сказка - Катарина Валентэ

-Жаль, что ты не можешь здесь остаться, - пробормотала Сентябрь, глядя вослед приминаемой зеленой траве, где скрывал свое исчезновение Зеленый Ветер.

Ступая как можно тише, Сентябрь кралась через остров к песчаному пляжу. Вскоре показался темный силуэт Ложки-Мачты ее корабля, и девочка чуть не закричала от восторга. Но тут же невдалеке возник знакомый силуэт: подход к плоту караулила парившая в воздухе девочка-абажур.

-Пожалуйста, не поднимай тревогу, - прошептала Сентябрь. – Ты ведь принесла мне поесть, ты наверняка знаешь, что я ничего плохого не замышляю. Пожалуйста, не выдавай меня!

Оранжевый абажур закачался из стороны в стороны, и как обычно теплым золотом на его боках засветились слова:

Возьми меня с собой

-Что? Но почему? Разве тебе здесь не лучше? Зачем тебе идти со мной, с одиннадцатилетней?

Мне всего сто одиннадцать лет.

Я хочу посмотреть мир. Я сильная и смелая.

Здесь я нужна им только для фестивалей.

Я дежурю всю ночь, чтобы показать дорогу кому-нибудь, кто заблудился.

Там где темно, там всегда кто-то сбивается с пути.

А если кто-то потерялся, значит вокруг него темно.

Так что я не просто так с тобою.

-Знаешь, я пожалуй совсем не гожусь в гиды. Я направляюсь в Одинокую Темницу, чтобы спасти своих друзей, и даже представить себе боюсь, какие еще неприятности ждут меня впереди.

Обещаю, что не подведу тебя.

Меня зовут Мерца. Возьми меня с собой.

Во тьме тебе будет легче со мной.

Я обманула лапти и принесла тебе солнцерин,

И это самое ничтожное из того, что я могу сделать.

Сто одиннадцать лет уже многого стоят.

Сентябрь сбросила жакет и платье расторопными движениями. Она взглянула на свои туфельки, - такие красивые, черные и блестящие, - и, медленно сняв их тоже, поставила на песок, после чего продолжила ими любоваться. Довольно долго она не отводила от них глаз; затем подошла, схватила сначала одну, швырнула в море, потом повторила то же самое с другой. Они утонули не сразу.

-Так-то лучше, - пробормотала Сентябрь и улыбнулась девочке-абажуру. – Знаешь, Мерца, я совсем забыла передать Леопарду привет от ее брата, Пантеры…

Девочка оттолкнула плот от берега и запрыгнула следом. Мерца последовала за ней, тут же обогнала и поплыла невысоко над кораблем, как крохотная осенняя луна.

ГЛАВА 18

Одинокая Темница

в которой наконец Сентябрь добирается до дна мира, и неожиданно оказывается долгожданной гостьей.

Грозы и ураганы водили сапфирово синий хоровод вокруг Одинокой Темницы. Не сторонящиеся друг друга и не чуждые друг другу, они постоянно устраивали массовые мероприятия; так, наступление летней жары отмечалось оголтелыми плясками, а приход осени – продолжительными котильонами. Свадьбы бурь, похороны бурь и крестины бурь всегда с радостью принимали в качестве гостей шторма, которым хватало силы и порывистости ветра добраться до нужного места. Жизни более счастливой, чем в этом обществе, нигде не существовало. Никто из бурь и гроз никогда не мечтал о далеких странах и чужих землях; никто из штормов не грезил о транс-океанической экспедиции. Словно прикованные ко дну мира, они жили здесь, не задаваясь вопросами, отчего так получилось, - просто потому, что здесь они жили всегда; и их предки и прапредки утаптывали эти же земли. И с самого начала мира, когда весь континент содрогнулся под пятой первоначального шторма, танцы не стихали здесь.

Всё таинственное существует, чтобы оказаться явленным. Но я, Дорогой Читатель, хитрый и безнравственный рассказчик, так что следуй за мной вглубь, ориентируясь на отсвет моего фонарика и стук моей кирки.

Единственное течение Опасного и Несговорчивого Моря, приспособив для движения множество желобов и гротов в основании Одинокой Темницы, вырывалось наружу с другой стороны ужасающих, огромных башен и оттуда поворачивало в обратный путь вокруг рожка Королевства Фей. Циркуляция воды не прекращалась ни на мгновение, и именно от этого и вздымались здесь ураганы и шторма, - как поднимается облачко пыли за быстро бегущим по грязной дороге человеком. Так было, и так будет. Так поднялась и возвысилась и Одинокая Темница, (которая на самом деле не всегда была темницей), в результате дыхания древнего, убеленного сединами чудовища, жившего здесь еще до того, как появилось Королевство Фей. Напоминая не то дракона, не то рыбу, не то горный ручеек, она жила глубоко в земной тверди. Вдыхая, она высасывала из камня хрустальные капли, а выдыхала уже полыхавшие красным стеклянные пузыри; они громоздились друг на друга беспорядочной кучей, но холодное плещущееся море остужало их, наделяя крепостью и массивностью. Это единственное, что создала за свою жизнь старуха, поскольку известно, что всё время она спит. Возможно, потому что она излишне огромна и невероятно стара, и ничего другого, кроме дыхания, у нее не получается. Но и сейчас, если отвлекаться и коситься по сторонам, можно заметить мерцающие среди волн фрагменты ее дыхания, сферические и красные как лампы на причалах.

Сентябрь их видела. Но совершенно не догадывалась, что же это такое, (в этом, конечно, главный недостаток героини по сравнению с рассказчиком), - в ее глазах лишь нечто вспыхивало красным и потухало, вспыхивало и опять потухало. В беснующемся водовороте шторма, девочка изо всех сил сжимала гаечный ключ и пыталась направить корабль к мерцающим огням. Холодный дождь заливал лицо и глаза, не давая ни дышать ни смотреть. Кожа практически посинела и давно уже потеряла чувствительность; мышцы ныли и удержаться на курсе становилось всё труднее. Единственной помощью была Мерца, которая героически сопротивлялась ветру, бросавшему ёё из стороны в сторону, и двигалась невысоко над Сентябрь, - всего лишь бледно-оранжевым крохотным шариком в таком плотном, насыщенном мраком вихре. Неожиданно сверкнула молния, и на мгновение всё вокруг стало прозрачно ясным. Сентябрь подняла голову и увидела огромные трещины в своем оранжевом парусе, - белые, как и всё вокруг. Налетевший порыв ветра прикончил платье, разорвав на клочки, оторвав рукава и сдернув его с мачты. Отчаянный крик Сентябрь шторм проглотил, как сладость. Других сладостей он не мог знать в жизни.

Свет исчез, и во мгле Сентябрь разглядела крупные золотистые буквы, заполнившие все намокшее тело Мерцы:

ГЛЯДИ!

Рождаемые ровным глубоким мерцанием красного огня тени заполняли всё обозримое пространство; они были примерно одного размера, они слипались вместе или расталкивались внутри рокочущего вихря. Сентябрь утирала с лица и глаз воду, надеясь понять, что же хотела сказать подруга-фонарик, - и неожиданно заметила, что большая часть фиолетово-серых теней начинает возникать внутри обширной густой черной тени, которая разрасталась прямо на глазах. Она возносилась высоко вверх, неструктурированными огромными округлостями напоминая снизу ожиревшие формы Гаргантюа, однако ближе к вершине походя на неотесанные купола. Крохотные бледные огоньки в вышине напоминали оконца в башнях. Когда снова ударила молния, Сентябрь увидела мох и зелено-сиреневые водоросли, покрывшие уже всю поверхность непосредственно над морем. Растительность вытягивала остроконечные языки вверх, к главным куполам башни, - которые были чисты и стеклянны и в которых преломлялись, сверкая, фиолетовые косы урагана.

Но не успел белый свет схлынуть, как плот, пронзительно заскрипев, раскололся надвое. Заостренный стеклянный валун, на который он наскочил, расшвырял скипетры по сторонам. Сентябрь с ужасом обнаружила, что еще бы сантиметр, и он распорол бы ей ногу. Но всё обошлось, и неожиданно девочку почувствовала, что довольно еще и тем, что волосы (коротко остриженные теперь, намокшие, но едва прикрывающие лоб) не мешают ей видеть и смотреть по сторонам. Она вытащила зеленый жакет из уцелевшей части плота и поспешила надеть его. Теперь, когда платье было порвано и совсем не пригодно, жакет хотел обнять Сентябрь вдвое крепче, унять ее дрожь, согреть ее, снять усталость и напряжение борьбы со штормом. Когда Сентябрь туго затянула пояс, зеленый жакет незамедлительно принялся расти, немного вширь и в длину, и совсем скоро сделался как платье. Он не сделался шерстяным, но излучал тепло, как только был способен. Вытащив из плота Ложку, верой и правдой служившей ее в качестве мачты, она на ковбойский манер заткнула ее за пояс с другого бока, - и вместе с гаечным ключом это были теперь ее надежные оружия.

Мерца протянула Сентябрь длинную бледно-зеленую руку, и, взявшись за нее, девочка принялась карабкаться вверх по замшелым покатым стеклянным валунам Одинокой Темницы.