Проект "Третий Рим" - Константин Утолин

— Как хочешь, — она сделала вид, что не обиделась. И, снова прижавшись к нему, — прошептала с горячностью: — А если я приду к тебе ночью, заберусь под твое одеяло. И обниму. Жарко- жарко! Горячо- горячо! Что ты на это скажешь?

— Давай растянем удовольствие духовной близости. Мне кажется, что она уже почти зародилась между нами. В противном случае мы рискуем убить ее в зародыше или родить мертворожденное дитя — чувственную близость, обреченную погубить все то, что могло бы возникнуть без излишней спешки.

— Ты всегда так ведешь себя с женщинами? — у нее дрожал голос, будто она хотела расплакаться.

— Нет, не всегда, — сознался он. — Просто у меня к тебе очень бережное отношение.

Издалека донеслась легкая мелодия с оттенком печали.

Очи горькие тихо плакали,

И на плечи мне слезы капали.

— Пойдем послушаем, как поют ребята, — предложил Дмитрий и первый поднялся с места, галантно подав даме руку.

Глава 33. Пау — Вау

От груды булыжников, раскаленных докрасна и облитых горной водичкой, исходил крепкий, удушливый пар. Поднимаясь потоками вверх, он собирался в горячий белый клубок под круглым куполом хижины, специально построенной для старинного индейского обряда. Камни были уложены в металлический поддон, и люди, сидящие вокруг него в одних набедренных повязках, дружно и усиленно потели, не забывая при этом произносить соответствующие слова, очищающие дух.

Без таких слов ритуальное очищение не будет полным. Излияние скверны, накопившейся в теле, во всех его энергетических оболочках, должно происходить комплексно. И люди, выходящие из хижины, будут подобны новорожденным младенцам, ощущающим необыкновенную легкость в душе и в теле.

Дмитрий сидел в круге вместе со всеми и чувствовал, как нагретая кожа начинает пламенеть. Волосы зашевелились, кровь ударила в голову, огненный воздух перехватил дыхание. Серебряный крестик на цепочке накалился и обжигал. Наконец, из открывшихся пор выступили бисеринки пота. Еще мгновение — и легкие струйки потекли по лбу, загривку, груди.

Сидящий справа от Дмитрия краснокожий жилистый индеец забормотал на незнакомом наречии какие- то слова, вскидывая молитвенно руки, ладонями к камням, и вдруг запел. Голос был немного гнусавый, но сильный. Другой индеец, иссеченный шрамами и морщинами, сидящий напротив Дмитрия, монотонно раскачивался и выкрикивал благодарственные слова молитвы. Остальные присутствующие на обряде, кто шепотом, кто вслух, тоже что- то произносили, каждый, по- видимому, свое сокровенное, идущее из лабиринтов души.

Получалась редкостная какофония, которая при этом складывалась во что- то цельное, и, как ни странно, по- своему гармоничное и, несомненно, понятное божествам и духам, отвечающим за происходящее священнодействие.

Индеец в шрамах первый поднялся с места, всем своим видом показывая, что ритуальный обряд закончен. Следом за ним разомлевшие от процедуры люди быстро покинули хижину, приподнимая тяжелый полог из оленьих шкур. Многие шумно дышали и улыбались, как дети. У всех тела были лоснящимися от пота.

Дмитрий вышел последним, испытывая непреодолимое желание прыгнуть в ледяную воду речушки, протекающей неподалеку от разбитого палаточного городка, импровизирующего лагерь индейских кочевников, коренных жителей Великих равнин, Скалистых гор и Северных лесов и озер. Впрочем, это были не палатки, а типи, ближайшие родственники азиатских юрт и кибиток. Строительным материалом для них служили шесты, составленные наклонным конусом и покрытые шкурами зверей или парусиной.

Молодой индеец в перьях, разрисованный красками, заглянул в хижину, чтобы по нагретому воздуху определить, следует ли камням поддать жару, для лучшего потения следующих очередников, жаждущих очищения. Дмитрий уже был возле реки.

По берегу разгуливала разношерстная толпа разряженных людей, приехавших на праздник Пау- Вау. Шествие напоминало бал- маскарад, и, разумеется, будоражило воображение молодежи и детей, особенно тех, кто впервые видел настоящих индейцев. На краснокожих, щеголявших в оперении хищных птиц — орла, беркута, ворона, — бледнолицые европейцы смотрели с завистью и восхищением.

Дмитрий с разбегу окунулся в воду, не обращая внимания на острые камни под ногами. Она была кристальной синевы, с шапками пены на быстрых волнах. И ледяная, пополненная талыми ручьями с заснеженных горных хребтов. Уняв жар, Дмитрий выбрался на берег, плюхнулся на травяную кочку и зажмурился, обсыхая под колючими лучами солнца.

— Вы не боитесь застудиться, русский рыцарь? — услышал он насмешливый голосок с бархатным оттенком прямо над своим ухом.

Марина! Он чувствовал, что она уже ищет его, затерявшегося в человеческом муравейнике.

— Садись, полюбуемся видом горного пейзажа, — предложил Дмитрий, сдвигаясь на камни и освобождая ей удобную травяную подушку, на которой только что находился сам. Они уже давно были на «ты», и «вы» могло звучать только в игривых интонациях.

Марина села, с наслаждением вытянув ослепительные ноги, которым позавидовала бы любая манекенщица. Духи, которыми она пользовались, были под стать ее образу — сладко- восточные, дурманящие.

— Ты обещала рассказать мне о Пау- Вау, — напомнил ей Дмитрий, стараясь направить разговор в деловое русло.

— О, это название имеет свою историю, — заговорила она, перебирая тонкими пальцами волнистые пряди своих русалочьих волос. — Оно пришло из алгонкинских языков, и первоначально так называли собрание людей, проводимое служителями культа в религиозных или знахарских целях. Потом этим словом стали называть самих жрецов. В конце концов, Пау- Вау превратилось в название индейского праздника. Это, как ты видишь, фольклорный фестиваль, где помимо аборигенов собираются любители поиграть в индейцев. И надо сказать, те и другие подыгрывают друг другу. У одних есть способ подзаработать, у других — насладиться экзотикой.

Впрочем, тем и другим весело, готовится и поедается много лакомств и традиционных угощений, устраиваются ритуальные мероприятия. Теперь в каждом индейском племени Пау- Вау — главный праздник, его проводят все общины в США и Канаде. На этот раз его устроило племя ассинибойнов, входящее в двадцатку самых крупных индейских племен, проживающих в Канаде. Кстати, именно у нас, в Канаде, индейцам удалось более или менее сохраниться как виду.

— Сколько, ты говоришь, индейских племен насчитывается сейчас в Канаде?

— Шестьсот. И, пожалуйста, обрати внимание на жилища, возведенные специально для праздника. Они разные! «Типи» строят кочевники Великих равнин, покрывая их бычьими шкурами или парусиной- бизонов- то всех, увы, уже перебили! А если увидишь оленьи шкуры — значит, это дома охотников северных лесов, атапасков. Корой покрывали свои жилища племена, обитавшие в Восточных лесах.

— А жители пустынь? Они в каких домах жили?

— В «викиапах», очень легких сооружениях. В тропиках, во Флориде, индейцы племени семинолы делали дома без стен — просто ставили сваи и покрывали их досками или тонкими стволами деревьев, а поверх застилали пальмовыми листьями. Это были чики. Так что понаблюдай. Здесь можно увидеть много чего интересного.

— Я слышал, что некоторые индейцы даже землянки себе устраивали.

— Скорее, полуземлянки. В этих жилищах калифорнийцев и индейцев Плато нижняя часть находилась под землей. А такие племена, как навахо, манданы и некоторые другие делали круглые бревенчатые дома, и покрывали их земляным слоем. Еще один вариант — большие куполообразные хижины, покрытые травой. Их сооружали индейцы уичита и кэддо. Короче говоря, разные племена по- своему решали бытовые проблемы, создавая то, что было сподручнее и удобнее для проживания.

Кстати, возводились даже многоэтажные дома- террасы из камня и сырцового кирпича. Подобные постройки были ячеистого типа, и делали их земледельческие племена пуэбло, причем, таким образом, что крыша одного этажа служила опорой для другого, и по бокам к каждому жилищу прилепливались соседние «квартиры». В результате получалось так, что все селение жило в одном огромном доме, а чтобы общаться друг с другом и выбираться наружу, пользовались лестницами. Они были деревянные и в случае нападения врага легко убирались. И тогда дом превращался в глухую неприступную крепость.

— Это уже напоминает жилища шумеров, — сказал Дмитрий. — По такому принципу у них строились целые города- крепости, куда тоже можно было проникнуть только с помощью приставных лестниц. Тем не менее, шумеры как народ исчезли с лица земли, и никакие крепости им не помогли.

Но Марина пропустила мимо ушей его высказывание, увлекшись собственным повествованием.

— Знаешь, какого размера были, ну скажем, типи состоятельного степного индейца второй половины девятнадцатого века? — спросила она и, не дожидаясь ответа, как самовлюбленная женщина, продолжала: — В его жилище можно было верхом ездить на лошади! А ассинибойны даже внутри родительского типи ставили отдельное жилище для молодоженов! У них вообще был очень странный обычай: зять не должен был не только разговаривать с отцом и матерью своей жены, но даже видеться с ними не имел права!