На краю вечности. Книга 2 (СИ) - Бартон Вера

— Знаешь, я все-таки хочу, чтобы ты нашел убийцу Конрада, — неожиданно говорит он. Вытаскивает из бокового кармана пиджака свернутый в трубочку лист бумаги. — Это распечатка его последних разговоров за неделю до смерти.

— С чего вдруг? — немало удивляюсь я.

— В прошлый раз на меня надавили, чтобы я его спустил на тормозах. Но мне самому интересно кто и за что пришиб старика. Не для официального расследования. Ты вспомнишь годы былой славы, а я успокою свою любопытство. Что скажешь? — с воодушевлением говорит Ви.

Первое желание — отказаться. У меня сейчас и так проблем выше крыши. Но что-то заставляет меня взять в руки распечатку и пробежать по ней глазами. Четыре номера оказываются знакомыми для меня. Один принадлежит моему брату, другой Антонелле, третий Монти, а последний… специально достаю свой мобильник чтобы сверить. Сомнений нет. Он говорил с Андреа Бруни. Что ж, видимо пришло время наведываться к красотке еще раз.

— В свободное время попробую в этом разобраться, — лениво говорю я.

— А у меня горе, — помолчав, неожиданно говорит Ви и смотрит мне в глаза. — Погибли два моих лучших сотрудника. Получили анонимку о твоем брате. Мол, так и так, будет там-то. Пошли проверять и не вернулись. Ты ничего не слышал об этом?

— Нет, откуда же? — пожимаю плечами я. Взгляд Ви становится более жестким и злым. Он знает, что я лгу ему. Но сделать ничего не может.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — строго спрашивает он.

— Вот дерьмо, — с глубоким сочувствием произношу я, чем выбешиваю Ви.

— Где твой брат сейчас? — подаваясь вперед, спрашивает Ви. — Это между нами, я не побегу тебя сдавать, ты не бойся. Просто хочу, чтобы он заплатил за гибель моих коллег.

— Мне не чем тебе помочь, прости, — отвечаю я. Только бы не выдать себя с головой. Не дать возможности законнику вцепиться в себя мертвой хваткой.

— Я догадываюсь, что Астрид заставила тебя сотрудничать с ним, — говорит Ви. — Всем известно, что она неровно дышит к отверженным. Я даже допускаю мысль, что ты мог вынужден пойти на крайние меры из-за ее задания. Но будь честен со мной, пожалуйста. Зачем ты покрываешь Америго? Ведь он монстр. Тебе мало того, что он сделал с твоей семьей?

Молчу. Не знаю, что сказать на это. Представляю себе, как это выглядит со стороны. Ви долго смотрит на меня. И не дождавшись ответа, тяжело вздыхает. Если он и после этого продолжит общаться со мной, то мне придется признать, что лучшего друга, чем он у меня еще не было. Но я сильно в этом сомневаюсь. А еще я думаю, что ему пришло время узнать правду. Уже собираюсь с духом ее ему озвучить, как мне приходит сообщение от Америго: «Собираемся через двадцать минут».

— Когда-нибудь я обязательно расскажу тебе все как было. И буду рад, если ты меня выслушаешь, — поднимаясь, говорю я. — Но сейчас у меня есть тысяча причин, почему я не должен этого делать. Мне очень жаль, что все складывается именно так.

— Сам себя не перехитри, — бросает мне на прощание законник. Покидаю бар, а он задумчиво смотрит мне в след.

Сегодня нас всего шестеро. Мы сидим на полу в доме моего брата. Молчим. Каждый занят своими мыслями. На Америго больно смотреть — он убит горем. Лицо восковое, нижняя губа до крови искусана. Трупные пятна не только на висках, но и на скулах. В руке он сжимает бутылку вина. Задумчиво делает глоток и обводит гостиную отрешенным взглядом.

— Гибель каждого из вампиров на моей совести, — глухо говорит он. — Я не смог уберечь тех, кто мне доверился. Это мой провал.

— Раньше надо было биться в истерике, — огрызается Джек. — Что нам теперь от твоих сожалений? Ими потери не восполнишь.

— Вина моего брата лишь в том, что он не смог вовремя разглядеть предателя, — говорю я, доставая телефон. — Но могу поспорить, что никому из вас подобный вариант даже в голову бы не пришел.

Все взгляды тут же устремляются на меня. Америго нервно вскакивает на ноги и воинственно смотрит на меня.

— Ты раздобыл записи? Ну, говори, кто это! — заходится от возбуждения он. Перевожу взгляд на Арсена. Он спокоен и сосредоточен, увлечен своими размышлениями. Кажется, что трагедия произошедшая с товарищами, совершенно его не трогает. Меня это удивляет.

— Думаю, все узнают этот голос, — говорю я, включая диктофон. Слышатся помехи, шум и треск, потом звонкий голос произносит:

— Я хочу сделать заявление… Анонимно. Я ведь попала на горячую линию по предотвращению преступлений отверженными?

— Именно так, — отвечает ей мужской голос. — Что у вас за информация?

— Отверженные готовят налет на первый склад с оружием. Их будет шестеро. При простых автоматах. Буудет две машины. Нападение планируется между десятью вечера и полуночью, — голос Антонеллы звучит жестко, твердо. Никаких эмоций, никакого сожаления. Только холодная решимость и уверенность в том, что она делает. Бутылка выскальзывает из пальцев Америго, падает на пол. Красная жидкость растекается по паркету.

— Не верю… — беззвучно произносит он, меняясь в лице. Джек сидит, опустив глаза. Арсен закрывает лицо руками. Двое других вампиров испуганно перешептываются. — Не верю! Это не может быть правдой! Откуда у тебя эта чертова запись?! Отвечай!

— Попросил друзей помочь. Но это еще не все.

Включаю кусок записи, где Антонелла сдает Америго Вианору, рассказывая его маршрут. А так же ее доносы на местонахождения отверженных, их адреса, привычки. Арсен растирает пальцами виски, поднимается на ноги, начинает нервно прохаживаться по гостиной.

— Вот сучка, — злобно шепчет Джек и в его глазах вспыхивает недобрый огонек. — Убью гниду.

— Нет! — тут же подскакивает к нему Америго. — Ты не сделаешь этого, потому что она — моя! Я сам отправлю ее на тот свет. У меня больше всего прав на это. Вот только в толк не могу взять… За что? Почему? Она же была частью всего этого, можно сказать, негласным лидером… Не понимаю. Ее заставили сделать это? Вынудили шантажом?

Он как утопленник цепляется за последнюю соломинку надежды, чтобы оправдать ту, что его предала. Мне жаль его. Потери и испытания сыплются на него как из рога изобилия. Справится ли он с ними?

— Не верится мне в это, — говорю я, поднимаясь.

— Что вы мучаетесь, — говорит Джек. — Надо найти ее и спросить обо всем саму. Я знаю пару действенных способов как разговорить любого.

Америго хватает журнальный столик и с яростью швыряет его в стену. От того отскакивают щеки. Следом летят светильники и несколько книг. Пять минут — и в комнате не остается ничего целого. Арсен пытается его успокоить. Я не вмешиваюсь, понимая, что ему надо спустить пар, иначе будет только хуже.

— Ты знал?! Знал? — нервно спрашивает Америго, заглядывая Арсену в лицо. Тот лишь отрицательно качает головой. Он сам с трудом принимает новость о своей возлюбленной. — Смерти Тадеуша и Яна — тоже ведь ее рук дело? Да? Неужели она и к этому причастна?

— Нет никаких доказательств этому, только предположения, — подходя к брату, говорю я. Джек подносит ему уцелевшую во время погрома бутылку с вином. — Тебе надо взять себя в руки.

— Зачем? Все, кто доверял мне, погибли… Для чего мне брать себя в руки? — голос Америго срывается от горя. — Чтобы казаться сильным и несгибаемым? Покойным это как-то поможет? Кому-то от этого станет легче?

С ужасом думаю о том, что было бы со мной, если бы я стал виной всему этому. Я бы не смог пережить его боль. Не смог бы вынести отчаянье, которое сейчас плещется в его глазах. И я люблю его сильнее, чем мне когда-то казалось.

Несколько оправившись от душевного потрясения после встречи с отверженными, отправляюсь в гости к Андреа Бруни. Дворецкий, напуганный в прошлый раз поведением моего брата встречает меня с подозрением. Даже высовывается за дверь, чтобы удостовериться, что сегодня я пришел один. Только после этого осмеливается доложить своей госпоже о моем визите.