Сказочное наказание - Богумил Ногейл

— Мы будем держать вас в воде, пока ландыши из ушей не вырастут, — пригрозил Тонда, а Толстая торпеда несколько раз тявкнула.

Но оказалось, что собачонка лает не на этих двух кашляющих и фыркающих водяных, а на незнакомого мужчину, появившегося в воротах.

— Слава, что вы делаете в воде? Ирка, марш из бассейна! Знаете ведь, что до конца месяца вам запрещено купаться!

Голос звучал так строго и решительно, что мы не стали препятствовать этим двум водяным выбираться из фонтана.

— Залезть в воду прямо в одежде и башмаках! — ужаснулся пришедший, отчаянно жестикулируя. — Как же вы могли им такое позволить? — строго обратился он ко мне.

Взгляд у него был не менее проницательный, чем у Станды. Склонив голову набок, я честно признался:

— Мы им это не позволяли, мы их туда сбросили.

— Сбросили? А за что? Что еще они вам сделали?

— Ха! — взорвался Мишка. — Они заварили кашу в градиштьском птичнике, а мы должны здесь три недели вкалывать. По сравнению с этим их купание просто курорт!

Мужчина засмеялся и провел рукой по седоватым волосам.

— Я предполагал, что первая ваша встреча примерно этим и кончится. Почему вы не дождались меня внизу, в деревне? — обратился он к худышке, стоявшему рядом со мной.

— Вы с тем товарищем все про урожай да про урожай, нам скучно стало, — ответил детдомовец и украдкой взглянул на меня. — Подумали, что мы тем временем сами с этими ребятами договоримся — и все пойдет как по маслу.

— Ну да, по маслу! — озорно усмехнулся пожилой мужчина. — Вы только поглядите, как оно с вас течет, это масло. Быстро снимайте с себя все и вешайте где-нибудь на солнце. Ребята ведь одолжат вам треники, правда?

Я пожал плечами и оглянулся на остальных. Тонда запротестовал:

— Ну уж нет, сперва мы должны узнать, зачем они сюда пришли. Никакие они нам не желанные гости, а враги!

— Точно, — согласился Мишка, вытряхивая песок из подсыхающих волос. — За то, что мы в Градиште натерпелись, они должны не меньше года голышом ходить.

— Насколько я знаю, в Градиште вашему изгнанию все только завидуют, — высказал свое мнение наставник этой парочки. — Многие ребята и девочки охотно бы оказались на вашем месте.

Что правда, то правда. И я пригласил Ирку и Славу в нашу графскую резиденцию, выдал им из своих запасов сухие треники, развесил их мокрые брюки и рубашки на Иваниной бельевой веревке — все это под Мишкино брюзжание.

— Какая неожиданная забота! — ворчал Дикий волк, прикрепляя прищепками шорты и майку рядом с одеждой своих обидчиков. — Как будто меня не искупали так же, как их.

— Сам виноват, — сказал я. — Нужно было сначала спросить, что им надо, а не гонять по саду.

— Ну конечно, опять из себя умника разыгрываешь, — оборвал меня Мишка. — Хотел бы я знать, что бы ты делал, если бы они ни с того ни с сего появились в замке. Наверное, соорудил бы для начала триумфальную арку, да?

— Будет вам, — примирительно проговорил седовласый мужчина из детского дома и обнял нас за плечи. — Мы шли к вам с самыми лучшими намерениями, а чуть было не приключилась еще одна неприятность. Предоставьте слово мне, я должен внести ясность в ваши отношения.

— Может, сядем, а? — Я показал на газон, радуясь тому, что ссора между мной и Мишкой так быстро прекратилась.

— Пришел я, собственно говоря, к инженеру Михалу, — объяснил воспитатель-богатырь, но, увидев наше недоумение, быстро добавил: — К вашему, стало быть, руководителю, чтобы вам было понятно.

— То есть к Станде? — уточнил Толстый волк и важно добавил: — К Большому начальнику?

Мужчина кивнул и произнес длинную речь, из которой мы узнали, что коллектив детского дома целую неделю работал в колхозе и хочет из своего заработка возместить ущерб, который причинили нам Ирка и Слава.

— За кражи в кооперативе и в гостинице мы уже уплатили, а сейчас я хотел бы договориться с вами, — сказал воспитатель, вынимая деньги из кармана пиджака. Положив на колени три стокроновые бумажки, он разгладил их ребром ладони. — У нас осталось не так уж много, но и не мало. — Он разложил деньги передо мной на траве. — Будете рассчитываться за погром на птичнике, приложите и эти деньги.

Я глянул на разноцветные бумажки — меня словно огнем обожгло. Посмотрел на Мишку и Тонду, но они, уставясь куда-то вдаль, машинально выщипывали травинки на газоне.

— Знаете, — сказал я, собираясь с мыслями, — мы, видите ли… о деньгах вообще речи нет… Станда еще неделю назад говорил, что мы заработали на два разгромленных птичника, а теперь нам хватит и на каноэ.

— Никаких денег мы не возьмем, — присоединился Мишка. — Мы не какие-нибудь там пентюхи, чтобы кто-то расплачивался за наши проделки.

— Эта та часть, на которую вы имеете право, — убеждал нас воспитатель из детского дома. — Ведь яичную баталию начали Ирка и Слава. Они сами в этом признались.

— Начали — не начали, — сказал Мишка и надулся как индюк. — Да им ничего другого не оставалось, как в птичник спрятаться. Не то мы бы им так наподдали, что вы бы их только по росту различили.

— Ах, ты!.. — сжав кулаки, приподнялся с травы долговязый верзила.

— Сиди! — прикрикнул на парня его наставник и, нахмурившись, посмотрел на Мишку. — Любишь ты, брат, прихвастнуть. Неудивительно, что тебе и подраться случается.

— Нас было четверо, а их двое, — быстро вставил я, потому что Мишкина рожа не предвещала ничего хорошего. — Их ждала изрядная трепка — это не для красного словца сказано.

— Да черт вас разберет, — махнул рукой седовласый гость. — Вас, как я погляжу, волнует не ущерб, который вы нанесли, а вопрос престижа. Что, не так?

— Не ущерб, а… — не понял Тонда, но ответа не получил.

От ворот замка послышались шаги, и во двор вошли гуськом шесть человек: Алена, Станда, Ивана, наш новый реставратор, шофер «Татры-603» и ротмистр Еничек, который нес на плече охотничье ружье.

— Привет! — крикнул я и бросился навстречу Быстроножке.

18. Шофер врет, а ротмистр таращит глаза

Для такого большого собрания в нашей временной гостиной стульев не хватало. Поэтому Мишка с Тондой носили из соседних комнат табуретки, а мы со Стандой провожали посетителей из детского дома. В первый и, возможно, в последний раз я подал руку Ирке и Славе, а когда их воспитатель опять стал предлагать деньги, Станда сказал:

— Нет-нет, товарищ, это вы оставьте. Мои ребята скоро возвращаются домой, и все опять войдет в норму, а вот ваши… Ну да вы меня понимаете.

Не знаю, понял ли Станду этот седовласый атлет. Только он еле заметно кивнул и крепко пожал ему руку.

Станда смотрел вслед уходящей троице, пока она не исчезла из виду. Потом обнял меня за шею.

— Эх, ребята, вы даже и не подозреваете, сколько у вас всего есть.

Я до сих пор раздумываю, что бы эта фраза могла означать, но ничего путного мне в голову не приходит. А вам? Но я отвлекся. В замке все общество уже расселось вокруг стола, и не успели мы со Стандой переступить порог гостиной, как ротмистр Еничек поднялся со своего места.

— Все говорит о том, что сегодня в замке совершена еще одна кража. Пропала очень ценная картина работы Тициана. Если кому из собравшихся что-либо известно о ее судьбе, пусть заявит.

Несколько секунд стояла мертвая тишина. Никто даже не шевельнулся, и мне это показалось очень странным.

— Разве вы не нашли ее на даче этого господина? — спросил я, указывая на водителя министерской «Татры».

— Пан Кроц утверждает, что никогда не видел этой картины и что историю про него и барышню Томашкову ты просто придумал, — ответил ротмистр.

— Он врет! — крикнул я. — Я собственными глазами видел, как он взял у нее этот сверток. И еще поцеловал ее за это!

— Детская фантазия безгранична, — спокойно возразил шофер, презрительно сморщив нос. — До тех пор пока органы госбезопасности будут брать в свидетели детей, которые, кстати сказать, и сами обворовывают дома, неизвестно, до чего мы докатимся…

— Вы просто врете! — произнесла Алена внятно, но без особого пыла.

Вероятно, после всех дневных происшествий шоферское вранье уже не могло ее удивить.

Ротмистр покраснел и так сжал обеими руками свой ремень, что даже сморщилась кожа.

— Каждому воздастся по заслугам, будьте уверены, — сурово произнес он. — Я уже послал за товарищами из уголовного розыска, они об этом и позаботятся. Но кое-кого из вас я допрошу сам. Так вот, товарищ инженер будет приводить вас ко мне по очереди. — Ротмистр надел фуражку и пошел к дверям. — Лойза, идем, ты будешь первым.

Усадив меня в Стандиной комнате напротив себя, он предоставил мне возможность рассказать все с самого начала. О том, как ночью совершила побег мнимая реставраторша, о моей экспедиции на дачу и наших с Аленой неудачных поисках пропавшей картины.