Новый порядок 2 (СИ) - Dьюк Александр Александрович

Пристерзун прожевал кусок рыбы, запил его, причмокнул губами, подняв в раздумье глаза к высокому потолку зала «Империаль», на многоярусную люстру.

— Да, — ответил он. — С субботы на воскресенье, если не ошибаюсь.

— Через три дня… — пробормотал под нос менталист. — А ты хотел бы принять в нем участие? — посмотрел он в круглое, простодушное лицо изобретателя.

Пристерзун испуганно втянул голову в плечи.

— Я⁈ Не-е-ет, — энергично замотал он гривастой головой и затараторил на одном дыхании: — Во-первых, у меня нет таких денег, во-вторых, карты — не моя стихия, однажды они чуть не довели меня до беды, вот я и зарекся касаться их, а в-третьих…

— В самом деле? — неторопливо, с ленцой перебил его Гаспар, надменно усмехнувшись. — Значит, позавчера на улице Екатерины вы держали не карты, а фантики, хэрр Пристерзун.

Молодой человек перепугался еще больше, заозирался по сторонам. Зал «Империаль» хоть и не был забит до отказа, но столов пустовало не так много. Солидные господа с прекрасными лицами обедали, ведя размеренные и неторопливые беседы, и не обращали ни на кого внимания.

— Откуда вы знаете? — полушепотом спросил Пристерзун, подавшись вперед.

Гаспар сделал загадочное лицо, глянул на обработанные Даниэль ногти.

— Скажем так, мне рассказали удивительную историю о молодом человеке, который за вечер обыграл совершенно точно не в карты десятых. Его заподозрили в шулерстве, но молодой человек так ловко оправдался, что обыграл еще троих и ушел, едва унеся выигрыш.

— Вы что, за мной следите? — нахмурился Пристерзун.

— Ни в коем случае, — соврал менталист настолько фальшиво, что сложно было не поверить.

Когда около недели назад в его голове начал зреть и оформляться план, Гаспар вдруг вспомнил о клубе хефлигхэрров на улице Шлейдта. То, что Даниэль и сигиец вместо ван Бледа принесли его переписку, еще больше поспособствовало тому, что менталист внезапно стал частым там гостем. В отличие от первого посещения больше никто не заподозрил, что это не совсем тот Гаспар Франсуа Этьен де Напье, а чрезмерно догадливый Клаус фон Нойверк и вовсе больше не появлялся. Поговаривали, что он сильно приболел и выехал из Анрии поправить здоровье.

За пару дней менталист познакомился еще с несколькими видными хефлигами, которые вводили его в курс анрийских дел и пытались покуситься на его деньги очередным выгодным предложением. Однако Гаспар больше всего проводил времени с Пристерзуном за бильярдным столом и даже немного подтянул свой уровень на постоянных проигрышах. В остальное время за молодым изобретателем, грезящим составить Ложе конкуренцию в области связи, следил Эндерн. И, хоть Гаспару это не очень нравилось, сигиец и Бруно.

Они и выяснили, что Звонок очень часто посещает подпольные игорные дома. Любые, в какие его еще пускают. Позавчера он оказался на Ангельской Тропе, где за одним из кирпичных заборов его едва не избили. Если бы не вмешались Эндерн с сигийцем, неизвестно, чем бы все дело кончилось. Затем оборотень и Бруно уселись с Звонком за стол и продули. Эндерн в картах понимал и заверил, что пухлый паренек играет честно и то ли обладает феноменальным везением, то ли за его простоватой физиономией с хомячьими щеками скрывается мастер блефа.

Вот тогда у Гаспара план созрел окончательно. И сегодня он, придя в клуб пораньше и проведя беседу со старыми знакомыми пивоваром Хансом Бюхером и Альфредом в обоих воплощениях, предложил Пристерзуну отобедать в «Империаль». Изобретатель был так поражен, что пришлось даже немного подтолкнуть его к правильному решению.

— Я был на Ангельской Тропе проездом и видел вас, — сказал Гаспар, поставив локоть на край стола и приложив пальцы к виску. — Но вы слишком торопились, а я не решился догнать вас и поздороваться.

Пристерзун не почувствовал мягкого прикосновения к рассудку, зато Гаспар заплатил за иголку приступом острой боли. Но подозрения в голове изобретателя улеглись. Ему вдруг показалось вполне допустимым и возможным, что хэрр Напье мог оказаться на Ангельской Тропе, а тот скандал и впрямь получился слишком громким, могли и рассказать. Слухи обычно разносятся быстро.

— Вот уж не подумал бы, что такой человек, как вы, станет посещать притоны на Катеринке, — тем не менее прокомментировал Звонок, не скрывая осуждения.

Своей тайной жизни он стыдился, но это был единственный способ заработать на жизнь повседневную. В его голове с буйными волосами было полно идей и прожектов, но так уж сложилось в этом мире, что идеи и прожекты сами по себе не способны накормить.

Гаспар Франсуа Этьен де Напье, младший сын известного, бессовестно богатого имперского промышленника, не стыдился ни своей тайной, ни явной жизни. Наоборот, это был повод для гордости. И зависти для окружающих.

— При нашем знакомстве, — произнес Гаспар с самодовольной усмешкой на бледных губах, — вы упомянули людей, которые помогут удачно вложить в элитные ресторации и дорогих проституток. К сожалению, варианты меня не устроили, но мне посоветовали инвестироваться в заведения на Ангельской Тропе. Я не пожалел, — улыбнулся он. Пристерзун верно угадал намек. — Ах да, я вас перебил, простите. Что там было в-третьих?

— В-третьих? — растерялся Звонок и наморщил лоб. — А, в-третьих! — вспомнил он и пригладил непослушные волосы. — В-третьих, чтобы выиграть на турнире хэрра Вортрайха, нужно стать фаворитом хэрра Вортрайха.

— В каком смысле? — насторожился Гаспар.

— О, уверяю, не в том, — открыто улыбнулся Пристерзун. — Не совсем, вернее. Нужно поразить хэрра Вортрайха мастерством и игрой прямо в сердце. Он лично следит за турниром и отмечает самых интересных игроков. Если кому-то удастся завоевать его благосклонность, — изобретатель затаил дыхание, — такому игроку выпадает шанс уйти победителем. А если ему удастся обыграть самого хэрра Вортрайха…

— Хэрр Вортрайх лично участвует? — спросил менталист, когда стало очевидно, что Звонок решил сохранить легкую недосказанность.

— Как говорят, в исключительных и редких случаях. Но такого уже давно не было. А еще, — Звонок допил бокал вина, — хэрр Вортрайх не очень жалует меня. Честно, не знаю, почему, — добавил он, озорно сверкнув глазами. — Так что покорить его сердце у меня не выйдет при всем желании.

— Тем не менее хотел бы ты посоревноваться? — серьезно спросил Гаспар, сложив ладони перед лицом.

— Я же сказал, — вздохнул Пристерзун, опустив глаза в пустую тарелку, — у меня нет таких денег.

— А если найдутся?

— У меня нет столько ботинок на заклад, — печально усмехнулся Звонок.

Гаспар выпрямился на стуле.

— У меня есть.

Пристерзун сложил в тарелку нож и вилку, обтер рот салфеткой.

— Хэрр Напье, скажите, зачем вам это? — осторожно поинтересовался он. Мысли стали тревожнее, менталист почувствовал это почти не напрягаясь. — В Анрии полно профессиональных картежников, которые ищут спонсоров. Обратитесь к ним.

Гаспар покачал головой. Отнюдь не в образе самоуверенного сына промышленника.

— Александер, — сказал он, — если бы я хотел обратиться к ним, уже бы обратился. Но я обращаюсь к тебе.

Пристерзун взялся за голову, отчетливо поняв, что его буквально загоняют в угол. Долго сидел и молчал. Официант успел забрать пустую посуду и долить вина в бокалы, пока тот размышлял.

— Ну хорошо, — шумно выдохнул он, стараясь не смотреть на Гаспара, — допустим, я соглашусь, но проиграю. Что тогда?

Менталист состроил равнодушную, безразличную ко всему мину скучающего миллионера.

— Тогда я получу права на твое изобретение, — проговорил он, — воплощу его в жизнь, потесню Ложу в сфере связи и впишу свое имя в историю.

Пристерзун выдавил горькую улыбку.

— А если я хотя бы верну потраченные на меня деньги, не говоря уж о том, что выиграю?

— Тогда, — менталист подавил зевок, — ты сохранишь права на свое изобретение, воплотишь его в жизнь, потеснишь Ложу в сфере связи и впишешь свое имя в историю.

Звонок попробовал рассмеяться, оценивая шутку, но получилось не очень. Он сильно сомневался, что это была шутка. И попробовал ухватиться за последний шанс: