Всем сердцем - Барбара Смит

Она укоряла себя за глупость. Конечно, это глупо и смешно – краснеть от одного взгляда мужчины, мечтать о его ласках во время семейного обеда. Что сказали бы братья и родители, узнав о том, что он вовсе не собирается на ней жениться?

Анна остановилась в пустом коридоре и прижалась пылающим лбом к холодной стене. Зачем себя мучить? Решение уже принято. Она больше не позволит ему никаких вольностей – ни поцелуев, ни прикосновений, ничего!

Джошуа – негодяй. Он не может предложить ей ничего, кроме мимолетного удовольствия… и неизбежного бесчестья. По крайней мере, в этом Дэвид был прав.

Кеньон и сам ясно дал ей понять, что его интерес к ней ограничивается плотским влечением. Его неджентльменское поведение на балу доказывало непорядочность. В самый разгар светской вечеринки он расстегнул ее платье и принялся тискать грудь. Она растаяла от его ласк, готовая подчиниться его воле, а он бесстыдно воспользовался ее наивностью.

Но Анна знала, что в характере лорда есть и другая сторона.

Как это ни странно, но беспечный распутник Джошуа вел серьезные разговоры с ее братьями, проявил доброту к ее маленькой племяннице, с неподдельной нежностью обнимал свою бабушку. Его мучили воспоминания о тех многочисленных зверствах, свидетелем которых ему довелось стать на войне. Если бы он, в самом деле, был жестоким и бессердечным, вид убитых солдат и изуродованных трупов не произвел бы на него такого сильного впечатления.

Он страдал от ночных кошмаров. Он пришел в бешенство, когда узнал, что она пронесла пистолет в наполненный людьми зал. Он не мог говорить об ужасах, виденных им на полях сражений, хотя кто-либо другой на его месте не преминул бы похвалиться своими подвигами.

Чем больше Анна его узнавала, тем больше подозревала – Кеньон способен на сильные чувства. Защищаясь от мира, он прятал свою сентиментальность под маской холодного подлеца. Она угадывала в нем нежного, уязвимого человека и боялась, что не сможет так просто от него отвернуться.

Когда обед наконец закончился, мужчины остались в столовой, чтобы выпить коньяку и вина, а женщины ушли в гостиную. Мама Анны налила в чашки чай и попросила Розочек рассказать об их первом выходе в свет, который состоялся в Лондоне полвека назад. Женевьева отправилась наверх, чтобы уложить спать трехмесячного Генри.

Анна взяла из переполненной корзины с рваным бельем одну из рубашек отца и села, чтобы зашить дыру на манжете.

Нелл, жена Айзека, устроилась рядом. На симпатичной брюнетке было модное платье из бледно-голубого муслина, однако глаза ее горели завистью, когда она рассматривала наряд Анны.

– Твой новый гардероб просто великолепен, – сказала Нелл, ощупывая шелк. – Мадам Домье – лучшая портниха Брайтона. Как жаль, что ее цены мне не по карману!

– Разве ты не там же покупаешь себе одежду? – спросила Анна, сообразив, что у нее наконец-то появилась возможность сдержать обещание, данное Айзеку.

– Я не была там уже несколько недель, – вздохнула Нелл. – С тех пор как Айзек велел мадам отказать мне в кредите.

Анна вспомнила, что таков был совет Джошуа.

– И как ты к этому отнеслась? – осторожно спросила она.

– Ну… сначала я разозлилась. У нас с Айзеком был жуткий скандал. – Голубые глаза Нелл налились слезами. Она выглядела несчастной маленькой девочкой, а не восемнадцатилетней замужней дамой. – Но он сказал, что попадет в долговую тюрьму, если не сможет оплатить мои счета, и до меня дошло, какой я была эгоисткой… Я не могу допустить, чтобы мой возлюбленный провел годы в сырой тюремной камере из-за нескольких платьев и шляпок.

Испытав облегчение, Анна похлопала Нелл по руке.

– Ты приняла верное решение. Я горжусь тобой.

– Правда? – Нелл склонила голову набок. – Знаешь, Анна, я всегда мечтала быть похожей на тебя. Ты такая уверенная в себе девушка!

Если бы только Нелл знала правду!

– Хочешь, я научу тебя обновлять платья, вышедшие из моды? – предложила Анна.

– Но я плохо шью.

– Ерунда! В этом деле главное – терпение и практика. Сейчас я покажу.

Выудив из корзины с прохудившимся бельем свою старую сорочку, Анна продемонстрировала, как можно подвернуть подол, чтобы спрятать обтрепавшиеся края, или с помощью кружев и складок вернуть одежде свежий вид. Когда она подняла свою работу, давая возможность Нелл ее осмотреть, в гостиную ввалилась толпа мужчин.

Крупный широкогрудый Хью шагал впереди.

– Быстрее сюда, парни! – крикнул он, оглянувшись. – Анна показывает свое белье.

Джошуа тут же поравнялся с братом и скользнул взглядом по простой батистовой сорочке. Анна поспешно скомкала ее в руке, с трудом удержавшись от искушения метнуть эту тряпку в его ухмыляющуюся физиономию. Сердито сверкнув глазами, она сунула сорочку обратно в корзину.

Братья дружно расхохотались. Смеялся даже Бенджамин, вечно ходивший с суровым лицом.

Улыбнувшись, папа положил руку на плечо Хью.

– Не дразни сестру, – с укором сказал он.

– Ты слишком многого от них требуешь, – сухо бросила Анна. – Мне кажется, вам, мальчики, стоит подняться в детскую. Там вы найдете подходящую для себя компанию.

– В этом нет необходимости, – заявил Дориан, кивнув на дверь. – Похоже, дети сами идут к нам.

И действительно, послышались крики и топот ног, сбегавших по лестнице. В следующее мгновение в гостиную ворвалась шумная орава.

Первым был старший сын Бенджамина, Питер. За ним гнался мальчик помладше, его белокурый кузен Стивен. Сжимая что-то в кулаке, Питер принялся кружить по комнате. Остальные дети столпились возле двери и подбадривали его громкими возгласами.

Бенджамин велел детям остановиться. Хью попытался схватить Питера, но споткнулся об стул и упал, приземлившись на мягкое место. Дориан и мистер Невилл удерживали на месте ребят и девочек, которые не участвовали в погоне, Нелл завизжала и прижалась к Айзеку. Розочки и миссис Невилл тщетно взывали к порядку.

Запрыгнув на скамеечку для ног, Стивен поймал Питера и попытался вырвать из его руки какой-то предмет. Но Питер поднял кулак над головой, дразня своего кузена.

Анна вскочила с дивана и схватила Питера за шиворот. В то же мгновение Джошуа вцепился в плечи Стивена. Яростно вырываясь, Питер задел ногой и опрокинул корзину с рукоделием.

Катушки и пуговицы разлетелись в разные стороны. Вместе с ними на ковер посыпались булавки и иголки. Ленты и кружева спутались в один клубок.

– Ну хватит! – пробасил Бенджамин, подбоченившись, В комнате стало тихо, но лишь на секунду.

– Он стащил у меня Наполеона! – пожаловался Стивен.

– Он жульничал! – воскликнул Питер. – Я Веллингтон, и я должен был победить.

– Ха! Мои солдаты побили твоих в честном бою!

– А вот и нет!

– А вот и да!

– Замолчите! – рявкнул обычно спокойный Дориан. – Иначе вам же будет хуже.

Бенджамин подошел к сыну и протянул руку.

– Дай-ка сюда.

Питер медленно разжал грязные пальцы. На ладони у него лежал маленький оловянный солдатик. По лицу мальчика было видно, что он не желает расставаться с игрушкой.

Бенджамин хотел взять солдатика, но Джошуа его опередил.

– Как бывший член королевской кавалерии, я объявляю Наполеона своим пленником. Он будет выслан из страны и вернется только тогда, когда он и его войска научатся хорошо себя вести.

Оба мальчика выпрямили спины и расправили плечи. Лица их стали серьезными. Округлившимися глазами они проводили оловянного солдатика, который исчез в кармане Джошуа:

– Да, сэр! – сказал Питер и по-военному четко отдал честь, потом ткнул в бок Стивена.

– Да, сэр! – выпалил тот.

– Отлично, – похвалил Джошуа и принялся расхаживать по комнате, сцепив руки за спиной. – Но вам, парни, надо исправить свое поведение. Демонстрировать хорошие манеры только в присутствии офицера – этого недостаточно. Недисциплинированный солдат на поле боя представляет смертельную угрозу и для себя, и для своих товарищей.

Пока Джошуа отчитывал мальчиков, Бенджамин шагнул к Анне.

– Ловко он их поставил на место, – прошептал он, одобрительно взглянув на лорда.

– Кеньон обладает врожденными отцовскими инстинктами, – заметил Дориан.

После этих слов он, Бенджамин, Хью и Айзек многозначительно посмотрели на Анну. Она стояла, пригвожденная к месту их пристальными взглядами.

Наконец Бенджамин вышел вперед и взял Питера за руку.

– А сейчас ты должен извиниться перед бабушкой, дедушкой и их гостями.

Перестав быть центром внимания братьев, Анна облегченно перевела дух. Ее начинала тяготить необходимость делать вид, что они с Джошуа – влюбленная пара. С каждым днем она все глубже погружалась в болото лжи. Конечно, эта мера была оправданной, но ей очень не хотелось обманывать родных. Что они подумают о лорде, когда он уедет, так и не предложив ей руку и сердце? Сочтут его подлецом.