Музыка Мёртвого Моря (СИ) - Райт Кио

Герой Лиззи Лэйзи покинула нас навеки. Почтим её минутой скорби!

Небо прогремело печальной канонадой, отозвавшейся в каждом пикселе моего аватара. Я бухнулся от неожиданности на пятую точку и тупо воззрился в небо. Лиззи?!

Недобитый крол с рёвом кинулся на меня, намереваясь вгрызться в шею. Я ловко ухватил его за длинные уши и повернул мордой к надписи.

— Не дрыгайся, дубина. Видишь — скорбеть положено.

Жролик пару раз дёрнул лапками и затих. Проникся, наверное.

— А вообще, знаешь… Так ей, собственно, и надо. Довы… пендривалась.

— … почтим её минутой скорби, — глухо проговорила Ветрова. Раздался щелчок, и из приёмника полилась тихая, грустная мелодия.

Я отбросил от себя Жролика, прерывая хрупкое перемирие. Смысла переживать за Лиззи нет. Ну до какого уровня она могла докачаться за день? До сорокового? Ха! А заново она сможет начать с пятнадцатого. Плюс ко всему — в банке хранятся все её вещи и накопления. Разве что у Лиззи была какая-то классная абилка… Хотя, нет. Она бы не преминула воспользоваться ею при мне, чтобы лишний раз указать на своё превосходство.

Поводов для переживания нет. Глядишь, через пару деньков девица снова окажется на кроличьей поляне…

Победа! Монстр Жролик повержен!

+550exp

Так, на этом нужно остановиться. Иначе рискую опять свалиться в голодный обморок.

Что касается Хомыша, то у меня возникла одна идейка. Для её реализации придётся немного побродить по перелеску, заодно и трав-приправ наберу.

Закинув приёмник в тачку, я направился к лесу. Можно было взять его с собой, чтобы послушать рассказ Лероя (именно к нему направлялась Ветрова) о Фестивале. Но сейчас мне хотелось побыть наедине со своими мыслями. Что-то затаилось на грани сознания, что-то очень важное. И не давало расслабиться.

Петрушка росла на границе леса; не глядя, я нарвал её и побросал в рюкзак. Следом отправились упавшие ветки: их понадобится много. И на костёр, и на мою задумку. Вспомнить бы ещё, не видел ли я здесь что-то похожее на плющ?

Жроликов на поляне добавилось: в моё отсутствие прошёл яично-зубастиковый цикл. Я уселся на землю перед костровищем, подбросил хвороста, раздул огонь. Закинул в котелок ингредиенты. Удовлетворённо кивнул высветившемуся таймеру. И принялся мастерить ловушку для Хомыша.

Раз в две минуты я вскидывал голову, обводил взглядом прогалину и ближайшие заросли травы. Впрочем, если зверёк и был где-то неподалёку, то предпочитал не высовываться. Меня это устраивало.

Ловушку я решил делать в виде клетки. На что-то более замысловатое у меня не хватило бы ни воображения, ни материалов.

Кулинария +0,4ед

Умение качнулось. Значит, похлёбка готова. Отложив в сторону связанные прочным стеблем прутья, я снял котелок с огня. Достал ложку из кармана рюкзака и принялся жадно хлебать. Не забывая, впрочем, посматривать по сторонам.

Радиоприёмник размеренно гудел разговором Олеси и Лероя. Последний в красочных подробностях рассказывал о Фестивале, вставляя забавные шутки и анекдоты. Мне было не смешно.

Ощущение, что я упускаю что-то важное, не проходило.

И тут меня словно озарило! Ложка выпала из руки и утонула в похлёбке. Чёрт! Как я мог не подумать об этом раньше?! Лиззи! Насколько далеко она могла укатить отсюда на своём самокате?!

По спине пробежали мурашки; казалось, даже волосы встали дыбом.

Чёрт…

Неуловимый убийца бродит совсем рядом!

Глава 20

Дедуля нашёл меня под Ивой, куда я запрыгнул, едва вдалеке послышался шум двигателя. Убийца, конечно, вряд ли пользовался транспортом: ему важно не афишировать своё присутствие, подбираться тайком. Однако осторожность не раз спасала жизни бывалых приключенцев. В конце концов, этот неуловимый маньяк не единственный «плохиш» в Мёртвых землях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Чё не фармим? — вместо приветствия осведомился Дед.

— Крафчу! — нашёлся я и продемонстрировал нечто, отдалённо напоминающее клетку. К ней ещё нужно было прикрепить дверцу.

— Пффы, — гуль презрительно вздёрнул вверх отсутствующий нос. — Выкинь этот хлам, я лучше сделаю! Только скажи, нафига тебе хлебница?

— Это не хлебница, — я обиженно шмыгнул носом. — Это ловушка для Хомыша!

— Ящик?

— Клетка.

— Хм… — Дедуля взял у меня изделие и задумчиво повертел в руках. — А ведь недурно. Есть… этот… потанцевал! Ладно, сварганю тебе нормальную ловушку. А чё за Хомыш? Я, вроде, таких не встречал.

— Это дикая помесь крысы и хомяка, — ответил я. — Кажется, он один на всей локе, и существует лишь для того, чтобы изводить меня.

— Сильный?

— Нет, дамажит максимум на сорок единиц. По описанию. В бой я с ним не вступал, эта зараза постоянно сбегает!

— Понятно. Чего ещё расскажешь? — Кайро сосредоточенно прищурился.

— Ну, я палец себе оттяпал, когда пытался поймать Хомыша, — я был тронут вниманием и заботой со стороны Деда. — Потом он погрыз приёмник, съел моё…

— Стоп, стоп! — замахал руками гуль. — Ты мне когда собирался рассказать, что был на волчьем Фестивале?! Почему я узнаю это по радио, а не от собственного внука?!

Чёрт бы побрал длинный язык Лероя.

— Да как-то не до того было, — вздохнул я.

— Ясно, — буркнул Деда. — Вот так всегда, чуть что, так не до того… Кстать, тебе сколь ещё часов играть?

— Два часа, одиннадцать минут.

— Значит, жду тебя в гости через… это время. Отказы не принимаются.

— Есть что покушать? — воодушевился я.

— Обойдёшься. У Бабки рейд.

— Эх…

— Кстати, а чё это за фигня у тебя играет? — Дедуля переключил своё негодование на приёмник. — Не замечал за Олеськой подобных наклонностей.

— А, — я поспешно сбавил громкость. — Это радио Радика. Я его слушаю, когда Ветрову пробивает на попсу.

— Променять попсу на Шопена?! — взвыл Кайро. — Попу на жо… М-м… Кто ты и куда дел моего внука?!

— Между прочим, это не Шопен, а… — я запнулся, внезапно осознав, что желания спорить нет. — Ладно, ты прав, тут и впрямь какая-то жо… фигня играет. Сейчас обратно на Олесину частоту перейду.

— То-то же, — фыркнул Дед, складывая руки на груди и демонстративно не глядя в мою сторону.

— Дедуль. Я вот что хотел у тебя спросить, — осторожно начал я. — Сколько слушал разные каналы, ведущие никогда не покидали свою радиорубку во время эфира. И народ для всяких интервью к ним добирается сам. А Олеся — она ходит куда хочет. И транслирует откуда хочет. У неё что, супермощная портативная антенна есть?

— Какая антенна? — возмущённо откликнулся Дедуля. — Она сама — ходячая радиостанция! Абилка такая. Легендарная. То ли "Ангельские ритмы", то ли "Небесные звуки" называется.

— О-о, — протянул я. — Теперь понятно!

— Да что тебе понятно… — пробормотал Дедуля, усаживаясь рядом. — Она первое время так бесилась, так возмущалась! Говорила, начнёт заново качаться, лишь бы другую абилку получить. Боевую. Нагибать всех хотела, во как!

— Так ты с ней уже давно знаком? — удивился я. И добавил, хитро прищурившись: — Бабуля не ревнует?

— Бабуля-то? — расхохотался Дед. — А чё ей? У неё красавцев-ельфов хоть пруд пруди! А если серьёзно… Мы с Олеськой только пару раз нормально разговаривали. Чаще просто пересекались, в рейдах там, на ивентах.

— Странно. Я думал, вас связывает что-то большее.

Дед хмуро зыркнул в мою сторону.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Считай это моей стариковой сентиментальностью. Но я не могу не поддерживать девочку, которой осталось жить в лучшем случае три года.

— Ч-что?! — запнувшись, воскликнул я.

— Угу. Неоперабельная опухоль ствола головного мозга.

Дедуля сказал это так просто, словно за словами не таился зловещий призрак смерти. У меня внутри всё похолодело, и тревожно заныло в районе желудка.