Лунная ведьма - Линда Джонс

Рин не мог избавиться от досады, мешавшей наслаждаться прекрасным путешествием. В семьях энвинцев главенствовали мужья. Женщины тоже имели право голоса и во многих аспектах считались равными, но последнее слово всегда оставалось за мужчиной.

Кроме семьи королевы.

Всю историю Энвина в нём правили женщины. Королевы. Они обладали огромной властью, их повеления и пожелания не обсуждались. Им поклонялись даже собственные мужья. И по традиции Рин, подобно остальным энвинцам, обязан выполнять любые её приказы.

Слово Жульетт будет законом, и даже ему придётся повиноваться.

Для правительницы Энвина традиционный брак не годился. Её супруг представлял из себя незначимую фигуру, нужную только в период овуляции. Лишь сыновья королевы также играли важную роль, занимая значимые посты во дворце, пока следующая девочка не достигала совершеннолетия и не всходила на трон.

Рина волновало не только пророчество о карадонце. Чистокровные сыновья королевы (потомки отца-энвинца и матери-энвинки) были особенными, воплощали в себе силу и мужественность всего их народа. Если у спутника королевы не получалось быстро сделать ребёнка, то ей не только разрешалось позвать к себе в постель другого мужчину, она была просто обязана так поступить. И если супруг не мог удовлетворить её потребности в период жара, когда она становилась плодородной, королева имела право подыскать себе другого любовника. Никто из мужчин не отказался бы от такой просьбы, даже если бы пришлось нарушить супружескую клятву. Это считалось не просто допустимым, а даже почётным.

Из головы никак не шло то пророчество. Рыжеволосая королева, наделённая более могущественными способностями, чем когда-либо видели энвинцы, проведёт своих людей в лучшее, мирное время. Принесёт процветание и положит конец долгому конфликту между двумя расами через свой союз с карадонцем.

Всякий раз после нападения (которые в последнее время случались не часто) пересказывалась легенда, заверяющая людей, что война не продлится вечно. Когда рыжеволосая королева приведёт во дворец карадонца, воцарится мир.

Но Жульетт принадлежит ему, и он убьёт любого приблизившегося к ней карадонца. Даже если конфликт с ними затянется навечно. Он не отпустит её без борьбы.

Его гнев разрастался всё сильнее, хотя Рин пытался перевести мысли на что-нибудь приятное. Например на соблазнительное тело Жульетт, в котором нашёл намного больше удовольствия, чем во снах. Иногда стоило ему только взглянуть на неё, как желание вспыхивало вновь. Она тоже его хотела, сильнее, чем была готова признаться. Если бы он поддался страсти и взял её в середине дня на ведущей к городу тропе, она не стала бы возражать. Похищая её, он не знал, что Жульетт окажется настолько пылкой, но был рад обнаруженному открытию. Из неё получилась бы замечательная жена.

Если бы только она не оказалась королевой.

Когда они наткнулись на горное озеро, солнце висело низко на западе. Жульетт восхищённо ахнула. Рин огляделся, пытаясь увидеть окружающее её глазами. Такой пейзаж был для него привычным, и он долго считал красоту местных гор чем-то обыденным.

Но для чужеземца столь величественное великолепие представлялось новым и завораживающим. Жульетт остановилась у озера и улыбнулась, не отводя взгляда от неподвижной глади воды. Бриз играл её волосами, отбрасывая медные пряди от лица. Чопорная девушка, которую он похитил у солдат, исчезла. Её место заняла женщина, столь же сильная и дикая как он, способная соперничать по красоте с любой другой.

Королева.

— Наверное, плавать сейчас слишком холодно, — произнесла она с легкой тоской в голосе.

Жульетт ещё не поняла, что с приближением к Городу в ней инстинктивно пробудилась кровь энвинцев и теперь, прикоснувшись к воде, которая для человеческой кожи показалась бы ледяной, она почувствует лишь освежающую прохладу.

— Не так уж и холодно.

Она рассмеялась.

— Для тебя возможно, — Жульетт присела на корточки, опустила пальцы в воду и изумлённо распахнула глаза, убедившись, что озеро вовсе не ледяное. — Ты прав! Вода очень приятная.

Она подняла лицо к солнцу.

— Я думала, когда мы заберёмся выше, здесь будет намного холоднее, а на деле в местных горах слишком тепло для зимы.

— Да. Хочешь, разобьём здесь лагерь на ночь?

На сей раз она улыбнулась ему, а не озеру, которое сочла столь соблазнительным.

— А можно?

— Конечно.

Жульетт принялась нетерпеливо стаскивать одежду, ловко расстегнула изодранное платье, сбросила и осторожно ступила в озеро, такая же голая, как когда лежала под ним прошлой ночью.

Рин скинул медвежью шкуру на ровном участке земли не слишком близко от озера, потом сложил нож и килт возле постели, которую сегодня ночью снова разделит со своей женщиной. Когда он направился к Жульетт, та уже забралась в озеро по талию и кружилась, создавая руками рябь на некогда неподвижной поверхности. При его приближении её улыбка застыла, щеки заалели от страсти, золотые крапинки в карих глазах заискрились.

Когда он подошёл достаточно близко, она протянула руку и прикоснулась к его лицу.

— Я кое-что не рассказала о себе и моей семье, — сказала она. — Не хочу тебе этого говорить, потому что боюсь испортить момент, но ты должен знать, — Жульетт минуту помедлила, набираясь храбрости. — Что бы между нами ни случилось, как бы хорошо нам иногда ни было, я не могу тебя полюбить.

— Я никогда не просил любви.

Жульетт слегка вздрогнула, и он понял, что несмотря на сопротивление, она очень хотела любви.

— Боюсь, если между нами и дальше так пойдёт, я влюблюсь в тебя. Однако этого нельзя допустить.

— Почему? — Рин не чувствовал разочарования. Судя по браку его старшего брата, романтическая любовь была запутанной и сложной, а он всегда стремился к простой жизни. Но его разбирало любопытство, почему женщина, которая так явно жаждала любви, отрицала саму её возможность.

Жульетт облизнула губы и впервые за последние дни занервничала.

— Есть одно проклятие, очень старое и сильное. Оно лишает ведьм Файн истинной и долгой любви. За прошлые триста лет многие возлюбленные женщин Файн умерли перед своим тридцатым днём рождения, — она провела тыльной стороной руки по его горлу. — Другие просто… уходили. Сколько тебе лет?

— Мы с тобой родились в один день.

Жульетт дважды моргнула, очень быстро.

— Откуда ты знаешь?

— Нас послали в этот мир быть вместе, мы две половинки, мужчина и женщина, которые друг без друга никогда не почувствуют себя целыми. Мы родились, когда появилась первая листва, а в воздухе ещё не развеялась весенняя прохлада. Следующей весной нам с тобой исполнится по двадцать семь.