Ведомые светом - Валентина Герман

— Берзадилар утверждает, что он безопасен. Впрочем, думаю, он сможет лучше объяснить все подробности сам. Я позову его, но прежде… — Диадра сделала шаг к Иллиандре и протянула ей кинжал. — Будет лучше, если ты сохранишь его у себя на это время. У Берзадилара сложные отношения с этим кинжалом, и им не стоит находиться слишком близко друг к другу.

Иллиандра настороженно взглянула на кинжал, словно не решаясь взять его.

— Как же тогда он проведет ритуал, если не может приблизиться к кинжалу?

— Он рассчитывает на мою помощь.

Иллиандра еще несколько мгновений смотрела на кинжал, потом нерешительно протянула руку и сжала рукоять в своих пальцах. Странное выражение отразилось на ее лице: словно она с опаской ожидала чего-то и теперь почувствовала облегчение оттого, что ее ожидание не оправдалось.

И спустя миг Диадра с какой-то болезненной горечью осознала, что именно это было.

— Ты… не веришь мне? — тихо спросила она, глядя в глаза подруге. — Ты в самом деле думала, что я могла… что это могла быть ловушка?..

Столько обиды было в глазах Диадры, что Иллиандра невольно почувствовала себя виноватой, хоть ей и не было за что. В конце концов, это не она спала с Терлизаном, не она предала доверие близкого человека, не она поступала так эгоистично и подло, связывая себя с врагом… и как после этого она могла верить Диадре? Как могла знать наверняка, что все это в самом деле не было ловушкой, новым хитроумным ходом Терлизана, все туже затягивавшего вокруг нее свою сеть?..

Диадра отступила на шаг.

— Я позову Берзадилара, — бесцветно произнесла она и тут же послала ему мысленный зов, чувствуя ужасную, незаполнимую пустоту внутри.

Иллиандра не верила ей. Плоидис не верил. Они были правы, они имели все причины на это — но от этого Диадре было ничуть не менее больно. О Боги, как же она допустила это?.. Как смогла так запутаться?..

Воздух позади нее всколыхнулся, и тут же Иллиандра издала тихий изумленный вздох: похоже, она до сих пор не верила, что Диадра говорит правду. Стараясь не думать об этом и изо всех сил моля затихнуть пульсирующую боль в груди, Диадра потерянно обернулась, неосознанно ища защиты у того единственного, кто никогда не взирал на нее с недоверием, или насмешкой, или презрением.

Обернулась — и замерла, забывая, как дышать.

Берзадилар стоял перед ней — настоящий. Осязаемый.

Живой.

За полчаса до этого, оставив Диадру у ворот королевского дворца, Берзадилар вернулся в холл своего дома и несколько минут недвижимо рассматривал портрет, висевший на стене. Он не знал, чья талантливая рука создала его, однако ощущал, как полотно буквально дышало любовью. И не только их, прижимавшихся друг к другу в навеки застывшем безмолвии, но и чьей-то еще — вероятно, того безликого мастера, что был автором этого шедевра. Он проследил взглядом черты любимого лица, изображенные так чисто и красиво, и странная тоска тронула его призрачное сердце.

Сколько всего произошло с ней, пока он беспамятно покоился в глубинах Тени?.. Кто был рядом с ней, кто оберегал ее, кому она доверилась настолько, чтобы… Берзадилар невольно содрогнулся от боли и ревности.

Он все еще не хотел признавать очевидного, однако неизбежные подозрения терзали его сердце. Он знал единственного человека, кто мог быть причиной всего в ее недавней жизни.

Отвернувшись от портрета, он послал мысленный зов своему брату и спустя всего несколько мгновений почувствовал, как тот раскрывает перед ним тонкую путеводную нить. Магический вихрь опустил Берзадилара посреди сумрачной гостиной. Терлизан, сидевший в кресле, криво улыбнулся ему:

— Соскучился по мне, братишка?

Вместо ответа Берзадилар внезапно размахнулся и запустил в него горсть жалящих черных молний. Терлизан машинально выставил щит, заставляя их осыпаться искрами, и, резко поднявшись, непонимающе уставился на брата:

— Какого черта??..

— Как ты смел, маленький мерзавец?.. — призрачные глаза Берзадилара горели яростью. — Как ты смел, ты ведь знал, кто она…

Терлизан сощурился, сознавая причины этого порыва.

— Разумеется, я знал, — спокойно ответил он и, улыбнувшись уголками губ, добавил: — Знаешь, весьма забавно слышать, как ты обращаешься ко мне, словно ко младшему, в то время как я уже на пару сотен лет пережил тебя в этом мире.

— Мне неважно, сколько лет ты прожил, Терлизан, — процедил Берзадилар. — Ты был моим младшим братом, и ты всегда останешься им.

— Пусть даже я буду на порядок сильнее тебя в магии, — Терлизан невозмутимо улыбнулся.

Берзадилар пустил в него еще охапку молний, скорее, из гнева, чем из желания ранить его; они оба знали, что это заклятие не причинит ему вреда.

— Как ты посмел сделать это с ней? — яростно повторил Берзадилар, но Терлизан вновь лишь улыбнулся уголками губ.

— Что именно?

— Все!.. Ты убил ее, ты сделал ее возвращенной, ты сделал ее… женщиной…

Терлизан изогнул брови в неподдельном удивлении.

— И она в самом деле рассказала тебе обо всем этом?..

— Черт побери, — Берзадилар отшатнулся от него в смятении и боли. — Значит, это в самом деле ты.

Он внезапно устремился к Терлизану и мощным порывом воздуха впечатал его в стену, застывая всего в дюйме от его лица. Его темные, горевшие яростью глаза буравили циничные и невозмутимые золотые глаза брата.

— Ты чертов ублюдок. Как ты смел… как ты мог коснуться ее, зная, что она любит меня…

Терлизан холодно сощурился.

— Знаешь, Берзадилар, до сегодняшнего дня мне отчего-то казалось, будто ты оставил ее и совершенно не собирался в ближайшую пару сотен лет заботиться о том, что происходит в ее жизни. А я лишь дал ей то, в чем она нуждалась.

Берзадилар в ярости зарычал, сжимая пальцы, и плотное кольцо воздуха сдавило Терлизану горло, лишь едва не душа его и оставляя слабую возможность дышать.

— Откуда тебе было знать, в чем она нуждалась?!.. Ты вернул ее, черт побери, ты знаешь, что это значит!! Как ты смел воспользоваться своей властью над ней, чтобы…

Терлизан рассмеялся, мягко и беззлобно. Несмотря на заклятие, которым Берзадилар яростно сдавливал его, Терлизан не выглядел даже немного напуганным и не делал ни единой попытки освободиться.

— Выходит, она все же рассказала тебе не все, братишка. Я не имею над ней никакой власти. Твои Слезы — это весьма и весьма могущественная защита для нее.

Берзадилар опешил и ослабил хватку от удивления. Мимолетное облегчение в его глазах смешалось с неожиданной горечью.

— То есть, выходит, она…

— Я не насилую женщин, Берзадилар, — Терлизан наконец повел рукой, освобождаясь от его давления. — Она выбрала меня сама и, поверь, весьма ясно дала понять, чего хотела.