.

— Я решил присмотреть себе коттедж, — сказал Кэмпион без всякой надежды на хоть мало-мальски правдоподобное звучание своих слов. — Там в деревне мне сказали, что этот дом пустует, вот я и приехал сюда.

— Естественно! — радостно отреагировал Макс. — Присаживайтесь же!

Он совершенно откровенно был от чего-то в восторге, и гостю показалось, что его визит вовсе не был для него таким уж неожиданным. Кэмпион вдруг ощутил бесполезность своих усилий. Он глядел на этого человека и удивлялся, как можно даже вообразить такое существо.

Трудно было представить себе, что некто через несколько недель после совершенного им убийства может выглядеть так непохоже на убийцу, вернее, на общепринятый, расхожий образ убийцы. У Кэмпиона возникло даже весьма неловкое ощущение, что скажи он сейчас: «Послушайте, Фастиен, вы ведь убили Дакра и миссис Поттер, не так ли?», то Макс, улыбнувшись, небрежно отмахнулся бы: «Ну да, я знаю, что убил. Но, дружище, как вы можете доказать это? Так давайте подумаем о чем-нибудь еще!»

Ситуация выглядела совершенно невозможной.

Макс извлек желтую пачку кипрских сигарет и, когда Кэмпион отказался от предложений закурить, заявив, что предпочитает виргинский табак, он, пожав плечами, закурил сам.

— Не думаю, чтобы это местечко вам подошло, дорогой Кэмпион, — сказал он. — Оно слишком удалено, запущено и грязно. Но пойдемте, я вам все-все покажу. Каждый закуток и каждую щель! — Кэмпион, не поворачивая головы, поднял глаза, и в какой-то безумный момент ему показалось, что Фастиен собирается исчезнуть; но мимолетная дьявольская усмешка погасла в углу широкого рта, и Макс снова обрел свой обычный суетливый облик. — Я держу этот домик, чтобы сдавать его художникам, — сказал он небрежно. — Здесь так пустынно, что этим парням ничего не остается, как только работать. Тут сзади есть душевая, которую я превратил в студию. Пойдемте, посмотрите. Здесь внизу только комната и кухня. Что за нора, Кэмпион, что за нора!

Он повел гостя в чулан, где стояла приставная лестница, ведущая в верхние помещения. Макс стал по ней карабкаться, Кэмпион последовал за ним.

Наверху находились две маленькие комнаты, еще более захламленные и грязные. Макс пожал плечами.

— У меня тут побывали незваные гости, — объяснил он. — Я сдавал это жилище несколько лет назад Дакру, и эта бесстыжая маленькая потаскушка, Роза-Роза Розини, вообразила, что оно принадлежит ей. Рэвенс, здешний славный поселянин, присматривающий за домом, дал мне знать, что кто-то бывает в доме. Я прибыл сюда и обнаружил, что миссис Дакр собирается завладеть этим домом. Она привезла с собой половину всех подонков Клеркенвелла… Ну ладно, поглядите комнаты.

Кэмпион огляделся, и они снова спустились вниз. Пройдя через крошечную кухню, они вышли в заросший сорняками двор и вошли в студию.

Когда-то прекрасная душевая была лишь слегка переоборудована. Медный котел и большой открытый очаг сохранились, так же как и пол, выложенный теплым розовым кирпичом. Единственным изменением здесь были, по-видимому, большое окно, пробитое в черепичной крыше, и деревянные подмостки под ним.

Но здесь были еще две огромные секции от гигантского викторианского гардероба, поставленные по обе стороны от очага. Двери обеих секций были открыты и демонстрировали абсолютно пустое нутро этих хранилищ.

— Прелестно, не правда ли?

Отработанно-протяжная фраза отвлекла Кэмпиона от созерцания пустынных шкафов.

— Да, прекрасно, — согласился он.

— И не холодно, — неожиданно добавил Макс, — совсем не холодно. Загляни-ка в очаг.

Мистер Кэмпион проследил за направлением изящной руки и уткнулся взглядом в крушение своих надежд.

Огромный очаг старинной конструкции состоял из камеры с квадратным основанием, завершающейся дымоходом. Сам огонь разжигался в большой железной корзине, встроенной в камеру.

Все прямоугольное пространство очага было завалено массой сгоревшей серой и черной бумаги, и дымоход еще хранил тепло, излучаемое остатками тлеющих клочков.

— Что-то уничтожено? — уныло спросил Кэмпион. Макс встретил его взгляд. Он был искренне счастлив.

— Все, — сказал он. И, понизив голос почти до шепота, добавил полушутя-полусерьезно: — Все мои грехи, дружище! Все мои грехи!

Затем, вернув своей речи деловые интонации, он спросил:

— Так когда же вы хотите вступить во владение помещением? Всего пять шиллингов в неделю. Платить будете Рэвенсу. Вы же не скажете, что я вас обобрал, мой дорогой друг? Если вы собираетесь заплатить вперед, я сдам вам этот дом. Подвезите меня к дому Рэвенса, это у самой дороги. Я там оставил машину, а сюда пошел полем.

Мистер Кэмпион покорно поплелся к своему автомобилю.

На Лондонской дороге новый спортивный «кар» Макса оторвался от «бентли», развив скорость до восьмидесяти миль, в то время как мистер Кэмпион ехал медленно и очень осторожно. Он раздумывал, сидя за рулем.

Последняя соломинка надежды на арест Макса была уничтожена и, быть может, всего за какой-то час до его приезда. Более того, его еще принудили заплатить за «белого слона»! Макс в этот день оказался победителем.

И все же вечером Кэмпион получил записку от Фастиена, которая внушила ему какую-то далекую надежду. Макс писал, что было бы прекрасно, если бы они как-нибудь вдвоем отведали коктейль.

Глава 22

Приглашение

— Я уже говорила Бэлл, я говорила ей, мистер Кэмпион, и повторю это снова и снова, что она должна сосредоточиться на своей высшей сущности и настроить себя в унисон с Космической Вселенной. И тогда ее аура вернется к своим натуральным оттенкам голубого и розового, все станет на место и будет прекрасно!

Донна Беатрис, изложив свое имбецильное кредо, откинулась назад в высоком обитом парчой кресле возле окна в спальне Бэлл и блаженно заулыбалась. Она всем своим видом выражала полное соответствие себя, солнечных лучей и своего монолога представлению о человеческой гармонии.

Бэлл полусидела на своей датской кровати с шалью на плечах и хрустящим белым чепцом на голове. На одеяле было разбросано несколько писем.

Кэмпион, сидевший на стуле недавно ушедшего доктора, покачал головой, разглядывая ее пылающие щеки и неестественно блестящие глаза.

— Вам надо хоть немного поспать, — сказал он. — Отошлите всех посетителей и не принимайте никого. И откажитесь от всех деловых забот. Позабудьте о них!