Высокие Горы Португалии - Янн Мартел

Питер задерживает взгляд на словах «медицинский»… «биологический»… «лаборатория»… «изучение» и особенно – «экспериментальная медицина и хирургия». Экспериментальная? Одо перевозили из одного Освенцима в другой, и все это после того, как его младенцем отняли у матери. Питер гадает, что же сталось с матерью Одо. Накануне днем, обыскивая шимпанзе, он разглядел у него на груди татуировку. Только в этом месте темная кожа хорошо просматривается под плотной шерстью – и там, под правой подмышкой, он заметил две скукоженные цифры – число 65, – проглядывающие точно на скомканной бумаге.

Он обращается к Одо:

– Что же они с тобой сделали?

Затем меняет положение и обыскивает его дальше.

Как-то днем в цветущем Кентукки, дозаправившись, он отъезжает в дальний конец зоны отдыха, за бензозаправкой, чтобы спокойно перекусить. Одо вылезает из машины и взбирается на дерево. Поначалу Питер вздыхает с облегчением: обезьяна ему не докучает. Но потом ему никак не удается заставить ее спуститься вниз. Он боится, как бы Одо не перемахнул на другое дерево, потом на третье – и не сбежал. Но обезьяна сидит на месте. Она просто вглядывается в глубину леса, у кромки которого покачивается на ветке. Она как будто упивается радостью, оказавшись в лиственном царстве. Шимпанзе, плывущий по зеленому морю.

Питер ждет. Время бежит. Ему нечего почитать, а слушать радио нет охоты. Он дремлет на заднем сиденье. Думает о Кларе, о сыне, в котором разочаровался, о жизни, которую оставил позади. Потом идет на бензозаправочную станцию за съестным и водой. Вернувшись, садится обратно в машину и разглядывает планировку станции: главную постройку, когда-то ярко выкрашенную, а теперь поблекшую, асфальтированную площадку, подъезжающие и отъезжающие легковушки, грузовики и людей, зону отдыха, кромку леса и дерево, на котором затаился Одо, – он сидит и просто наблюдает за Одо.

Шимпанзе на дереве никто не замечает, кроме детворы. Покуда взрослые занимаются своими делами, снуя в туалеты и обратно, заправляя машины бензином, а домочадцев – всякой снедью, ребятишки глазеют по сторонам. И скалятся. Кто-то тычет пальцем и предупреждает родителей. А те удостаивают их лишь мимолетным, равнодушным взглядом. Дети уезжают и на прощание машут Одо руками.

Проходит пять часов – день клонится к вечеру, а Питер все так же наблюдает за шимпанзе. Одо тоже поглядывает на Питера. В самом деле, когда шимпанзе не отвлекается на суету вокруг бензозаправки, Одо наблюдает за ним сверху вниз с тем же сдержанным любопытством, с каким и Питер посматривает на него снизу вверх.

Смеркается, холодает, а обезьяна все никак не спускается. Питер открывает багажник и достает свой спальный мешок и одеяло для Одо. Обезьяна гукает. Питер подходит ближе к дереву и вскидывает одеяло. Животное спускается вниз и подхватывает его. Взбирается обратно на дерево и уютно закутывается в него.

Питер оставляет под деревом фрукты, ломтики хлеба, намазанные арахисовым маслом, и бутылку с водой. Когда становится совсем темно, он укладывается спать в машину. Он обессилен. И беспокоится, как бы Одо не сбежал ночью или, хлеще того, не набросился на кого-нибудь. Однако в конце концов он засыпает с приятной мыслью: наверное, Одо впервые с детства, проведенного в Африке, спит под звездами.

К утру от фруктов и ломтиков хлеба не остается и следа, бутылка оказывается наполовину опорожненной. Питер выбирается из машины – Одо слезает с дерева. И протягивает к нему руки. Питер усаживается наземь – они обнимаются и обыскивают друг дружку. Питер готовит для Одо завтрак: шоколадное молоко и бутерброды с яйцом и салатом.

На двух других бензозаправках история с лазанием по деревьям повторяется. Питеру дважды приходится звонить в авиакомпанию и перебронировать рейс, и оба раза не бесплатно.

Днем, пока они едут по Америке, он время от времени поворачивает голову и поглядывает на пассажира, и всякий раз изумляется, что едет в компании шимпанзе. При этом ему кажется, что Одо, который, в отличие от него, любуется мелькающими за окном пейзажами, время от времени делает то же самое – поворачивает голову и поглядывает на него, и всякий раз изумляется, что едет в машине в компании человека. Так, не переставая изумляться и недоумевать (и немного бояться друг друга), они едут и едут в сторону Нью-Йорка.

По мере приближения к мегаполису Питер чувствует себя как на иголках. Он боится, что Лемнон обманул его, что в аэропорту имени Кеннеди его задержат и заберут у него Одо.

Шимпанзе таращится на махину-город с отвисшей челюстью и немигающими глазами. На боковой дороге, ведущей в аэропорт, Питер останавливает машину. Впереди – самое трудное дело. Ему придется вколоть обезьяне сильное успокаивающее для животных – его назначил ветеринар. Что, если Одо накинется на него в отместку?

– Гляди! – бросает он, показывая в сторону.

Обезьяна глядит. Питер вонзает ей в руку шприц. Одо едва обращает внимание на укол – и через считаные минуты валится без сознания. В аэропорту, учитывая характер груза, Питеру разрешают пройти через отдельную стойку и сбагрить обезьяну на грузовой терминал. Он собирает клетку и, с немалым усилием подняв обмякшее тело Одо, укладывает его на застеленный одеялом пол клетки. Он немного задерживается у клетки, вцепившись пальцами в прутья. А что, если Одо очнется? И что тогда будет?

Клетку водружают на транспортную тележку и катят в глубь лабиринта коридоров аэропорта имени Дж. Ф. Кеннеди. Питера, идущего следом, сопровождает охранник. После того как таможенник проверяет все сопроводительные бумаги и его билет, Одо увозят. Питера уведомляют, что, если командир экипажа позволит, в полете он сможет навещать Одо в грузовом отделении.

Питер спешит прочь. Он едет на автомойку, моет машину изнутри и снаружи – и направляется в Бруклин. Потенциальный покупатель оказывается человеком несговорчивым: он придирается к каждому дефекту машины, напирая на износ. Питер уже лет двадцать не участвовал в никчемных политических дебатах. Он просто стоит и слушает въедливого малого, не говоря ни слова, потом назначает новую цену. А когда неугомонный малый снова пускается в спор, Питер отрезает:

– Прекрасно! Тогда продам ее другому.

Он садится в машину и включает зажигание.

Спорщик бросается к окну.

– Какому такому другому? – удивляется он.

– Сразу после того, как я согласился продать вам машину, мне позвонил другой охотник. И я сказал ему нет, памятуя о том, что уже договорился с вами. Но мне даже лучше, что вы отказываетесь. Теперь мне заплатят больше.

Он включает передачу и задним ходом отъезжает.

Малый машет руками.

– Постойте, погодите! Я беру! – кричит он. И мигом расплачивается.

Питер ловит такси и возвращается в аэропорт. Он докучает представителям авиакомпании своим беспокойством за Одо. Те заверяют его, что нет, не забудут загрузить обезьяну в самолет, что да, ее загрузят в верхний отсек, герметизированный и обогреваемый, что да, она жива и здорова, что нет, Питеру нельзя проведать ее прямо сейчас, и что да, как только самолет наберет крейсерскую высоту, они напомнят кому следует, чтобы Питеру разрешали навещать ее в полете.

Спустя час полета командир экипажа дает добро – и Питер направляется в хвостовую часть самолета. Через узенькую дверцу он проникает в верхний грузовой отсек. Включается свет. Он узнает клетку – она прикреплена ремнями к стенке отсека. И стоит поодаль от багажа пассажиров первого класса. Он спешит прямиком к ней. И с облегчением видит, как грудь Одо ровно вздымается и опускается. Он просовывает руку сквозь прутья и прикасается к теплому телу. Ему хочется забраться внутрь и пообыскивать его – но сотрудники авиакомпании позаботились навесить на клетку дополнительный замок.

За исключением случайных отлучек в туалет и за едой Питер проводит весь полет возле клетки. Бортпроводницы этого как будто не замечают. Ветеринар уверял, что случаев пагубного воздействия успокоительного на шимпанзе при передозировке не наблюдалось. И во время полета он делает Одо дополнительный укол. Ему это претит, а с другой стороны, не хочется, чтобы обезьяна очнулась в таком шумном, странном месте. Она может запаниковать.

Все, довольно, думает Питер.

И обещает себе, что больше никогда не подвергнет Одо столь отвратительному обхождению. Обезьяна заслуживает лучшего.

За полчаса до посадки в грузовой отсек самолета заходит бортпроводница. Питеру надлежит вернуться на свое место, предупреждает она. Он делает то, что велено, – и тут же забывается сном.

Когда ранним утром самолет подпрыгивает, коснувшись посадочной полосы в лиссабонском аэропорту Портела, Питер смотрит затуманенным взором в иллюминатор – и чувствует, как сам начинает паниковать. Сердце колотится в груди как бешеное. Дыхание перехватывает. Это какое-то недоразумение! Еще не поздно все исправить! Но как быть с Одо? В Лиссабоне, конечно же, есть зоопарк. А Одо можно оставить прямо в клетке на выходе – как подкидыша.