Корпорация «Бессмертие» - Роберт Шекли

— Куда ты тащишь этот горшок с едой? — спросила она.

— Собаку покормить, — сказал Тайлер-Блейн, направляясь к двери.

— У нас нет собаки! Эд, не делай этого, я тебя прошу!

— А я сделаю, — сказал он, довольный, что ущемил ее.

— Пожалуйста, не сегодня. Пусть сам переберется куда-нибудь подальше. Эд, послушай меня. Вдруг в городе узнают?

— Солнце уже село, — сказал Тайлер-Блейн, стоя в дверях со своим горшком.

— Люди могут подсматривать, — сказала она — Эд, если они узнают, они тебя повесят, ты ведь знаешь!

— Не только меня одного. На веревке и ты будешь смотреться первоклассно, — заметил Тайлер-Блейн, открывая дверь.

— Ты это назло мне делаешь — крикнула она.

Он затворил за собой дверь. Снаружи были поздние сумерки. Он стоял рядом с пустым курятником, оглядываясь по сторонам. Ближе всех к ним находился дом Фланнагана, примерно ярдов за сто от них. Но те в чужие дела не вмешиваются. Он подождал, проверяя, не забрел ли кто-то из городских детишек к ним во двор. Потом зашагал, осторожно неся горшок с едой.

Подойдя к окраине жидкой рощицы, он поставил горшок на землю.

— Все в порядке, — позвал он тихо. — Можете выходить, дядя Раф.

Из кустов на четвереньках выполз человек. Лицо у него было свинцово-бледное, губы бескровные, глаза неподвижные, черты лица — грубые, словно железо перед закалкой или глиняный кувшин перед обжигом. Порез на шее начал гноиться, а сломанная толпой фанатиков правая нога висела, неподвижная и бесполезная.

— Спасибо, сынок, — сказал Раф, дядя Тайлер-Блейна, ставший зомби.

Зомби быстро опустошил горшок. Когда он кончил есть, Тайлер-Блейн спросил:

— Как ты себя чувствуешь, дядя Раф?

— Ничего не чувствую. Это старое тело уже почти отслужило свое. Еще пару дней, ну, может, неделя, и ты, наконец-то, освободишься.

— Я буду заботиться о вас столько, — сказал Тайлер-Блейн, — сколько будет нужно, дядя Раф. Если бы я мог взять вас в дом!

— Нет, — сказал зомби. — Тогда они узнают. Это опасно… Сынок, как поживает твоя карга?

— Как всегда, такая же уксусная, — вздохнул Тайлер-Блейн. Зомби издал нечто вроде смеха.

— Я тебя предупреждал, десять лет назад я тебя предупреждал: не женись на ней. Разве не так?

— Верно, предупреждали, дядя Раф. Вы один говорили дело. Эх, если бы я вас послушался.

— Да, если бы, сынок. Ну, ладно, полезу обратно.

— Вы уверены, что она сработает, дядя? — с тревогой спросил Тайлер-Блейн.

— Уверен.

— И думаете, что и умрете с уверенностью?

— Умру, мой мальчик. И отправлюсь на Порог, ты не волнуйся. И когда я там окажусь, то свое обещание исполню. Вот увидишь.

— Спасибо, дядя Раф.

— Я человек слова. Я устрою ей преследование, сынок, если только Владыка позволит мне войти на Порог. Сначала я посчитаюсь с толстым доктором, который мне это сделал. Потом пойдет твоя карга. Я буду преследовать ее, как безумный. Она у меня будет мчаться до самой границы штата!

— Спасибо, дядя Раф.

Зомби опять издал звук, напоминающий смешок, и на четвереньках заполз в кусты. Тайлер-Блейн на миг не сдержал дрожи, потом поднял горшок и побрел к своей покосившейся лачуге.

Маринер-Блейн поправила завязку своего купальника, чтобы он лучше прилегал к молодому стройному телу. Она забросила за спину баллон с воздухом, взяла респиратор и пошла к шлюзу.

— Дженис?

— Да, мама, — отозвалась она с совершенно бесстрастным выражением лица.

— Куда ты направляешься?

— Просто поплавать, мамочка. Наверное, взгляну на новые сады на 12-м уровне.

— А ты не собираешься увидеться с Томом Льюином?

Неужели она догадалась? Маринер-Блейн поправила длинные черные волосы и сказала:

— Конечно, нет.

— Ну, ладно, — сказала ее мать, чуть заметно улыбаясь и явно не веря. — Постарайся не задерживаться. Ты ведь знаешь, как мы волнуемся.

Она быстро поцеловала маму и поспешила в воздушный шлюз. Мама знала, она уверена! И не остановила ее! Но почему она должна ее останавливать? Ведь ей уже семнадцать, она уже может делать все, что хочет. Дети в эти дни растут быстрее, чем их родители, но родители этого, похоже, не понимают. Они многого не понимают. Им нравится просто сидеть и составлять планы новых плантаций. Развлечение для них — это немного классической музыки, бил-бод или рок-н-ролл. Они слушают и рассуждают, какими раскованными и выразительными были предки. А иногда они начинают листать здоровенные альбомы по искусству с бесконечными комиксами периода XX века и спорят об исчезнувшем искусстве сатиры.

Великолепный вечер для них означает поход в галерею, где они почтительно рассматривают коллекцию обложек «Сатердей Ивнинг Пост» времен «Великой Эры». Но ее весь этот длинноволосый бред мало трогает. Ей нравятся сенсории.

Маринер-Блейн надвинула маску, респиратор, надела ласты и повернула кран. Через несколько секунд шлюз наполнила вода. С нетерпением ждала она, пока давление уравняется с наружным. Потом автоматически открылся замок, и она выскочила наружу.

Ферма ее отца находилась на глубине ста футов, неподалеку от гигантского подводного хребта Гаваев. Она направилась в глубину, опускаясь в зеленые сумерки с каждым энергичным ударом ласт. Том будет ждать ее у коралловой пещеры.

Становилось темнее, Маринер-Блейн включила фонарик и покрепче сжала загубник респиратора. Учитель говорил, что скоро подводные фермеры смогут выращивать собственные жабры. Возможно, это случится уже при жизни ее поколения. Как она будет выглядеть с жабрами? Загадочно, наверное, стройная и странная, как повелительница рыб…

Кроме того, их всегда можно будет прикрывать волосами.

Впереди, в желтом луче ее фонаря показались коралловые пещеры, лабиринт красных и розовых ветвей, где в глубине имелись уютные герметические кабинки, в которых можно чувствовать себя наедине. И она увидела Тома.

Ее вдруг охватила неуверенность. Боже, вдруг будет ребенок? Том уверял ее, что это не страшно, но ведь ему только девятнадцать. Правильно ли она поступает? Они много об этом говорили, и она поразила его своей откровенностью. Но говорить — это одно, а делать — совсем другое. Что подумает Том, если она скажет «нет»? Нельзя ли обратить все в шутку, будто бы она дразнила его?

Большой и золотистый в свете фонаря, рядом с ней плыл Том. Он поздоровался с ней на языке пальцев. Мимо проплыла рыба-собака, потом маленькая акула.

Что она делает? Пещеры были уже совсем близко. Том улыбнулся, и она почувствовала, как тает ее сердце…

Элгин-Блейн сел прямо, подумав, что он, видимо, задремал. Он находился на палубе небольшого судна, сидел, закутавшись в одеяла. Кораблик подбрасывало на волнах, но небо было ясным, сияло ослепительное солнце, и попутный ветер уносил дым от выхлопа дизельного двигателя.