Крушение дома Халемов - Сильва Плэт

- Только через мой труп.

- Ваше Ве.

- Не перебивать! У меня, слава Лулулле, есть живой и здравствующий верховный маршал. Будьте добры обеспечить, чтобы и лорд Меери, и лорд Хетти в действующей армии выполняли его приказы.

- Но Ваше Величество, лорд Дар-Халем.

- Жив-здоров, как мне известно. Пусть и командует. А лорд Хетти пока поднаберется военного опыта и займется чем-то другим. женится, например.

Знает она или не знает? Знает или не знает? Ох, если б мне знать!

6 декабря 1503 года со дня пришествия королевы Лулуллы Кеол Ьл^-ЧмЗ*!*, Рл^-Ум^л

Когда моя любовь к тебе перехлестывает через край и вздымается над головой как волна — гигантская, светло-зеленая, с белыми брызгами, когда я упираюсь локтями в колени, а кулаками жму на зажмуренные глаза так, будто одновременно хочу выдавить коленные чашечки и глазные яблоки, почему я не исчезаю в этот момент, не разваливаюсь на куски? Почему я делаю три- четыре глубоких вздоха, встаю, расправляю юбку, распахиваю дверь, кричу садовнику: «Нет, не сюда! Левей, под моим балконом! Все три куста!» Почему я не могу заплакать? Запереться в комнате, послать всех к демонам и весь день прорыдать? И второй день, и третий… И пусть они все делают, что хотят. Расцарапать лицо, разодрать в клочья платье, вырвать на себе волосы, выбросить из окна подаренное тобой ожерелье, разбить расписной умывальный кувшин и запустить лохань из-под него вниз с горы, чтоб гремело. Я ведь уже сожгла все твои письма. Почему я не могу? Корво.

- Койя, если тебе не дано плакать, ты себя не заставишь.

Хару собрал в горсть прохладные красные ягоды и протягивает их жене.

- Попробуй.

- Я уже пробовала. С Корво, когда мы гуляли последний раз. Такая кислятина!

- Не надо было.

- Что? Гулять с Корво?

- Да нет, — смеется лорд Хару. — Пробовать. До заморозков. Они несъедобны, пока их не тронет морозом. Попробуй сейчас?

Койя неохотно протягивает руку, большим и указательным пальцем берет одну толстую гладкую ягоду. Рассматривает на свет.

- Ой!

- Осторожнее! Кожица тонкая.

Капелька ярко-красного сока попала Койе в уголок рта. Она высовывает кончик языка, с недоверием слизывает. Удивляется:

- Вкусно.

- Я ж говорю тебе: совсем другое дело.

Подбирая подол, Койя поднимается к мужу, на усыпанный ягодой холмик. Присаживается, начинает срывать красные лопающиеся бочоночки, отправляет по одному в рот. Довольно щурится.

Хару так и стоит над ней, протянув руку с ягодами. Спохватывается, собирает их сам губами с ладони. Хорошо! Словно сахарный лед. В Хаяросе и центральных дариатах скромные умбренские ягоды не в чести, потому Койе и не доводилось их пробовать. А на юг их отправляют бочками. Они быстро портятся, но дары Акилы, Гавиа, Кауда идут на расходы, чтобы получить редкостное лакомство. Единственное лакомство, которым может похвалиться Умбрен.

- Я долго думала о том, что такое дуэм.

Койя смотрит на него снизу, задрав голову. Она присела на четвереньках, как кошка. Пальцы теребят зубчатый лист, покрытый блестящими пузырьками. Пузырьки лопаются, оставляя капли липкого сока. Даже дети в Умбрене знают, что сок листьев и стеблей ягоды-ледяники сжигает кожу и все, что под ней. Не зря ее еще называют стеклом-травой: как тонкий бокал, разбиваясь, она режет больно. Не сразу, эффект наступает через пару часов. Койя растирает в пальцах мясистый черенок, у основания ногтя повисла темная капелька. Но Хару почему-то ее не останавливает.

- Хару, это не для того, чтобы выжить! Это для того, чтобы нас подчинить!

Хару вздыхает, усаживается прямо на только что обобранный Койей ягодный куст, притягивает жену к себе на колени. Одной рукой она продолжает обрывать ягоды — те, до которых может дотянуться, другой — терзать листья, выдергивая ползучие кустики с корнем. Коричневая струйка течет по запястью, прямо в манжет. Хару не останавливает. У него крепнет ощущение, что он держит на руках лорд-канцлера Аккалабата.

- Я читала. Записки, оставленные твоей женой. Книги в библиотеке. Вот смотри, что у меня получилось. Королевам приятно быть уникальными — единственными живорожденными женщинами на планете. Поэтому они бдительно следят за тем, чтобы женщины не могли родиться в наших замках. Сам посуди: запрещение браков с тейо, у которых есть крылья и при этом прекрасно появляются на свет девочки. увод молодых даров за ширмы. жены королевской крови, которые выдаются как высший знак монаршей милости, а на самом деле являются одним из способов не позволить. в общем, я думаю, что они сознательно портят нашу кровь, Хару. Они все знают, все понимают, у них все рассчитано. В тиши хаяросских кладовых, за семью замками, куда путь заказан даже лорд-канцлеру, плетут свою паутину. Там у них все записано, все предусмотрено. Из поколения в поколение. Когда нужно навязать тот или иной дуэм. Когда требуется опустошительная война или массовое кровопролитие на турнирах. Кто должен погибнуть. Они все знают — говорю же я тебе, лорд Хару!

Он спихивает ее с колен. Это существо рядом с ним, которое рассуждает словно лорд-канцлер, выглядит как его жена и ведет себя как маленькая девочка, оно. говорит ужасные вещи! Оно предъявляет обвинения королеве! Пусть у нее руки опухнут к вечеру, пусть у нее хоть до костей мясо с пальцев облезет — так ей и надо! Она несет вредную ересь и должна быть наказана.

- Койя, ты безумна! Как это вообще могло прийти тебе в голову?

Взгляд Койи полон презрения. Она отползает медленно, цепляясь подолом за кустики ледяники, подносит руку к глазам, рассматривает потеки темного сока. В другой руке у нее ягоды — полная горсть. Сладкие, вкусные. Койя вздрагивает всем телом, бросает их мужу в лицо, вскакивает и, напевая, бежит к замку, уверенно перепрыгивая с камня на камень. Она высоко поднимает юбку, и Хару видит, что на ней тяжелые башмаки женщин-итано. Грубые, но удобные.

- Пропади оно все пропадом!

От яростного вопля Хару над его головой со скальной стены начинает сыпаться песчаная крошка, а мелкий зверек, вроде суслика, как ошпаренный вылетает из-под кустиков ледяники и бросается наутек. Хару наступает прямо на куст, в котором сидел зверек. и яростно давит ягоды, так что сок, словно кровь, брызжет по сторонам.

- Пропади оно все пропадом!

Он потрясает над головой кулаками, словно хочет докричаться до прекрасной Лулуллы в небесном ее чертоге. Задирает вверх голову.

- Пропади оно.!

Разжимает свои кулаки в ужасе. Койя. Только что. На его глазах. Да она же все руки себе сожгла соком ягоды-ледяники!