Клинок Тишалла - Мэтью Стовер

Мальчишка выпучил глаза, потом хитро прищурился.

– Эй, я по этим нотам не пою, зато есть у меня сестренка, ей одиннадцать, ничего еще не делала, ну разве пару раз отсосала…

– Я спрашивал не об этом.

– Ну ладно-ладно, правду сказать, тринадцать ей, только…

Делианн тряхнул его. Сильно.

– «Экзотическая любовь», – повторил он.

Мальчишка закатил глаза и внезапно завизжал что было сил:

– Косоглазый! Косоглазый! Спасите меня от этого долбаного кейниста!

Он попытался пнуть Делианна в лодыжку – слушать его вопли было больнее – и как-то вывернулся из пальцев, чтобы ринуться прочь и раствориться в толпе, разглядывающей перворожденного с нарастающей враждебностью. Кое-то ругался вполголоса, но только один взялся выразить всеобщее мнение:

– Урод косоглазый!.. Хочешь оттрахать мальчонку, так плати, как приличные люди!

Дело могло кончиться плохо – судя по виду, многие из зевак только рады были бы попинать прохожего, и никто не в состоянии был, глядя на изможденного, оборванного перворожденного, осознать, насколько опасной может стать подобная попытка, но тут сквозь толпу протолкался рослый мужчина в черной с серебром кольчужной рубашке, а за ним плечистая камнеплетка в юбке из алой с золотом парчи.

– Все-все, разошлись, – устало повторяла камнеплетка, по дороге наступая на мозоли, поддавая под дых и время от времени отпихивая с дороги самых наглых. Короткие руки бугрились мускулами, точно корни болотных кипарисов; если она кого-то толкала, тот улетал. – Разойдитесь. Шевелись! Да, ты, ты, козел! Пошли!

К Делианну подошел человек и смерил перворожденного холодным взглядом.

– Что за дела, леший? Беды ищешь? Если что, так мы уже пришли.

– Я ищу, – неторопливо проговорил Делианн, – фею, которая держала здесь веселый дом.

– Здесь? – Мужчина нахмурился. – Что-то не припомню. Руфи – грибовед здешний – тут лавку держит уже сколько? Почитай, лет восемь, я еще в Патруле тогда не служил. Эй, Таулкг’н, ты помнишь, чтобы здесь был бордель?

Его партнерша фыркнула в бороду и отпустила пару фраз, которые Делианн не вполне расслышал – кажется, язвительные комментарии в адрес хумансов с их короткой жизнью и короткой памятью.

– Ага. – Она отшвырнула последнего зеваку и обернулась: – «Экзотическая любовь». Тут она стояла.

– «Экзота»? – Глаза патрульного вспыхнули, по губам зазмеилась нехорошая улыбка. – Тулки, до тебя дошло? Этот лешак ищет Герцогиню .

Камнеплетка сделала шаг вперед, уперев руки в бока, смерила Делианна взглядом раз-другой, потом грустно помотала головой.

– Не трать силы, лешак. Не станет она с тобой говорить.

– Никакой герцогини я не знаю, – терпеливо ответил Делианн. – Я ищу фею по имени Кайрендал.

– Это она и есть, – пояснил человек. – Ее прозвали Герцогиней, потому что она перетрахала половину кабинета министров.

Камнеплетка всей свой тяжестью наступила напарнику на ногу.

– Придержи язык.

– Просто скажите, где я могу ее отыскать.

– Теперь она держит «Чужие игры»…

– «Чужие игры»? Целый квартал заведений на улице Кхазад-Лун?

– Точно, лешак. Только не попадешь ты к ней, точно говорю. Занята она, ясно? Важная пе…

Что еще хотела сказать камнеплетка, Делианн не расслышал: он уже бежал.

2

Казино «Чужие игры» распласталось посреди клоаки Города Чужаков, словно колоссальная, зловредная жаба, поблескивая радугой слизистых боков. Дому не исполнилось еще восьми лет, а он уже проглотил всех соседей от улицы до улицы; сросшиеся здания занимали большую площадь, чем сам дворец Колхари, – три ресторана, семь корчем, четыре игорных дома, два театра и десятки уличных балаганов разного размера и степени уюта. В пределах квартала можно было купить все что угодно – от сигар до внезапной смерти. Комнаты здесь сдавались внаем по часам. Крыша, окаймленная исполинским нимбом, сияла точно маяк, видимый даже с луны. А нимб был всего лишь радужно мерцающим отражением колоссального пузыря Силы, титанического Щита, заключавшего в себя здание и видимого только потому, что струйки дождя стекали по его поверхности на улицу.

Делианн прислонился к скользкой от дождя белокаменной стене, выглядывая из проулка. Сукно куртки отяжелело от воды, давило на плечи. С карниза прямо на голову ему стекала кисловатая, отдающая химией вода. Он стоял достаточно далеко от входа в проулок, чтобы жуткий алый, зеленый, золотой свет не попадал ему в лицо.

Для колдовского зрения «Чужие игры» сияли еще ярче, чем для обычного. Над зданием кружился смерч стянутой Силы, сплетение невозможно ярких струй – алых и аметистовых, бронзовых и изумрудных, лазурных и серебряных, – будто праздничные флаги бьющиеся над крышей. За краем Щита толпились зеваки, вглядываясь в лица дворян, светских львов, знаменитостей, которые по очереди выходили из карет, одна за одной подкатывающих к устланным дорожкой из пурпурного бархата широким мраморным ступеням парадного. Зрители опирались на колдовской Щит, словно на стенку, прижимаясь к ней лицами, словно одной силой воли могли проложить себе дорогу из сырой мглы в вечный летний полдень за стеной.

Над крышей многоколонного портика сиял огнями шатер размером с речную баржу; плакаты на нем объявляли Умопомрачительную Мировую Премьеру некоего шоу с вульгарным названием и актерами, о которых Делианн слышал впервые, в главных ролях.

Несколько мгновений он изучал строение пузыря. Похоже, что стена состояла из нескольких переплетенных Щитов; должно быть, «Чужие игры» ради этого держали на службе шестерых или семерых тавматургов, скорее всего – людей. Когда по улице проезжала проложенным в толпе коридором карета, в Щите открывался проем, ровно настолько, чтобы пропустить экипаж и сопровождающих, а потом закрывался, словно ворота, чтобы не допустить внутрь чернь. Часть Щитов были, вероятно, постоянными, заряженными загодя – например, те, что прикрывали здание от дождя, питаемые запасенной энергией, а не сосредоточенным вниманием тавматурга. Но ворота были делом рук человеческих. Сквозь подпитываемые кристаллами Щиты Делианн мог пройти без особых сложностей и не поднять тревоги – но тогда ему придется привлечь внимание Кайрендал каким-то иным способом.

Он вышел на улицу.

Не обращая внимания на толчки и ругань, Делианн продирался сквозь толпу. Добравшись до того места посреди улицы, где проезжали сквозь Щит кареты, он просунулся между рослым хумансом и невысоким троллем.

– Извините, – вежливо проговорил он.

Оба зеваки разом глянули сверху вниз на тощего оборванного эльфа и перемигнулись.