Всем сердцем - Барбара Смит

– В пятницу? – Джошуа, прищурившись, посмотрел на Анну. – Наверное, она зашла сюда по пути в библиотеку.

Анна отвела глаза и, желая сменить тему, тронула дядю за рукав потрепанного сюртука из синего атласа, вышедшего из моды лет сорок назад.

– Лорд Джошуа интересуется кремневыми мушкетами, – сказала она.

– Мушкетами? А ведь я и сам пользовался мушкетом, когда служил начальником полиции в Суссексе. Вон тот принадлежал моему деду.

Сэр Фрэнсис повернулся к футляру, стоявшему в углу комнаты. Анна пошла за ним с канделябром. Дядя показал им несколько мушкетов, оговорив все их особенности.

– Можно мне взглянуть на эти ружья при лучшем освещении? – спросил Джошуа.

Сэр Фрэнсис кивнул, и Джошуа раздернул шторы, впустив в комнату свет пасмурного дня, после чего внимательно осмотрел мушкет, поворачивая его в руках.

Анна взяла другой и заглянула в ствол, потом проверила казенник и курок.

– Мой чистый, – прошептала она. – А твой?

– Тоже.

Они осмотрели остальные мушкеты, но не обнаружили никаких следов пороха и смазки. Анна не знала, радоваться или огорчаться этому обстоятельству.

– Мушкеты в отличном состоянии, дядя, – сказала она. – Ты что, недавно их чистил?

Сэр Фрэнсис покачал головой.

– Я занимался винтовками с колесцовыми замками. Подойдите-ка сюда, Кеньон, я покажу вам австрийский ствол с перламутровой инкрустацией.

Стиснув челюсти, Джошуа послушно исследовал ружье.

– Кто, кроме вас и Анны, имеет доступ к этой коллекции? – с напускной небрежностью спросил он.

– Никто. Я не пускаю сюда даже Графстона. А уж моего непутевого сына и подавно! – Сэр Фрэнсис помрачнел и вытянул губы трубочкой. – Я рассказывал тебе, Анна, как застал здесь этого мошенника? Как он тайком подобрался к моему оружию?

Анна переглянулась с Джошуа.

– Когда это было? – спросила она. Если Эдвин проник сюда перед дуэлью… Но дядя разрушил эту надежду.

– Вчера. Бездельник имел наглость заявить, что хочет продать ружья и по суду стребовать с меня наследство. – Сэр Фрэнсис язвительно ухмыльнулся, обнажив желтые зубы. – Я сказал, что изрешечу ему задницу картечью, если еще раз увижу здесь.

Спустя некоторое время Графстон принес поднос с чаем, и они вошли через соседнюю дверь в спальню сэра Фрэнсиса. Эта темная комната была такой же мрачной и обветшалой, как и остальные помещения дома, хоть миссис Графстон содержала ее в чистоте и порядке. Занавешенные окна не пропускали дневной свет.

Они попили чаю, сидя в изъеденных молью креслах, которые Анна когда-то принесла с чердака. Пока дядя Анны смаковал кекс, а она читала вслух главу из «Путешествий Гулливера», Джошуа расхаживал по комнате. Остановившись перед камином, он запрокинул голову, чтобы осмотреть шнур от звонка – криво висевшую полоску парчи, потом пододвинул стул, встал на него и принялся возиться с механизмом – в том месте, где веревка соединялась с потолком.

Анна с трудом удерживала внимание на страницах книги. Тайком посматривая на Джошуа, она любовалась его длинными ногами и мускулистым торсом. Он был само воплощение мужества и грации. Сердце ее трепетало в груди, как у глупой девчонки-школьницы. Наконец Кеньон несколько раз подергал за шнур, спустился со стула и продолжил свое беспокойное кружение по комнате.

Несколько минут спустя, когда Анна закончила читать, в спальню влетел Графстон. Вид у дворецкого был несколько озадаченный.

– Вы звонили, сэр?

– Ты что, спятил? – раздраженно спросил сэр Фрэнсис. – Звонок не работает уже десять дней.

– Теперь работает, – сказал Джошуа. – Я связал два конца оборванного шнура. Разумеется, это всего лишь временная мера.

Дядя Анны поблагодарил лорда, но тот лишь пожал плечами.

– Может быть, желаете еще раз посмотреть ружья? – предложил старик.

– Нет, спасибо, мы пойдем.

Когда они вышли в коридор, Анна прошептала:

– Значит, ты можешь помогать людям, а я нет?

Он отвел глаза.

– Я не сделал ничего особенного. Просто мне нечем было заняться.

– А я думаю, что, несмотря на всю браваду, у тебя все-таки есть сердце.

Кеньон сдвинул брови.

– Я не говорил, что это плохо – иногда делать что-то хорошее для других людей. Я только сказал, что ты делаешь слишком много.

Вот как?

– Не люблю валять дурака, – заявила Анна. – А чем еще мне заниматься в свободное время?

– Найди себе увлечение. Пиши стихи, ходи на прогулки, делай что-нибудь для себя…

Джошуа резко замолчал. Когда они вышли на балкон, с которого был виден парадный холл, Анна проследила за его взглядом. По лестнице, громко топая и сжимая в руке хрустальный графин, поднимался Эдвин. Когда он приблизился, Анна заметила черно-желтый полукруг под его левым глазом и запоздало вспомнила, что Джошуа ударил его на балу у Англтонов.

– Я услышал, что ты здесь, – сердито сказал Эдвин, обращаясь к Анне. – Опять пришла ублажать старика?

В душе девушки поднялась волна ярости.

– Если бы ты уделял ему больше внимания, мне не пришлось бы так часто сюда ходить. Ведь он твой отец, в конце концов.

– Он проклятый сквалыга. А ты… – Молодой человек покосился на суровое лицо Джошуа. – Ты добрая фея из сказки.

Анне не понравился этот язвительный тон.

– Ну а ты пьян. Как всегда.

Она шагнула вперед и вырвала графин из его руки. Эдвин метнулся за ним, споткнулся и ухватился за перила балкона, чтобы не упасть.

– Эй, отдай!

Джошуа взял графин, вытащил пробку и с удовольствием понюхал горлышко.

– Французский коньяк. Хотелось бы мне знать, Беллингем, где ты берешь деньги на такую дорогую выпивку. Мало того, ты выписал Фейвершему чек.

Эдвин осклабился.

– Я не нищий. Умный человек всегда найдет способ набить карманы.

– Учти: если твои грязные делишки как-то повредят Анне, ты мне за это ответишь.

Эдвин осторожно дотронулся до своего черного глаза, потом посмотрел на кузину.

– Я не стрелял в тебя, Анна. Клянусь! Тебе следует остерегаться не меня, а Кеньона. Он женится на тебе, только чтобы добраться до моего… твоего наследства.

– Думай, что говоришь… – начал Джошуа.

– Не мели глупости…

Они высказались одновременно и на мгновение встретились взглядами. Анна вдруг почувствовала странное смущение и отвернулась. Щеки ее пылали.

Джошуа впился глазами в Эдвина.

– Она под моей зашитой. Советую тебе не забывать об этом, если ты дорожишь своей жалкой жизнью.

Эдвин угрюмо молчал. Он не стал возмущаться, даже когда Кеньон унес с собой графин. Спускаясь по лестнице, Анна оглянулась и увидела, что ее кузен стоит у перил и смотрит им вслед. Вид у него был не столько сердитый, сколько… самодовольный.

В юности, замечая на его лице эту ехидную усмешку и слегка приподнятую бровь, она точно знала, чего следует опасаться: либо он подложил ей в постель змею, либо подсыпал в чай перцу. В душе Анны зашевелились подозрения.

Эдвин уверял, что не стрелял в нее. Но что, если он врал? Возможно, ему хватило ума почистить ружье, прежде чем вернуть оружие в отцовскую коллекцию. Интересно, какую пакость он задумал на этот раз?

Когда они вышли на улицу, девушка с удивлением увидела серый свет сумерек. В окнах соседних домов горели лампы. С моря дул холодный ветер, свинцовые тучи предвещали дождь.

Анна обернулась к Джошуа и вздрогнула от неожиданности. Он стоял, запрокинув голову, и пил прямо из графина. Она видела, как сокращается его горло при каждом глотке. Наконец лорд опустил хрустальную емкость, удовлетворенно вздохнул и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Что ты делаешь? – резко спросила она. – Ты такой же испорченный, как Эдвин.

Он взглянул на спутницу с лукавой усмешкой.

– Было бы жаль выливать такой хороший коньяк.

С этими словами Кеньон выплеснул остатки жидкости на сорняки.

Его усмешка обдала ее теплом. У девушки перехватило дыхание, а по телу побежали мурашки. Анна испугалась столь бурной реакции.

Однако редкие улыбки Джошуа делали его невероятно обаятельным. Она невольно задавалась вопросом, каким бы он был, если бы на него не легла мрачная тень скандала, если бы он не страдал от пережитого во время войны. Несомненно, этот мужчина очаровал бы всех вокруг. Дамы бегали бы за ним табунами. Может быть, он был бы уже женат и с любовью воспитывал целую ватагу детишек.

Отогнав эти глупые фантазии, Анна выудила из своего сознания первую связную мысль.

– Ты так и не рассказал мне, почему подрался с Эдвином?

Джошуа секунду поколебался, потом поставил графин на крыльцо и направился по дорожке к лошадям.

– Беллингем обозвал тебя, – пробормотал он, пряча лицо.

– Как?

– Стервой.

Анна шумно выдохнула.

– Понятно. Значит, один ты имеешь право обзывать меня разными обидными словами – например, мегерой.

По шее Джошуа медленно разлилась краснота. Он нагнул голову, чтобы отвязать Плато.