Любители варенья - Фридрих Незнанский

А где же второй? — подумал Боксер и увидел и его, тоже незавидная у него позиция. На него направил пистолет Колода и только ждал решения Белоброва.

— Где крысы? Откуда стреляли? — заполошно мотал головой дружбан Колоды Молчан.

— Заткнись, — оборвал его Белобров. — Ну что, Плетнев, делать будем? Ребятам моим меня не жаль, они сейчас постоят, постоят, да и начнут стрелять. Нервные они у меня, сам видишь. Да и много их, а ты можешь промахнуться.

— Не бойся, не промахнусь.

Такой точно не промахнется, — вспомнил Боксер прошлое Плетнева. Не зря же он майором в ГРУ оттрубил…

Сергей Иванович и Михалыч замешкались, хотя обстоятельства требовали молниеносного решения.

— У тебя патроны еще есть? — прошептал Сергей Иванович, прижавшись животом к металлическому перекрытию.

— Нет, последние из дома взял, — виновато ответил Михалыч.

— Что ж не предупредил?

— Да такая спешка была, некогда…

Боксер, сидя на полу, прикинул, что без его вмешательства ситуацию никак не разрулить, пострелять этих москвичей надо, и дело с концом. Чего время тянуть?

Белобров заметил движение руки Боксера, когда он начал медленно вынимать из кармана пистолет.

— Не надо, Юра!

Ситуация разрулилась сама собой. Без вмешательства Боксера. За дверью раздался какой-то шум, и буквально на его глазах она слетела с петель и грохнулась на пол дока, а в проем ввалились люди в камуфляже и масках.

— Лежать! Голову не поднимать! Работает СОБР! — заорали они вразнобой и мгновенно разбежались по доку, держа всех на мушке автоматов.

Боксер выдернул руку из кармана. Поздно… И откуда они прознали про док?

— Стреляем на поражение! Оружие на пол! — крикнул один из вооруженных, заметив движение Молчана. Тот испуганно дернулся, подняв обе руки и демонстрируя, что в них ничего нет.

Но не все бандиты поддались панике, как Молчан.

Чмырь, который до этого держал на мушке Турецкого, перекатился за ящики и открыл беспорядочную стрельбу в собровцев, а за ним Колода и остальные. Вот когда пригодились ящики с фальшивыми деньгами. Плетнев швырнул пистолет в воду и отбросил от себя Белоброва. Одновременно Турецкий откатился к Плетневу, и они залегли за ящики с деньгами. Под шумок Белобров вьюном отполз от Плетнева и скрылся за небольшой дверцей в глубине дока. И когда стрельба с обеих сторон превратилась в шквальную, Колода вытащил из-за пояса гранату и только привстал, чтобы швырнуть ее в собровцев, рухнул, прошитый пулей. Граната, правда, разорвалась, но рядом с Колодой. Боксер только накрыл руками голову, оглушенный выстрелами, и не видел, как ящик с деньгами разлетелся и деньги поднялись в воздух, как листовки, а потом, кружа, стали медленно опускаться на пол. После взрыва и шквального огня неожиданно наступила пауза, бандиты остались лежать на полу, а тех, кто попытался встать, собровцы укладывали пинками и прикладами.

Васнецов зашел в док в ту минуту, когда выстрелы стихли, по доку летали купюры, а пол весь был усеян деньгами. Лицо Васнецова выражало недоумение. И вообще у него был вид случайного человека.

Турецкий первый заметил Васнецова и поприветствовал его:

— Здравствуйте, товарищ старший лейтенант. Рад вас видеть… — и закашлялся от пыли.

Васнецов оглянулся на знакомый голос и увидел Турецкого и Плетнева на полу, на них медленно падали купюры, и весь пол вокруг них был засыпан деньгами. Собровцы стояли над ними с автоматами в руках и не давали встать.

— Как же вы здесь оказались, товарищ лейтенант? — поинтересовался Плетнев, приподняв грязное лицо и почему-то улыбаясь. — И откуда здесь ребята?

Васнецов сам хотел бы знать, что здесь случилось.

— Что здесь происходит? Кстати, вы арестованы, Плетнев Антон Владимирович.

— Лейтенант… — хотел было вступить в переговоры с Васнецовым Турецкий, но тот оборвал его.

— А вы, если прямо сейчас не расскажете, что происходит, останетесь в этом городе навсегда. Я вам обещаю.

Турецкий невозмутимо отвел рукой автомат, направленный в его голову:

— Лейтенант, на два слова. Наедине…

Васнецов помедлил, но сделал знак собровцу, и тот отпустил Турецкого. Они отошли в сторонку, и Васнецов дал себе волю:

— Если вы собираетесь выкручиваться, Турецкий…

— Слушай, старлей, — того, похоже, не смутил гнев Васнецов, — тут такое дело… На одну… Нет, на две звездочки. Только у меня есть одно условие.

— Условия? — поднял брови Васнецов. — Какие еще условия?

— Не будем торговаться, старлей, на кону две звездочки, не забывай…

Васнецов недоверчиво начал слушать предложение Турецкого, но уже на первой минуте глаза его загорелись, а на второй он почувствовал радостное предвкушение приближающегося счастья.

Белобров был не просто поражен, а уязвлен тем, что в этот раз его обычная схема не сработала. Он сам разработал план захвата Турецкого и Плетнева, сам придумал казнь для них, решив только немного развлечься, покрасоваться перед своими подручными, изобразив сцену справедливого суда над опостылевшими следаками. И тут как гром среди ясного неба — вмешались непонятно откуда возникшие люди, которые своей неожиданной стрельбой поломали ему всю игру. Он слишком поздно понял, что стрельба началась сверху, действительно, словно с небес. А появление собровцев? Эти-то откуда узнали про операцию? Чтобы его, авторитетного человека, так подловили! Как могла произойти утечка информация? Кто сдал его? Да кто угодно мог, — подумал Белобров с ненавистью о своих «шестерках». Свое окружение он не уважал, хотя и понимал, что криминал чистыми руками не делается. Но он же всем платил соответственно их вкладу в его дело! Несомненно, в этот раз ему крупно повезло. Успел воспользоваться неразберихой первых минут боя и сделать ноги. Хоть и недостойно его высокого положения, но зато сейчас он доведет, наконец, задуманное дело до конца и все бабки заберет себе. Делиться уже не с кем. Если кто и остался живой из его подручных, из тюрьмы им теперь нескоро выйти. А он тем временем уедет далеко и надолго, если не навсегда. Разумнее всего, конечно, убраться из этой страны навсегда. Слишком длинный шлейф различных криминальных дел тянется за ним, которые правоохранительные органы очень не одобряют. Хорошо, что он, как всегда, был предусмотрителен и часть своих средств перевел в банк на Запад. Жаль, конечно, вложений в концерн в Ставрополе, он так был уверен в успехе… А как жаль готового к отправке бабла, которое осталось в доке… И ведь ничто не предвещало, что ему придется срочно сматываться за бугор. Белобров даже заскрипел зубами, но тут же утешил себя, что еще не все потеряно. Главное при нем.

Белобров остановил таксиста у вокзала и расплатился с ним. На перрон он вышел не через зал ожидания, а через калиточку в кованой ограде, которую ему когда-то показал Баул. Эх, Баул, Баул, у одного тебя голова в порядке была, да и ту тебе довелось сложить на пустыре…

Небольшой, но увесистый чемоданчик оттягивал руку, но Белобров нес его легко, как тренированный спортсмен. Не зря мышцы каждый день качал с тренером Ромкой, бывшим штангистом и бывшим чемпионом края.

Темные очки делали лицо Белоброва совсем неузнаваемым, даже свой обычный элегантный костюм он успел сменить на джинсы и свитер. Идет среднестатистический человек со скромным чемоданчиком, — то ли сантехник, то ли еще какой служащий, в глаза не бросается. А то, что темные очки на нем, — так, может, у него глаза яркого электрического света не переносят… Минут через десять подойдет поезд, вон уже объявляет диктор по громкоговорителю, стоит он в Новороссийске всего десять минут. Сутки езды — и Москва. А в Москве легко затеряться, как в джунглях. И в Москве живет его давнишняя пассия, дважды разведенная Марина Войцеховская, которая его все забыть не может, оттого и с мужьями не уживается. Она счастлива будет до смерти, когда он к ней в Митино заявится. Когда-то он осторожно спросил у нее, рада ли она будет, если он решит ее навестить. Так у нее даже голос перехватило от счастья, он и на расстоянии это понял, потому что разговор был телефонный. У нее отец живет в Кракове, можно с ней в Краков махнуть, а там видно будет. Имея деньги, с визой проблем не будет. Главное, в Москве есть представительство того банка, где у него денежный вклад.

Белобров уже совсем успокоился и предвкушал новую и даже счастливую жизнь — с деньгами, красивой женщиной, преданной ему уже лет восемь. А главное в этой жизни не будет места всей его бандитской команде, которая ему изрядно надоела. Можно начать жизнь с чистого листа и выходить уже на новый, высокий уровень, лишенный криминала.

Медленно и тихо подошел поезд, а вот и четвертый вагон, и пассажиров совсем немного. Время позднее, люди предпочитают более ранние рейсы. Одновременно с ним к вагону подошел человек совсем налегке, без вещей, и это почему-то зацепило взгляд Белоброва. И еще трое быстро подходят, шагают в ногу, как военные…