Крушение дома Халемов - Сильва Плэт

Взгляд, остановивший пощечину королевы, невозмутимо спускается от ее лица к груди, оценивающе скользит по скрытым под пышными складками платья линиям живота и бедер.

- Да, ты выглядишь хорошо. Вот это-то точно отвратительно.

- Почему?

- Ну, — продолжает размышлять вслух Сола. — Должно же как-то отражаться. на лице. в походке.

- Что?

- То, какая ты. злая. Порочная. Не сердись, я не многим лучше тебя. Но по крайней мере пытаюсь что-то исправить. А тебе все равно.

- Нет! — в бешенстве выкрикивает королева. — Мне не все равно! Мне не может быть все равно то, что я окружена шайкой предателей. Во главе с твоим мужем! С твоим отцом! С твоей дрянью- сестрицей! Ты думаешь, я не знаю, какие сети они плетут? Ты думаешь, мне не доложили, насколько трансформирована Койя? Я полагала, что ты хотя бы со мной, что я могу на тебя положиться, а значит, нет необходимости выжигать это змеиное гнездо каленым железом! Выходит, я ошибалась! Ты тоже одна из них, и нет тебе больше моего доверия. Я еще подожду — ради тебя подожду, слышишь? Но при малейшем признаке непослушания — они поплатятся. Вы все жестоко поплатитесь за обман своей королевы!

- Чем же я тебя обманула?

- Ты не должна была зачинать этого ребенка. Ты не должна была становиться женой лорд- канцлера в этом смысле слова.

- Ты сама себе противоречишь, — вздыхает Сола. — Одновременно предполагаешь использовать как шпионкув змеином гнезде, как ты изволила выразиться, а когда я пытаюсь укрепить узы доверия со своим мужем, подскакиваешь до небес, визжишь и извиваешься, словно демон Чахи на копье у святой Лулуллы. Где, скажи мне, пожалуйста, логика? Ты, правда, думаешь, что лорд Дар-Эсиль со своей сверхпредусмотрительностью и осторожностью выложит все свои планы жене, которая совсем не в этом смысле слова. И потом.

Сола переводит дыхание. Аргумент она собирается привести опасный. Но королева уже доказала, что предвидеть далекие последствия событий она не в состоянии. Этим надо воспользоваться. На худой конец, попытаться.

- Ты же не два года еще собираешься править. И не пять, и не десять лет. Ты имеешь все шансы провести на троне еще лет двадцать, как минимум. Вспомни своих предшественниц — сестру и бабку — они, всем на удивление, миновали пятидесятилетний рубеж в добром здравии. За эти годы, если мой муж собирается продолжать в том же духе, он порядком тебе надоест и в один прекрасный день ты снесешь ему голову. Ну, или там. сама знаешь, какая скользкая лестница у нас из парадного зала. Зацепиться мечом за перила или орадом за чей-то меч и сломать себе шею ничего не стоит.

От довольной улыбки на лице королевы Солу прошибает холодный пот. Низ живота тянет все сильнее, и домой хочется уже невыносимо. Но нужно закончить. Сохранить ребенка в ее случае значит не просто выносить.

- Так вот, посуди сама, кто тебе выгоднее в качестве преемника, после того как с моим досточтимым мужем что-то случится? Лорд Сид, который не простит тебе ни меня, пришедшую в их дом, ни смерти отца (он — Дар-Эсиль, от него не скроешь), ни.

Сола внезапно соображает, что она только что хотела сказать. Хвост демона Чахи мне в глотку! Ну почему я леди Дар-Эсиль только по имени? Почему моя халемская кровь, так помогающая Хетти на поле боя, не позволяет мне просчитать ходы наперед, чтобы я знала, когда уместно заткнуться? Я же чуть не сболтнула ей про отношения Сида и Хетти. А уж сложить два и два так, чтобы получилось четыре, властительницы Аккалабата могли всегда.

К счастью, королева слишком поглощена открывшимися перспективами. Меньше всего ее сейчас интересует, что там может через пять или двадцать пять лет подумать лорд Сид.

- Надо же. я и правда забыла. В конце концов ты сама можешь его отравить. Или задушить. Ты же должна уметь.

- Ваше Величество, я трансформирована полностью. Я прекрасная деле и понятия не имею, как убивать.

- Ах да. Досадно. Но продолжай. Что ты там говорила про лорда Сида?

- Я говорила, что он гораздо менее выгодный для Вас претендент на лорд-канцлерство, чем тот ребенок, которого я ношу в моем чреве. Этот по крайней мере - мой сын.

Сола прекрасно знает (а может быть, даже помнит из прошлой жизни), что королева весьма чувствительна к переходу от «ты» на «Вы» в их разговорах. У нее словно колокольчик маленький брякает в голове: «Будьте готовы, Ваше Величество. Сейчас Ваша фрейлина скажет Вам нечто важное». Баммм — сработало!

Королева от восторга хлопает в ладоши. Она наконец поняла. Единственное, что ее не устраивает.

- Ждать-то как долго. Когда он еще вырастет.

Теперь она смотрит на выступающий живот Солы совсем по-другому. Нерешительно вытягивает вперед руку:

- Можно?

Соле становится страшно. Страшно ответить «нет», и страшно позволить. Никогда не знаешь, чего ожидать от перепадов настроения бывшей любовницы. А, что, если она навредит малышу? Но этого малыша настолько никто не любит, он настолько не нужен никому — даже Сид и Хетти рассматривают его чисто утилитарно, как залог возможности для этих двоих быть вместе. И она, крепко сжав зубы, чтобы не зареветь от безысходности и смертельного ужаса, кивает, подставляя живот. Маленькая ладонь королевы разглаживает складки платья, осторожно притрагивается.

- Он здесь?

- Чуть пониже. Если нажмешь посильнее, почувствуешь голову.

- Я не буду нажимать, боюсь повредить его.

Ладошка двигается вверх-вниз, обводя уже ощутимые сквозь материнское тело контуры младенца. Королева словно прислушивается к своим ощущениям, резко приподнимает голову, задерживая руку в самом низу, между ног Солы, сильно сжимает. Она понимает, что этим младенцу не навредишь, а Соле достаточно больно. Вон как побледнела и хватает ртом воздух.

- Сола, ты отдашь его мне.

Сола от неожиданно прорвавшейся боли даже не может ответить. Откидывается на кресле назад, пытается стряхнуть сжимающую низ живота руку.

- Ты отдашь его мне, слышишь? Он будет воспитываться во дворце, а не в вашем змеючнике. Это приказ королевы.

- Да. Отпусти. Как хочешь, — выдыхает Сола сквозь рвотные позывы. Ей уже наплевать на королеву, на то, что ковру в этом кабинете более тысячи лет и что, якобы, он помнит саму королеву Лулуллу. Она просто падает на четвереньки, чувствуя, как то немногое, что ей удалось запихнуть в себя утром за завтраком, выходит наружу, вместе с горькими кровяными сгустками, и что такие же кровяные сгустки текут у нее между ног. Голос королевы она слышит как через плотный туман, уже не голос, а дикий животный крик. Так кричат в осеннюю пору рогатые жабы на эсильских болотах, когда им становится так же страшно и холодно, как сейчас Соле, и, если они не успевают спрятаться, то они замерзают, гибнут, потому что, так же, как Сола, они не могут жить в этом всепоглощающем холоде.